Не то чтобы я хотела, чтобы он вернулся.
Первые несколько дней, когда его не было рядом, чтобы присматривать за мной, я чувствовала облегчение.
Джереми — опасный человек, самая страшная загадка, дьявол с извращенной моралью и жестоким характером. Он абсолютно не тот, с кем я хотела бы общаться, поэтому, да, я была рада, что он покончил со своими преследованиями.
Но это облегчение вскоре переросло в нечто более мерзкое.
Беспокоящее любопытство.
Я все время вспоминаю, что произошло после того, как он поцеловал меня, влил водку мне в горло, а потом выпил ее с меня.
Он выглядел безумным, прежде чем резко объявил, что мы уходим. Нет, не безумным. Возможно, раздраженным?
Я не могу сказать точно, учитывая его постоянно меняющееся сердитое выражение лица, поэтому не знаю, выглядел ли он так просто, потому что мог или из-за чего-то, что я сделала.
Я открываю глаза, тихо стону, затем достаю свой телефон и открываю Instagram. Я понимаю, что позволяю ему залезть мне под кожу, но ничего не могу с собой поделать.
У Джереми есть аккаунт, но он редко публикует на нем фотографии, и большинство из них размыты и непонятны. Масса черно-белого и загадочного.
День назад я дважды пролистала все его посты. Сейчас третий раз.
Что? Я должна знать врага.
Хотя враг ли он на самом деле, если действительно оставил тебя в покое?
Я игнорирую этот голос и начинаю с самого начала.
jeremyvolkov. Так называется его аккаунт. У него нет биографии или чего-либо еще.
Его фотография профиля — это черно-белый боковой снимок его на мотоцикле, в кожаной куртке. С этого ракурса, его волосы развеваются на ветру, его квадратная челюсть кажется готовой разрубить кого-то пополам.
На большинстве фотографий он на мотоцикле, с Николаем, который обычно полуголый на своем мотоцикле, или с другими парнями. Нет ни одной семейной фотографии. Нет даже фотографий с Анникой.
Тем не менее, она пишет религиозные посты, и некоторые из них включают Джереми. Он — невольный участник всех этих фотографий, так как она обычно застает его на заднем плане.
Моя любимая фотография — та, которую она опубликовала несколько недель назад. Она была маленькой, ей было около четырех лет, а Джереми не больше десяти. Она смеется сквозь слезы, а он вытирает их. Ее подпись была еще более трогательной.
«У меня самый лучший брат на свете? Да, да, точно да. Спасибо, что ты мой якорь, Джер *пурпурные сердечки*.»
Но даже у Анники нет полной семейной фотографии. Самая близкая к семейной фотография — та, где она обнимает свою маму, а Джереми стоит позади них.
Она подписала ее: «Мои любимые люди.»
Нет никаких следов их отца, и, наверное, это логично, учитывая его руководящую должность в мафии.
Пролистав профиль Джереми дольше, чем нужно, я застонала и нажала на главный экран.
Что, черт возьми, я делаю?
Первое появившееся сообщение = это Лэндон, целующий статую в губы.
landon-king: Если ты знаешь, что такое агальматофилия, будь моим?
Я знаю, что Лэн был очень сексуально озабоченным человеком с тех пор, как мы были подростками. У него были странные сексуальные приключения, что отличается, скажем, от его близнеца, Брэна.
Он на том же уровне, что и Реми, но не совсем. Ремингтон искренне любит бегать за юбкой, он плейбой насквозь.
Лэн хочет только странных ощущений, вещей, которые не одобряются обществом, фетишей, которые большинство людей боится попробовать.
Он словно бросает себе вызов, заходя все дальше и дальше.
Пока не окажется вне досягаемости.
Временами это прямо парафилия. Сексуальное отклонение и влечение к нетипичным людям, ситуациям, объектам и поведению.
То, что характерно для большинства серийных убийц.
Забавно, что подобные сообщения раньше терзали мое сердце, но теперь я просто улыбаюсь и люблю его фотографию. Наверное, это значит, что я достаточно эмоционально созрела, чтобы лучше его понимать.
Я даже не обращаю внимания на тысячи жаждущих комментариев от девушек и парней, добровольно соглашающихся стать объектом его извращений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они, вероятно, не чувствовали бы себя так же, если бы он действительно действовал в своих извращениях. Во множественном числе. Я знаю, что не позволила бы ему связать меня в комнате и дать посмотреть случайным незнакомцам.
Я всегда думала, что мы сексуально совместимы, но, возможно, это были лишь напрасные надежды.
Я прокручиваю страницу, чтобы прочитать комментарии наших общих друзей.
lord-remington-astor: Фотография была сделана мной. Не нужно благодарить меня, дамы.
eli-king: Без языка?
ariella-jailbait-nash: *глаза сердечки*
the-ava-nash: Какого черта ты здесь делаешь, Ари? Тебе всего 16. Убирайся из пространства 18+!
ariella-jailbait-nash Нет.
annika-volkov: Так красиво.
glyndon-king: Статуя *глаза сердечки*
brandon-king: Бедная статуя.
Я комментирую под ними.
cecily-knight: *сердечки*
Я собираюсь прокрутить еще немного, но суматоха в квартире отвлекает мое внимание.
Поскольку я все равно не занимаюсь, то скатываюсь со стула, делаю несколько растяжек, а затем разглаживаю свою пушистую пижаму.
Определенно, это не то, что я бы купила себе сама. Хотя я за все удобное и непринужденное. Это подарок от Авы, и я ношу ее, потому что на футболке есть надпись «Что? Я предпочитаю интеллектуальное превосходство.»
Как только я открываю дверь, на меня обрушивается бесконечный шум и болтовня.
Неудивительно, что Реми решил вторгнуться в наше пространство, просто потому что ему скучно и, вероятно, на сегодня у него не запланирован перепихон. Как обычно, с ним Крейтон и Брэн.
Он вваливается в нашу гостиную с бутылками пива и начинает пинать, толкать и переставлять нашу мебель.
— Прекрати это делать! — Ава подбегает к нему и без труда пытается положить конец его хаосу. — Это наше пространство!
— Я не буду слушать тебя вместо творческих идей моей светлости.
Он просит Крейтона помочь ему, что тот и делает, не говоря ни слова.
Когда он доходит до дивана, на котором сидит Анника, как кукла, попивая из своей фиолетовой чашки с блестящей соломинкой, он фиксирует на ней пристальный взгляд.
Этого достаточно, чтобы она встала и направилась к Аве.
Реми, который, как обычно, идет своим путем, ухмыляется, открывает бутылку пива и протягивает одну Брэну.
— Выпьем, приятель!
Брэн стучит своей бутылкой по бутылке Реми и садится на пол, скрестив ноги. Несмотря на то, что он — однояйцевый брат-близнец Лэна, на этом сходство заканчивается. Брэн более молчаливый, более милый, добрый и определенно не лезет постоянно в неприятности. Он немного похож на меня, но я думаю, что он глубже, чем кто-либо из нас знает.
Он тусуется с нами в основном потому, что Реми притащил его с собой.
Реми всегда уговаривает его и Крея присоединиться к его начинаниям, отчасти потому, что он надоедливый, а отчасти потому, что он знает, что мы их не выгоним.
— В доме такая тишина, — размышляет этот придурок, пробегая взглядом по квартире.
— Я здесь, придурок. — Ава смотрит на него исподлобья, но все же выхватывает бутылку пива.
— Не ты, крестьянин. — Он нюхает воздух. — Я чувствую запах той другой сумасшедшей пумы, так что она должна быть где-то здесь. Если только она действительно не умерла в одной из своих книг, и ее призрак делает растяжки, чтобы преследовать нас.
— Единственный, кого я буду преследовать, это тебя, Реми. — Я выхожу из своей комнаты и присоединяюсь к ним.
Другие парни кивают мне, и я киваю в ответ. Ава, однако, обнимает меня сбоку.
— Реми вторгся в нашу квартиру и испортил наши красивые декорации
Он зло смеется.
— У тебя нет ни единого шанса перед моими гениальными планами.
— Скорее глупымы, — бормочу я.
