белой шерстью, в это запросто веришь.
В общем, удар Лакомки отбрасывает полуракхаса мне под ноги. От острых кошачьих когтей его уберегла вспыхнувшая защита артефакта, но вот в моей руке возникает Каменный топор. Градом ударов я сотрясаю Бермена, силовое поле гаснет, и полуракхас, считай, оказывается в моей власти. Надо только сорвать эту брошку с его кольчуги, и всё, дело сделано. В принципе я мог бы сразу Голодом Тьмы превратить его в фарш, но у фарша нельзя прочитать воспоминания.
Сражение вокруг уже закончилось. Гвардейцы связывают пленных рутьеров, младшие жены возбужденно делятся друг с другом впечатлениями, Гереса протирает тряпочкой булаву, Лакомка умывается языком и лапкой. Еще и Ломтик-шалунишка носится вокруг альвы, видимо, наспавшись в теневом кармане.
— Ну раз торопиться некуда, — рассуждаю я над оглушенным Берменом. — Посмотрим, что у тебя в голове.
Быстренько копошусь в его памяти. Техник полезных нет, да и вообще почти ничего интересного о магии, зато хватает информации о бывших вассалах Бесчлина и его владениях. Но это всё именно сейчас не так интересно, как один примечательный факт.
— Гереса, а ты знала, что неподалеку находятся еще три сотни «Красных мечей»?
— Три сотни⁈ — вскрикивает воительница, побледнев. Она шумно сглатывает– Они идут сюда⁈
— Нет, — качаю головой. — «Красные» разделились. Бермена отправили захватить каменоломню, а его братья сейчас двигаются в сторону Заиписа.
— Город наемникам не взять, — категорически заявляет Гереса. — Три сотни будет мало.
— Они и не собираются вторгаться в Заипис, — замечаю. — В их целях опустошить крестьянские хозяйства рядом, чтобы запастись провизией.
— Сволочи! — сжимает кулаки богатырша. — Без провизии крестьяне не переживут зиму. К тому же, самому городу нужен крестьянский хлеб, без него жителям придется тяжело.
Я задумываюсь над ситуацией. А ведь если всё красиво провернуть, то Заипис окажется у меня в долгу и это потом поспособствует налаживанию деловых отношений с магистратом. Тем более что от меня требуется сказать пару предложений.
— Дятел, Лакомка, — огромная кошка вопросительно смотрит на меня, старший гвардеец подбегает ближе. — Возвращайтесь домой. Трофеи поставьте на учет, пленных сдайте царским охотникам. Я задержусь на одну ночь. Возникло интересное дело.
— А что нам делать, Филин? — спрашивает Гереса, и послушность суровой воительницы даже немного удивляет.
— Поворачивайте в Заипис и расскажите магистрату об угрозе «Красных». А еще о том, что господин Филин занялся ее устранением, — усмехаюсь.
Оглушенный полуракхас начинает ворочаться, но быстрая ментальная волна погружает его обратно в забытье. Больше ему не суждено проснуться. Дальше я «включаю» Хому-Хамелеона и велю зверю поглотить матрицу Бермена. Наслоение обманного образа поверх чужих сознаний — очень забавная вещь. Я уже пробовал прикидываться стариком, но вот зеленым бугаем ни разу. Не знаю, как получится, но точно одно — будет весело.
* * *
Ночь. Палаточный лагерь основного отряда «Красных мечей».
— Привет, брат, — на пороге шатра, отодвинув полог, возникает Бермен.
— Бермен, ты какого хомуйвола приперся? — ревет огромный полуракхас, посмотрев на явившегося младшего брата. — Я тебе поручил захватить каменоломню!
— Друбман, каменоломня наша, не волнуйся, — заверяет зеленый бугай чуть ниже ростом. — Но тут на горизонте возникло перспективное дело, и упускать его никак нельзя.
— Да? И что за дело? — заинтересовывается главный командир «Красных мечей».
— Сейчас расскажу, — Бермен усмехается. — Конечно, придется немного потрудиться, но кто сказал, что веселье должно быть легким, правда же?
Глава 11
Подарки не закончились
— Братиш, ты чего не ешь? — спрашивает Друбман, первый командир «Красных мечей».
Три полуракхаса сидят на ковре у очага, сложенного из комков глины посреди шатра. Дым от костра уносится вверх и пропадает в отверстии в потолке. Друбман решил совместить приятное с полезным, позвал третьего брата Крибера на совещание, да и кликнул повара, чтобы зарезал козлодоя. И вот сидят три командира рутьеров, каждый с сырой козьей ногой на медной тарелке, и только один младший брат не торопится начинать рвать зубами сырое мясо.
— Да что-то аппетита нет на ночь глядя, — произносит Бермен, смотря как два других «родственника» с аппетитом уминают ракхасские деликатесы, а затем запивают вонючей брагой.
— И пить не тянет? — Крибер хлопает Бермена по спине и с удивлением ойкает, отдернув широкую пятерню. Звук глухого хлопка разносится по шатру. — Брат, ты прямо как гранитный! Ну и каменная же у тебя спина!
— Пей сырые яйца чихуястреба по утрам и таким же будешь, брат, — отвечает Бермен. — Давайте что ли расскажу о деле-то?
— Погоди. Сначала давай поборемся, братишка, — не успокаивается Крибер, откладывая начатую ногу и вставая на свободном пяточке. — Сейчас я покажу тебе настоящую крепость мышц, сосунок. И поломаю заодно пару твоих ребер, хо-хо.
Бермен со вздохом встает и, резко схватив Крибера за локоть и спину, одним резким рывком выкидывает его в полог, застилающий дверной проем. Средний брат улетает из шатра и с грохотом и ором падает на кого-то.
— Итак, давай к делу, — Бермен как ни в чем не бывало садится на место улетевшего брата на ковре.
— Давай-давай, — соглашается Друбман с азартным огоньком в глазах. — Говоришь, тебе на пути к каменоломне попались казиды?
— Черные казиды, пара беженцев, — кивает Бермен. — В общем, я немного попытал карликов, пощекотал их калёными щипцами, — Друбман понимающе усмехается, у него это тоже любимый способ допроса, да и развлечения заодно. — И выяснил: что у черных казидов не осталось воинов, зато полно припасов и золота. Много золота.
— А как же Червь? — ежится Друбман, хоть и загорелся при слове золота.
— Червя больше нет, прикинь. Он помер в войне с белыми казидами, — сообщает Бермен. — И кротозверей тоже почти нет. И самих бородачей осталось с гулькин хвост. Сейчас, считай, сокровищница почти без охраны. Белые казиды хорошо их потрепали. Никакие крестьяне Заиписа не сравнятся с такой халявой.
— А у карликов ведь, правда, полно денег, — в предвкушении чуть ли не облизывается Друбман, но все еще сомневается. — Блин, не рискованно ли соваться в эти пещеры?
— Золото, — повторяет Бермен как мантру. — У карликов много золота. Прям очень много золота.
— Да но…
— Просто до хренища золота.
— Точно! — Друбман откидывает последние
