– Нет… – он точно знал, что нет: спокойствия при мысли о полёте он давно уже не мог испытывать совершенно!..
С немного приоткрывшимся, застывшим в совсем уже детском изумлении, ртом, он не заметил, как оказался возле Эйльли сам и своими глазами в распахнувшемся над ним солнце. А через мгновение Эйльли с ним на краю уже не было…
Он вдохнул глоток свежего воздуха, с интересом посмотрел вниз, не обнаружил в голубеющей мгле под ногами дна, улыбнулся ещё разик в солнце и сорвался вниз из раскрытого проёма стены…
Воздух неожиданно его выдержал. Руки крыльями рванулись назад и, легко отталкиваясь от воздуха в свободном парении, он стал выворачивать вверх. Эйльли летела совсем рядом, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки от него.
– Сильно не отрывайся пока! Держись поближе, я страхую!
Но он и не мог бы оторваться слишком сильно – Эйльли явно превосходила его и в скорости и в ловкости. Лёгкий встречный ветер прохладными потоками покачивал их на своих порывах. Они взлетали всё выше и выше, и ему показалось на миг, что он почти позабыл о существовании возможности спускания вниз. То, что оставалось позади за невидимыми крыльями словно больше не существовало в сознании, лёгкие захлёбывались врывавшимся в них прозрачнейшим голубым простором. Высота не имела предела и впускала, впускала, впускала в себя их обоих, отчаянно рвущихся вверх. Когда он обернулся и взглянул вниз, лёгкая голубая дымка уже разделяла их и прекрасную в лучах восходящего солнца утреннюю Землю…
А под ними в безбрежно голубом океане простёрся Город. Его разум отказывался охватить всех величин раскинувшегося перед его взором масштаба. Город не вмещался в его понятия и представления. Далеко на горизонте лишь приближённо его ограничивающие черты обрывались и гасли, сливаясь то ли с земной природой, то ли с небесной лазурью. Пытаясь дотянуться в рамках возможностей своего осознания до границ Города, он услышал хрустальный голос Эйльли:
– Смотри, как он прекрасен! В таком солнечно-прозрачном городе могут жить только счастливые люди!.. Мы все счастливые здесь!..
– Его… зовут… AlloStar? – спросил он, не умея разомкнуть немого в восторге рта.
– Ага, это он, наш AlloStar! – крикнула Эйльли. – Выходим в парение! Попробуй, Малыш – лети за мной, не срезая…
Они начали плавное снижение по волнистой от порывов ветра спирали. Волны в кружении исстёгивали и вздымали его внутренний покой состоявший, казалось, всецело теперь из голубого прозрачного воздуха. В полёте он коснулся Эйльли и уже не смог вернуться в себя пронзённый случайно настигшей энергией…
Они были стиснуты воздухом стремительного падения, а он не мог выпустить её из своих объятий. Падение было столь стремительно, что даже заинтересовало его вопросом – а как же теперь? И тогда вдруг его сознание разделило руки и крылья. Человек не использует в полёте рук! Или, во всяком случае, их использование не обязательно… Этого он не знал. Крылья, которых он по-прежнему не замечал ни над собой, ни над Эйльли, но явно присутствовавшие высоко позади крылья держали их обоих в плавных движениях по всё той же волнистой спирали вниз. Прекрасный Город с пылающим названием AlloStar надвигался плавно снизу величием контуров своей с трудом пока им осознаваемой гармонии. А они извивались в лёгких и стремительных муках любви в разрывающем их прозрачнейшем воздухе. Всё то же странное чувство раздвоения сознания, которое он испытал в первой любви с Эйльли, постигло его. Он словно отделился сам от себя. Он летел над ними обоими, чуть выше, и будто бы нёс их обоих… Но он сам в то же время любил свою маленькую ненаглядную Эйльли и тревожился за того, который их несёт…
– Не бойся, он же дышит нашей энергией, когда мы трахаемся в облаках! – смеялась Эйльли, а он подумал ещё: «Это я, что ли… дышу?», и посмотрел свысока на них – действительно сумасшедше возлюбленных…
Он нёс Эйльли ещё некоторое время в руках своих, когда всё стало тихо вокруг. Она мягко вышла из объятий его и распахнула крылья рядом с ним. А Город стал – различим…
Грандиозные формы архитектуры центральной части, среди которых где-то скрывался отпустивший их в полёт КапеllaN... Бескрайние просторы окраин более спокойных и более геометрически выверенных форм... Отдельные гигантские, загадочные для него своим предназначением сооружения и монументальные строения... Бесчислие сверкающих форм, линий, переливов и светогамм. Город рвал его внимание на части, когда из надвигающегося снизу на них величия стали выделяться отдельные архитектурные комплексы и ансамбли. Их он также пока не мог соотнести с чем-то ему знакомым, и слабейшие попытки элементарной внутренней классификации не находили успешных решений…
Он начинал захлёбываться в этой информационной сверхнасыщенности пейзажа, когда Эйльли, стремительно уводя его вниз, ринулась из концентрики их спирали по прямой к ярко светившемуся изумрудному пространству, которое лежало под ними и чуть в стороне, на одной из окраин города. Будто огромный зелёный ковёр понёсся навстречу, готовясь принять из полёта их на свою мягкую поверхность…
Диана-парк и теория полёта
Он очнулся на мягко-упругом покрове нежно-зелёной весенней травы в залитом солнцем лесу. Он умел ведь летать… во сне… столько раз… И этот сон его был слишком прекрасен, чтобы просыпаться немедленно, и он постарался задержаться в этом сне ещё… хоть чуть-чуть… Но Эйльли сидела рядом, и на этот раз полёт его вовсе не был сном!.. Лишь на Эйльли откуда-то взялась белая полупрозрачная туника, которая сейчас задевала его лёгкими раскрылами по лицу.
– Что… со мной?.. – на этот раз он умел говорить, хоть и с трудом раскрывал пока рот.
– Информационный удар! Особо опасного ничего, конечно, но мне надо было бы быть поосторожней и вывести тебя немного раньше! Элай-Эн будет очень сердиться на меня за наши с тобой пируэты, а ведь я наверняка больше не буду! Сейчас, Малыш… – Эйльли взглянула ему в лицо и приложила кончик указательного пальца к его межбровью. – Сейчас пройдёт!..
Сильная волна смешного взорвавшегося в мозгу разноцветия искр легко встряхнула его изнутри, и даже немного неожиданно для себя он быстро выпрямился и сел рядом с Эйльли на ровный, питающий свежестью ковёр изумрудной травы.
Он осмотрелся вокруг. Они находились в одном из уголков обширного открытого пространства покрытого усыпанной цветами травой. Пышный, но гармонично упорядоченный лес окружал эту большую полянку со всех сторон и несколькими островками располагался на ней самой. Кустарник или молодой подлесок перебегал по полянке более свободно, но всё-таки и лес, и кустарник, и весь растительный покров вокруг – всё несло на себе явные черты ухоженности и искусной оформленности. Даже если бы и не были видны архитектурные вкрапления – небольшой фонтан в ближнем подлеске, подобие некой полувоздушной беседки поблескивающей в солнечных лучах из-за ещё одного зелёного островка, и другие менее понятные, но определённо искусственные сооружения – даже если бы и не эти свидетельства цивилизации, вся окружающая природа несла черты внимательно устроенного и, похоже, очень большого парка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
