Он поднял бровь и, улыбнувшись, перевернулся навзничь.
— Подчиняюсь твоему желанию.
— Отлично! — Белла не смогла скрыть восторг, рассматривая лежащего на кровати Доминика. У него было ухоженное, мускулистое и загорелое тело, резко контрастировавшее по цвету с белыми простынями.
Белла неторопливо покрывала поцелуями его торс, наслаждаясь мускусным запахом кожи, восхищаясь дорожкой из жестких черных волосков на животе. Доминик прерывисто дышал, изгибаясь от ее прикосновений.
Услышав его тихий стон, Белла подняла голову и увидела, что Доминик судорожно сминает пальцами простыню, а его красивое лицо искажено гримасой мучительно-сладкого восторга.
Приподняв Беллу, Доминик усадил ее на себя. Пристально глядя в ее глаза, он произнес:
— Я хочу заняться с тобой любовью.
Заняться любовью… Заняться сексом…
Белле хотелось надеяться, что для него эти выражения не означают одно и то же.
— Я тоже этого хочу.
Она покраснела, услышав свой откровенный ответ, но Доминик этого не заметил. Он уже закрыл глаза. Его густые черные ресницы щекотали ей щеки, пока он нежно ее целовал.
В их близости не было ничего поспешного, неистового или безрассудного. Все происходило неторопливо, по взаимному согласию и невероятно чувственно.
Итак, они занимались именно любовью.
Белла как никогда ощущала себя спокойно в жарких, сильных объятиях Доминика, под его нежными ласками. Своими прикосновениями он выражал все свои чувства к ней. Его вздохи, то, как он называл ее по имени во время бурной развязки, а также после, когда он расслабленно обнимал ее, говорили сами за себя.
— Мы все уладим, — горячо прошептал он ей на ухо. — Между тобой и Таррантом, между мной и Таррантом, между тобой и мной.
Белла затрепетала, услышав его слова насчет их обоих.
Его обещание отозвалось в каждом уголке ее души. Осмелится ли она поверить ему?
Голос Доминика был исполнен уверенности. Белла позволила себе надеяться, что так и будет. Будущее представилось ей невероятно счастливым, что отчасти испугало ее.
Доминик уже привнес изменения в ее жизнь. Эти изменения были такими же революционными, как и те исследования, которые она проводила в лаборатории компании. Белла не могла и вообразить, чем все закончится. Она никогда не ожидала, что в ее жизнь войдут такие умопомрачительные переживания.
Доминик все сильнее влюблялся в Беллу. Она ощущала это в его прикосновениях, голосе, а также в тех удивительных чувствах, которые в ответ рождались в ее душе.
Однако обоих мучили одинаковые сомнения. Доминик не мог отказаться от Тарранта Хардкастла, к которому питал сыновние чувства. Если ему придется выбирать между Таррантом и Беллой, то еще неизвестно, чем все закончится. Возможно, эта ночь любви окажется для него и Беллы последней.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Выйдя из лифта на этаже, где располагалось руководство компании, Доминик увидел Тарранта, стоящего у стола администратора. Он сжимал в руке газету.
— Что это такое, дьявол побери? — Таррант указал Доминику на газету. — Мне следовало сразу же раздавить ее, как клопа!
— Таррант, — Саманта взяла его под руку, — ты можешь чересчур разнервничаться. Ты ведь знаешь, каковы эти журналисты.
— Что происходит? — Доминик протянул руку, и Таррант отдал ему газету. Заголовок статьи гласил: «Тайная жизнь повелителя "Хардкастл энтерпрайзиз"». Доминик поморщился, но продолжил читать. Статейка явно была не из приятных.
— Что происходит? — взревел Таррант. — Твоя подружка сообщила журналистам о том, как я измывался над ее бедным, гениальным отцом, украв у него научную разработку. Только в статье не указано, что сама Белла теперь шантажирует моего недавно обретенного преемника, чтобы он хранил ее затею в тайне. Соблазнив его, занимаясь с ним сексом, она строит планы о том, когда лучше подать в суд на компанию.
Доминик пробежал глазами первую колонку статьи. Черт побери, Тарант не преувеличивает.
— Значит, я законченный эгоист? — Таррант ткнул пальцем в газету. — Клевета! В одном эти газетчики правы: без судебного разбирательства здесь не обойтись.
Доминик прочел последний абзац:
Империя Тарранта Хардкастла долгое время была олицетворением идеальной компании, занимающейся розничной торговлей. Таррант известен не только своим безжалостным отношением к конкурентам и своим друзьям, троекратной женитьбой, но также бессердечностью, граничащей с жестокостью. Сейчас, будучи неизлечимо больным, этот законченный эгоист решил передать свою империю незаконнорожденному сыну, которого однажды отверг, а теперь приблизил к себе. Он настолько одержим идеей поставить во главе своей компании блистательного бизнесмена Доминика Ди Бари, что даже не замечает грязных сделок, которые заключаются прямо у него под носом. А ведь эти сделки могут подорвать репутацию империи Хардкастла.
— Откуда у них эта информация? — Доминик посмотрел на отца. Белесые глаза Тарранта метали молнии, он был разъярен.
— И ты еще меня спрашиваешь?! Ты знаешь, откуда. Это постаралась Мата Хари в лабораторном халате, которую я по твоей просьбе оставил на твое попечение после того, как выяснил, что она хочет подать на меня в суд.
— Нет, — Доминик снова просмотрел статью. — Белла никогда бы на это не пошла.
— Ты не хочешь верить, но она способна на такой шаг. Кто еще мог решиться на подобное?
Доминик посмотрел на Саманту, которая настороженно пожала плечами.
— Мистер Хардкастл, — произнес стоящий позади Тарранта администратор, — вы приказали сообщить, когда приедет мисс Эндрюс. Сильвестр сказал, что она только что вошла в здание.
— Сейчас я доберусь до этой…
— Таррант! — Саманта ухватила его за рукав.
— Позволь мне поговорить с ней, — сказал Доминик. — Дай мне несколько минут, и я выясню, что ей известно по поводу статьи. Мне она лгать не будет.
— Зря надеешься, — сквозь зубы произнес Таррант.
— Пусть попытается, — умоляющим тоном сказала Саманта, потом повернулась к Доминику: — Мы будем в кабинете твоего отца. Когда все выяснишь, приведи туда Беллу.
Доминик спустился на лифте в лабораторию. Он приехал туда раньше Беллы и, выйдя из лифта, принялся ее ждать. Ему очень хотелось видеть Беллу, несмотря на создавшуюся непростую ситуацию.
Едва она появилась на этаже, у Доминика перехватило дыхание. Он старался не слишком заострять внимание на ее черном облегающем платье, которое она дополнила ниткой жемчуга.
— Ты это видела?
