Время подходило к полудню, когда мы достигли рыночной площади, самого центра спирали торговых лавок. Последним в ряду стоял деревянный лоток, покрытый черным лаком, а на небольшой табличке значилось «Ценнейшие украшения». Его владелица не зазывала к себе покупателей, а безмятежно сидела среди товаров. Ее подносы ломились от резных кусочков яшмы, нефрита, сердолика и бирюзы, которые можно было прикрепить к поясу. Ливей выбрал два изысканных украшения из белого нефрита, вырезанного в виде бесконечного узла — символа долголетия и удачи. Над каждым поблескивал прозрачный драгоценный камень в форме слезы, а снизу свисала кисточка из лазурного шелка.
Заметив его интерес, торговка подошла к нам.
— Юный господин, у вас превосходный вкус. Это кисти «Небесная капля». Попросите любимого или дорогого вам человека вложить в них каплю энергии. Если камень остается прозрачным, значит, они в безопасности и здоровы, но если он краснеет, то они в большой беде и кисточка укажет к ним путь.
— Покупаю.
Отсчитав десять колец из травянисто-зеленого нефрита, он передал их торговке. Она поблагодарила его и спрятала плату в рукав.
Ливей провел большим пальцем по одному из камней. Магия принца окутала прозрачный камень — и в его гранях заиграли золотые искорки света.
После этого Ливей протянул украшение мне, но я не торопилась его брать.
— Зачем?
— Разве я не могу сделать подарок своему другу?
Я приготовилась услышать очередное напоминание о нашем пари, но он добавил:
— Мне будет приятно, если ты согласишься принять его.
И что-то такое мелькнуло во взгляде принца, отчего я не смогла отказаться. А просто кивнула, не зная, что ответить.
Улыбнувшись, Ливей наклонился и привязал кисточку к моему поясу. Нефрит приглушенно поблескивал на фоне бледного шелка моего халата. И я пожалела, что не могу дать принцу что-то взамен.
— Спасибо. Я буду дорожить твоим подарком, — сказала я.
— Конечно, — серьезно ответил он. — Теперь ты будешь знать, когда мне угрожает опасность, и не сможешь найти оправданий не прийти мне на помощь.
Я громко рассмеялась. Потому что даже представить не могла ситуацию, в которой наследному принцу Небесной империи потребовалась бы моя помощь.
Он протянул мне второе украшение.
— Твоя очередь. Вложи свою энергию в камень.
Я замерла.
— Ты уверен?
— Друзья присматривают друг за другом. Но только если ты сама этого хочешь.
Нотки неуверенности в его голосе задели меня. Неужели он думал, что я могу отказаться? То, что Ливей, несмотря на свое положение, всегда предоставлял мне выбор, я ценила в нем больше всего.
Сжав камень пальцами, я высвободила свою энергию. И он заиграл искорками света так же, как и тот, что сейчас свисал с моей талии. Только у моей энергии оказался серебристый оттенок.
Ливей с улыбкой прикрепил украшение к своему поясу.
— Солнце и Луна. Подходящая пара, — заметила торговка, поправляя подносы.
Я бросила на нее взгляд, пытаясь понять, что она имела в виду, но к ней уже приблизился другой покупатель, и мы ушли.
В полдень толпа рассеялась, а рыночную площадь заполнили клубящиеся серо-белые облака. Торговцы паковали свои товары, поднимались на свои облака и быстро уносились прочь. Всего за несколько минут от рынка не осталось и следа, словно его никогда и не существовало. И напоминали о нем лишь вес нефрита, свисающего с талии, сладкий привкус личи во рту и тепло, поселившееся в укромном уголке сердца.
Глава 9
В Небесной империи не сменялись времена года, поэтому было трудно отследить течение времени. И если бы не прибывающая и убывающая луна, я бы точно сбилась со счета и не заметила, как пролетели два года. Мне было здесь так же легко, как дома, если не считать ноющей боли в груди, которая возникала при каждом воспоминании о маме. Поэтому я продолжала мечтать вновь увидеть ее вживую, а не как далекую звезду на небе. И оставалось утешаться лишь тем, что у меня хотя бы появились цель в жизни и стремление стать лучше, чтобы отыскать путь домой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Время от рассвета до заката мы с Ливеем проводили вместе: посещали уроки или соревновались на поле. Но больше всего я любила приемы пищи, когда мы могли обсудить все что заблагорассудится, начиная от серьезных вопросов и заканчивая шутками.
Как-то раз Ливей спросил меня о доме и о том, как умерли мои родители. Не имея возможности рассказать правду, я ограничилась короткими фразами. И по тому, как сжались его губы, стало понятно, что принца разочаровала моя сдержанность. Знал бы он, как меня выворачивало из-за этого, ведь я и сама мучилась от чувства вины за то, что приходилось его обманывать. А наша дружба значила для меня больше, чем все на свете.
Завтра наступал его день рождения, и во дворце подготовили грандиозное празднование, поскольку в этом году принцу предстояло занять должность наследника при дворе. Ливей пригласил и меня, но я отказалась, не испытывая особого желания проводить вечер с Их Небесными Величествами и придворными.
Но я все же хотела что-то ему подарить и совершенно измучилась, ведь у меня не было ничего ценного. В итоге я решила сочинить для него песню. Он очень любил музыку, хотя сам не играл ни на одном музыкальном инструменте. Правда, это заняло больше времени, чем я планировала, ведь работать получалось только поздним вечером или ранним утром, заранее создав вокруг комнаты защитный экран, чтобы музыка не разносилась по саду.
Порывшись в ящиках, я вытащила белую раковину, которую купила на рынке несколько лет назад. Изогнутые завитки и элегантная верхушка поблескивали на моей ладони. Опустив раковину на стол, я слегка коснулась ее энергией ветра, чтобы пробудить магию. А затем поднесла флейту ко рту и позволила дыханию наполнить инструмент. Пока лилась мелодия, раковина ярко светилась, а как только прозвучала последняя нота, тут же угасла. Я поспешно обернула ее куском шелка. И вдруг поняла, что уже опаздываю, так как потратила слишком много времени.
Я пронеслась через внутренний двор и остановилась перед комнатой Ливея. Внутри пульсировала мощная — с острыми, зазубренными краями — аура той, кого мне пока удавалось всячески избегать. Скользкими от пота ладонями я открыла дверь. Небесная императрица сидела рядом с Ливеем под внимательными взглядами стоящих за ее спиной слуг. Подол ее зеленого платья растекался по полу, как ковер из мха, а в волосах поблескивали золотые заколки в форме листьев. Я никогда раньше не видела императрицу так близко. В голове пронеслись воспоминания о расставании с мамой, причинив такую сильную боль, словно это произошло вчера.
Как требовал этикет, я опустилась на колени и согнулась пополам, пока лоб и ладони не коснулись пола.
— Да что себе позволяет компаньонка наследного принца? — даже не подумав разрешить мне подняться, возмутилась императрица. — Спать допоздна, пока мой сын находится один? — Ее голос сочился осуждением.
Мне следовало извиниться и молить о прощении. Но хоть тело и сковало от напряжения, я продолжала сжимать губы. Потому что больше не была съежившимся от страха ребенком, который боялся даже ее тени.
— Встань, — приказал Ливей.
Я выпрямилась, но осталась сидеть на коленях, потому что не собиралась давать императрице ни малейшего повода уволить меня.
— Достопочтенная матушка, Синъинь опоздала потому, что я дал ей задание. — Ливей посмотрел на меня. — Ты нашла корень снежного женьшеня?
— Да.
Меня порадовало, как быстро он смог придумать мне оправдание.
— Отнеси его на кухню, чтобы там приготовили тоник. И попроси отправить напиток вместе с обеденной трапезой Их Небесным Величествам.
Ощущая на себе пристальные взгляды слуг, я прижалась лбом к земле, показывая, что готова выполнить поручение. А затем поднялась на ноги и поспешила к выходу, горя желанием поскорее убраться отсюда.
Как только я переступила за порог, императрица заговорила вновь, но уже более приятным тоном.
