– А что нужно делать?
Степан закусил верхнюю губу, и голову так и не поднял.
– Да что там делать, ерунда, легче лёгкого. Надо какую-нибудь игрушку ко мне в домик затащить. Незаметно, само собой. А потом то, что я из неё выпотрошу, – на этих словах лица феев скривились, – куда-нибудь спрятать. Ну, так, чтобы никто не нашёл и не догадался.
– Да куда же тут спрячешь? – удивилась Машка.
– Я знаю, куда. Туда, где никто искать не будет. В ведро с мусором. А он бы точно тебе подарил, если бы ты попросила? – уточнил Фёдор.
– Не сомневайся. В детях я разбираюсь. Потому что я сама ещё ребёнок. В отличие от вас, между прочим. Любимые игрушки дети на виду держат, в кровать с собой берут. А нелюбимые по углам валяются. Нам, детям, такую старую игрушку подарить – раз плюнуть, вот так.
Янка плюнула.
– Ага, – Фёдор задумчиво смотрел на её плевок. – Тогда ладно. Тогда я протащу, – он снова поморщился, – ну, то, что ты из неё достанешь, на кухню. И выброшу. Все привыкли, что я с пакетами летаю.
* * *
– Эй! – Янка ещё раз стукнула ножом в дверь. – Заходите, я закончила.
Где взять зайца, подсказала Машка. Он валялся за стиральной машинкой уже полгода. Машка его увидела, когда она, как фея горячей воды, проверяла трубы. Пыльную игрушку, в каких-то грязных разводах, Фёдор со Степаном тащили пешком, за передние лапы, через всю квартиру. А как его спрячешь? Каждый пролетавший мимо фей считал своим долгом притормозить и поинтересоваться:
– Вы что, в феи игрушек перевелись?
– Нет, подрабатываем в свободное время, – бурчали они.
– А куда вы его?
– В ремонт, – мрачно отвечали они в двадцатый раз. – Помогаем.
Янка стукнула ещё раз.
Дверь медленно отворилась на ширину ладони. В щель засунулись испуганные мордочки феев.
– Да заходите, не бойтесь, ничего здесь страшного, – поманила их Янка рукой.
Феи, почему-то на цыпочках, зашли в домик, не отрывая глаз от лежащего на полу зайца. Без начинки он стал плоским.
– Ухх, – выдохнула Машка, – шкурка…
– Именно, – довольно сказала Янка. – Чего мы и добивались. Поможешь завязки пришить?
Машка робко потрогала пальцем искусственный розовый мех.
– Угу, – кивнула она.
– Фёдор, это тебе, – Янка пнула две набитые заячьими внутренностями наволочки. – Я завязала, не вывалится. А ты… Ты поможешь отнести зайца к фее-крёстной. Да? – Янка посмотрела на Степана.
Он глаза снова опустил, но согласился:
– Да. Куда уж ты без меня.
Вид у него был не такой недовольный, как голос.
Через час, завернув заячью кожуру в вязаный половик, Янка со Степаном шли в сторону леса.
Нёс, разумеется, Степан.
– Постирать бы её, – беспокоилась Янка, – ужас какая грязная.
– Сойдёт, – пыхтел Степан, пристроивший свёрток на плечо. – Апчхи! Она почти не пыльная.
Янка на плече несла свою щётку и скрепку Степана, чтобы назад не пешком идти. Возле первых деревьев Степан кинул зайца на пол и сел сверху. Отдохнуть и набраться храбрости.
– Пойдём-пойдём, – торопила Янка, – там ничего страшного, но до темноты лучше успеть.
Степан от этого ободрения занервничал ещё больше, и шёл по лесу, цепляясь тюком за все деревья.
Фея-крёстная сидела на пороге своего домика, свесив ноги наружу. Ноги в валенках. Завидев гостей, она с кряхтеньем спрыгнула на паркет.
– Ключик, – показала она вместо приветствия, – не трогать. Ясно?
Крёстная косо глянула на Янку, та потупила взгляд, и ткнула в грудь Степана волшебной палочкой:
– Не то квакать будешь.
– Ага, га, га, – Степан часто закивал.
– Отойдём-ка, девочка, в сторонку, я тут мозгами пораскинула, есть одна мыслишка.
Крёстная, взяв Янку под руку, отвела её за избушку. Через пять минут они вернулись.
– Ну, вот и ладно. А теперь показывайте, что за гостинцы принесли.
В костюме розового зайчика фея-крёстная выглядела сногсшибательно. В его мордочке пришлось прорезать дырку: нос крёстной внутри заячьей головы не помещался. Теперь заяц как будто показывал язык. Если к этому языку присмотреться повнимательней, могло и стошнить.
– Ну, как я вам? – глухо прозвучал вопрос из недр зайца. – Апчхи!
– Ужас до чего хорошо, – бодро сказала Янка.
– Чего?
– Хорошо, говорю. Просто шикарно!
– А?
– Шикарно, – крикнула Янка в ухо зайца, ругнулась, откинула ухо, приподняла заячью голову, – Шикарно, – ещё раз повторила она в щёлку, – зеркало принести?
Степан смотрел на крёстную в образе животного, хлопая глазами.
– Бу-бу, бу-бу, бу-бу – выступил заяц.
– А? – теперь не поняла уже Янка.
Крёстная откинула заячью голову назад.
– Тьфу, мама моя фея, до чего ж там пыльно и душно. Зеркала, девочка, мне не надо. Я в зеркало давно уже не смотрюсь, как пятьсот лет мне исполнилось, так сама себя пугаться начала. А на зайца что смотреть, что ли я зайцев не видела? Подтащите-ка лучше мою леталку. Хоть до края леса доберусь не потея.
Янка ткнула застывшего Степана в бок. Тот вздрогнул, будто проснувшись, и кинулся за синим пластмассовым стаканчиком. Янка такие видела, разного размера и цвета, они вкладывались друг в друга, это для маленьких детей, вроде как формочки.
– Ну-ка помогите.
Они взяли фею-зайца под лапы и засунули в ступу. Тьфу, то есть в стаканчик, но Янка подумала именно так: в ступу. Крёстная оглядела себя. Уши висящей за спиной головы лежали на паркете.
– Эх, не думала, не гадала, что на старости лет придётся зайцем скакать. Ну, ничего, не переломлюсь. Я-то попрыгаю, а вот Клавка ваша допрыгается. Ладно, собираться пора. Прощевайте, свидимся. Давайте, надевайте на меня этот самовар меховой.
Степан осторожно пристроил ей голову на голову, стараясь не ударить по негабаритному носу.
– А где вы в квартире поселитесь? Можно у меня, – предложила Янка.
– Нет, нельзя нам в одно гнездо, чтобы сразу обеих не прихлопнули. Найдутся добрые феи, приютят, – глухо, сквозь зайца ответила Августа. – А не приютят, ноги повыдергаю, – шёпотом добавила крёстная, взлетая, но Янка со Степаном этого уже не слышали.
– Что она тебе там шептала? – спросил Степан, проводив крёстную взглядом.
– Да так, ерунда. План «Б».
– Это как?
– Ну, номер два. Запасной. Надеюсь, не понадобится, потому что он всё равно не получится. Он какой-то совсем запасной.
* * *
Несколько дней ничего особенного не происходило. Только столкновения в воздухе участились. Стала привычной картина: двое феев под руки волокут третьего, стонущего от боли, к фею-костоправу. Королеве пришлось специально учредить эту должность. Вообще-то феи не болели, и, летая, не способны столкнуться по своей природе, как не сталкиваются птицы. Но Марк продолжал свои опыты в сонной комнате королевского замка. Вернее, опыты королевы, он-то давно понял, что ничего из этого не выйдет, но не мог остановиться, чтобы Клавдия его не заподозрила.
Невыспавшихся феев становилось всё больше. Они засыпали на лету. Янка сама видела, как фея ёлочных игрушек, летевшая на стеклянной сосульке, закрыла глаза, перевернулась вверх ногами и продолжала так лететь, пока не врезалась в шкаф. Сосулька разбилась, она порезалась, и её облепили пластырями, как мумию.
Известий от феи-крёстной не приходило. Впрочем, и о том, что её поймали, никто не говорил. А о таком молчать бы не стали.
На четвёртый день посыльный Марка, главный фей левой лампочки в спальне у кровати, вызвал Янку во дворец. Заходить в домик он отказался, Янка подумала, что он её побаивается.
Она полетела туда даже радостно: она измучилась от ожидания, пора уже чему-то случаться.
Увидев Марка, встречавшего её у задней двери, Янка даже споткнулась: думала, что он ждёт, как всегда, у себя в кабинете.
– Вы как себя чувствуете? – спросила она.
Судя по его виду, чувствовал себя он очень плохо.
– Нормально, – сипло ответил секретарь-советник.
– Ну да, – легко согласилась Янка – конечно.
Марк постоянно подёргивал носом, вытирал пот со лба, и мелко дрожащими руками трогал себя то там, то тут.
– Ну вот, – сказал он, – свершилось.
Казалось, слова вываливаются у него изо рта, и торопятся спрятаться в складках одежды.
– Сегодня мы… То, что мы… То, что мы говорили…
Марк смотрел куда-то сквозь Янку.
– Да, да, я помню. Вы не переживайте так.
Янке даже жалко его стало.
– Да. Я постараюсь. – Марк вытер пот со лба. – Сейчас мы пойдём к королеве. Она ждёт. Я её подготовил. Сказал, что портал открыт.
– Что открыто?
– Проход в твой мир. В Москву. Из форточки, сразу налево, за углом дома. Хорошо я придумал? – Марк хмыкнул. – Королева летит за тобой. Ты долетаешь до угла. Возвращаешься. Я закрываю окно.
Марк говорил, будто мучительно вспоминая каждое слово.
– Да-а-а, – протянула Янка, – ага.
«А как же корона, – думала она, – Марк должен вылететь вместе с королевой. Неужели у крёстной не получилось? И что теперь? Как бы у него выведать?»
