— Леша, а почему ты мне сразу ничего про схрон не сказал, — закричал в трубку Степан, — не счел достойным?
— Степа, не городи ты ерунду! Обижаешься, как красна девица, а все гораздо проще, — ответил Алексей, — тебе тогда времени не хватало, чтобы нашим инвалидом вплотную заняться. И кто мне говорил, что сначала нужно установить личность человека, и только потом можно уголовное дело возбуждать? Вот, я и старался выяснить хоть что-то об этом парне. Я надеялся, что это адресный схрон и за ним кто-нибудь придет. Правда, я был уверен, что там драгоценности или деньги, поэтому даже прикоснуться к этому сокровищу боялся.
— А ты не боялся, что схрон еще кто-нибудь найдет, и мы потеряем драгоценные показания?
— Нет, не боялся! — заверил Алексей, — Во-первых, ниша недоступна, а во-вторых, я подстраховался. Спешу тебе еще сделать чистосердечное признание, — я там камеру установил. Но за схроном никто не пришел. Только сейчас я понял, что Николай схрон устроил для официальных органов. Понимал, что если он погибнет, то его тело, хоть когда-нибудь, но все-таки найдут. Придут следователи, опера, криминалисты и обязательно натолкнутся на его винчестер. Я предполагаю, что когда начался пожар, он даже обои вокруг ниши надорвал, чтобы коробочка была заметна. Ты понимаешь, что там может быть?
— Чистосердечное?
— Я думаю, что да! Молодец, Оля! Это именно она и через телевидение, и через интернет обратилась с просьбой ко всем, кто, хоть что-то знает об этом парне — не полениться и позвонить в благотворительный центр. Результат превзошел все ожидания — письмо из Америки.
— Не злись и ты, Леша, но ты хочешь о ней говорить! Значит, ты влюблен! Я имею в виду Ольгу, — засмеялся Степан.
Глава 6
На территорию сгоревшего детского сада «Фиалка» Алексей въехал на пожарной машине с выдвижной лестницей. Только с такой лестницы можно было добраться до тайника. Степана здесь пока не было. Видимо, найти понятых в такую рань, дело не совсем простое.
Зато на первом этаже, среди завалов сгоревшей техники и обгоревших бревен обнаружился Иван Тимофеевич. Он снова разгребал завалы и что-то искал.
— Здравствуйте, Иван Тимофеевич, — подошел к нему Алексей, — спасибо Вам за помощь и за смелость. Только благодаря Вам Николай остался жить. Давайте поговорим. Что Вы там ищите?
— Ищу какую-то серебристую коробочку, которую Николаша просил передать в милицию. Он почувствовал, что его хотят убить и поэтому рассказал мне про эту коробочку. Сказал, что она будет лежать в его комнате. Это на тот случай, если он погибнет. Слава Богу, он не погиб, но случай тоже вполне подходящий. Только я уже почти все разобрал, но коробочку не нашел. Не могла же она полностью сгореть? Ума не приложу, где еще ее можно поискать.
— Вон там лежит серебристая коробочка, — Алексей показал нишу в стене, — Вам ее не достать. Сейчас сюда приедет милиция, мы достанем коробочку, и ее изымут официально. Так, что все в порядке. Вылезайте из пожарища, давайте поговорим. Вы расскажите мне историю Николая, и обязательно все, что знаете про Карлу. Эта особа пока на свободе и она очень опасна. Если уж Вы решили помочь Николаю, то помогите разыскать и нейтрализовать Карлу. Или хотя бы расскажите, кто она такая?
Иван Тимофеевич облегченно вздохнул, вымыл в луже руки, и присел возле Алексея на скамеечку в беседке. Сегодня он не пытался сбежать, и не уклонялся от разговора.
С Николаем он познакомился случайно. Бомжи, к которым Иван Тимофеевич прибился, на ночлег обычно устраивались на первом этаже заброшенного садика. Вторым этажом здания никогда не пользовались. Возможно, ленились подниматься по шаткой деревянной лестнице. Да и туалета на втором этаже не было, а выпитое за день пиво всегда именно ночью требовало свободы. Гадить себе под ноги, даже среди бомжей не принято, поэтому все предпочитали спать поближе к входной двери.
Но любознательный Иван Тимофеевич решил все, же осмотреть второй этаж, манила тишина и уединенность. Он рассчитывал подобрать на втором этаже комнату для себя и обустроить ее хотя бы под сносное временное жилье. Там он услышал шаги и шорохи за металлической дверью. Тихонько постучал в дверь, ему так же тихонько ответили. Так они с Колей и познакомились.
Иван Тимофеевич начал ежедневно наведываться на второй этаж. Присаживался на пол, возле двери, и они шепотом разговаривали. Коля о себе почти ничего не рассказывал. Объяснил, что за его болтливость может пострадать мать, которая уверена, что он, Николай, жив, здоров и с ним все в порядке. Просто он живет в другом городе, а с матерью не общается из-за своей занятости. Основной темой их бесед были события в их родной стране и мире. Потеряв жилье, Иван Тимофеевич был заодно отлучен от источника поступления подобной информации, а Коля, наоборот, в изобилии ее черпал из интернета.
Оказалось, что Николай счастливый пользователь безлимитного доступа в интернет. Доступ к интернету, с его слов, ему был необходим для работы. О какой работе шла речь, Иван Тимофеевич не спрашивал, а сам Коля предпочитал о ней не говорить.
Подключила его компьютер к интернету все та же Карла. Конечно, не сама. Для этого в районе сгоревшего детского сада Карла сняла в аренду квартиру с уже подключенным интернетом. Остальное, за приличные деньги, для нее выполнили связисты.
Иван Тимофеевич, когда узнал про интернет, спросил Колю:
— А ты разве не можешь через интернет попросить помощь и защиту от Карлы?
— Могу, — ответил Коля, — но не хочу. За это мою мать могут убить.
Больше они тему спасения Николая из плена не обсуждали.
Ключ от комнаты, где жил Николай был только у Карлы. Навещала она его не чаще одного раза в неделю. Приходила каждый вторник, приносила еду. Ее тощую сумку, где точно угадывался хлеб и пакет молока, Иван Тимофеевич видел сам, и не понимал, как можно здоровому человеку целую неделю питаться таким скудным запасом продуктов.
Возможно, Карла оставляла Николаше какие-то поручения или принимала от него исполненные заказы. Об этом Николай не говорил, но это и без его пояснений было очевидно — не из милосердия, же она сюда регулярно приходила. Иногда она на несколько дней Николая куда-то вывозила. В такие дни она появлялась в обществе крупного мужчины с накачанными бицепсами. Однажды Иван Тимофеевич слышал, как Карла назвала своего спутника Ломом.
Николай никогда не жаловался и ничего не просил. Вообще в разговоре старался тему взаимоотношений с Карлой избегать. За пару месяцев до пожара Иван Тимофеевич подслушал, как Карла кричала на Николая. Что-то из ее указаний Николай отказался исполнять. Разгневанная Карла пустила в ход кулаки и угрозы. «Убью не только тебя, но и Людку. Сроку тебе — одна неделя. Ты, ублюдок, думай, хорошенько думай, прежде чем решение принимать. Иначе прощайтесь с жизнью! Все понял?»
На следующий день Коля сказал Ивану Тимофеевичу:
— Похоже, что моя жизнь подходит к завершению. И если это случится, то прошу Вас, Иван Тимофеевич, тщательно обыскать мою комнату. В ней я оставлю маленькую коробочку перламутро-серебристого цвета. Обязательно найдите ее и передайте в милицию или прокуратуру. Они разберутся, что с ней нужно делать.
— Разве не может случиться так, что твою коробочку найдет сама Карла?
— Спрячу я ее очень надежно, — ответил Николай, — но, если Карла мой схрон все-таки найдет, то я думаю, воспользоваться тем, что внутри, она не сможет. Этому я Карлу не научил.
И это все, что Иван Тимофеевич знал про Николая.
О Карле он знал и того меньше. Наблюдать бомжиху с близкого расстояния Ивану Тимофеевичу не случалось. Ходила она бесшумно. По-кошачьи тихо проскальзывала через фойе первого этажа и исчезала. Под ее ногами даже деревянная лестница боялась громко скрипеть.
Иван Тимофеевич на себе испытал, какова она в ярости. Карла тогда бесшумно подкралась к нему со спины и кинулась избивать его кулаками и ногами. Била и повторяла, что он должен теперь каждый день ходить в больницу и интересоваться здоровьем обгоревшего инвалида. Когда врачи уверенно скажут, что убогий пошел на поправку, первой об этом должна узнать Карла. И это на сегодняшний день первоочередная задача Ивана Тимофеевича.
За несогласие или недобросовестное исполнение данного поручения, Карла обещала прибить до смерти собственноручно. Пришлось Ивану Тимофеевичу согласиться, хотя исполнять ее требование он не собирался. Пообещал, чтобы оставила его в покое. Он до сих пор гадает, как она прознала, что ему разрешили навещать Николая в Астрее.
Описать ее внешность Иван Тимофеевич не смог — грубое, бесполое существо. Внешность отталкивающая, поэтому глядеть, тем более разглядывать ее, крайне неприятно, а еще и небезопасно.
В марлевой повязке в детском саду Карла появлялась. Но последнее время приходила без маски. Видимо, подлечила все язвы на лице. Правда, при разговоре всегда старалась отвернуться или прятала лицо высоким воротником свитера, спортивной шапкой или бейсболкой. Где она живет, он тоже не знает — появлялась, а потом исчезала на неделю. Друзей среди бомжей Карла не завела — ее боялись и поэтому избегали. Но все ее команды, исполнялись беспрекословно.
