Форма входа
Читем онлайн Оборванные нити. Том 1 - Александра Маринина
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Моргов он с той поры не боялся.
Впервые на вскрытии, проводимом врачом-патологоанатомом, Серега присутствовал еще до армии, когда работал санитаром в реанимации — той же самой, в которой он впоследствии подрабатывал во время учебы в институте. Он попросил разрешения постоять в секционной Бюро судмедэкспертизы, и поскольку все в танатологии знали, что санитар Саблин из медицинской семьи, неудачно поступал в медицинский институт и намерен повторить попытку, эта просьба не была расценена как проявление досужего любопытства. Парень рвется в профессию, что ж тут плохого!
Его заинтересовало вскрытие трупа мужчины, убитого топором. Во всяком случае, так сказал ему проводивший вскрытие эксперт. На волосистой части головы Серега увидел несколько зияющих ран. Когда труп перевернули лицом вниз, сзади на шее обнаружилось еще несколько ран.
— Похоже, ему пытались голову отрубить, — пробурчал себе под нос эксперт.
Для того чтобы максимально согнуть шею у трупа для облегчения исследования ран на ней, под грудь трупа положили подголовник, туловище при этом приподнялось, а голова свесилась вниз к поверхности стола. Санитар отмыл голову и слипшиеся волосы от засохшей крови, чтобы эксперт мог исследовать раны, и стоящий рядом с секционным столом Сергей видел, как через зияющие раны стало выделяться поврежденное вещество мозга, отдельные фрагменты которого, как большие бесформенные слизни, медленно сползали вниз по мокрым волосам трупа и падали на поверхность стола. Зрелище было не для слабонервных, но Саблин испытание выдержал достойно. Все последующие вскрытия, которые он наблюдал на протяжении нескольких лет работы медбратом, уже не вызывали в нем ни малейшей нервной дрожи, он с каждым разом становился все более спокойным и хладнокровным.
Но сегодня его уверенность в себе несколько поколебалась. Одно дело — смотреть, пусть и множество раз, и совсем другое дело — вскрывать труп самостоятельно.
Все произошло так, как и ожидалось: группа под руководством профессора-патологоанатома вошла в секционную, и прозвучал вопрос:
— Кто желает?
На всякий случай Сергей бросил взгляд на девушек — трое из них отвели глаза, кто в пол смотрел, кто в стену. Одна Ольга смотрела прямо в лицо профессору и молча улыбалась. Ну, значит, никому дорогу он не перейдет, если только Ольге, но ведь с ней он уже объяснился, и она, кажется, поняла его и готова уступить право проводить вскрытие.
— Бондарь, — профессор обратился к ней, широко улыбаясь, — вы претендуете?
— Да, — спокойно ответила Ольга и посмотрела на Сергея.
Он оторопел. Ну как же так! Она же… Он же… Да что ж такое! Профессору Ольга явно нравится больше, чем Саблин, и он сейчас поставит ее к столу. Ну, Ольга, ну, тихушница, ведь обещала же… Впрочем, осек себя Сергей, она ничего ему не говорила, наоборот, призналась, что сама хотела бы провести вскрытие, но когда он объяснял ей свои намерения, кивала понимающе, и он расценил это как готовность уступить. Более того, он ни минуты не сомневался в том, что Ольга ему уступит. А почему, собственно? Потому что любит его? Но ведь и он ее любит, а уступать-то не собирался. Черт знает что!
— А вы, коллега Саблин? — повернулся к нему профессор и одарил язвительной улыбкой. — Не желаете? Готовы уступить даме сомнительное удовольствие копаться в кишках и в их ароматном содержимом?
— Не готов, — с вызовом произнес Сергей. — Я бы хотел провести вскрытие. Но если коллега Бондарь настаивает, то перечить даме я не смею.
Профессор фыркнул и засунул руки в карманы халата.
— Гистологию бы вы знали так же хорошо, как правила вежливости! В коллеге Бондарь я не сомневаюсь, она исправно ходит на занятия, а вот вы, коллега Саблин, регулярно прогуливаете, посему я хотел бы лично убедиться в том, что вы на должном уровне осваиваете свою дисциплину. Прошу вас.
Вскрывать предстояло труп очень старого мужчины, умершего от декомпенсированной сердечной недостаточности. Сергей приступил, делая всё, как их учили и как он видел прежде. Профессор довольно крякал, кивал головой и то и дело останавливал Сергея, задавая вопросы девушкам-интернам. Пока все шло нормально, ошибок Сергей, кажется, не делал. Почти тотально пораженные атеросклерозом коронарные артерии на ощупь напоминали сухие макароны, которые при сильном сдавливании пальцами ломались. Именно так Саблин и, прокомментировал свою находку вслух. Профессор недовольно приподнял седые брови и хмыкнул:
— Коллега Саблин! Этого нельзя писать в протоколе! Протокол должен быть написан медицинским языком с использованием медицинских терминов, которые вы, вероятно, не удосужились выучить. Протокол нельзя составлять, пользуясь лексикой, принятой в дешевом борделе. Не нужно никому тут рассказывать, что вам кажется «на ощупь». На ощупь, молодой человек, может много чего показаться, совсем не того, что есть на самом деле!
Он хитрым взглядом обвел четырех девушек и добавил многозначительно:
— Смотря где и у кого щупать…
Интерны грохнули дружным хохотом. Вместе с ними засмеялся и Саблин, который с облегчением понял, что в главных моментах вскрытия он показал себя на высоте. Замечаний по существу ему не делали.
После занятий он проводил Ольгу, она собиралась к подруге.
— Скучное вскрытие, — сказал он. — Банальное.
— Разочарован? — насмешливо спросила Ольга. — А чего ты ждал? Невероятных открытий? Неожиданных находок? Это все-таки патанатомия, а не судебно-медицинская экспертиза, здесь если и вскрывают, то только тех, кто умер в лечебном учреждении от заболевания, чтобы определить, правильно ли лечили больного, правильно ли выставили ему диагноз, от чего наступила смерть. Сам все знаешь, повторяться не буду. Если ты ждешь от нашей профессии какого-то особенного веселья, то будешь глубоко не прав.
— Оль, ты же знаешь, я хочу работать в судебной медицине. Просто в интернатуре по судебной медицине мест не было. И потом, меня привлекала возможность видеться с тобой почаще. Ты же понимаешь…
— Понимаю, — мягко сказала она. — Спасибо, мне приятно это слышать. Но не думай, что тебе не повезло или ты принес какую-то жертву. Если ты сможешь проработать какое-то время в патанатомии, то в экспертизе тебе будет намного проще. Все-таки ты приобретешь необходимый профессионализм. Ты грустный сегодня, — заметила Ольга, беря его под руку. — Об Анне Анисимовне думаешь?
— Как ты догадалась? — удивился Сергей, который с самого утра, с момента встречи с Ольгой в метро, не произнес о тетке ни слова. Все их разговоры касались сначала предстоящего, а затем уже состоявшегося вскрытия.
— Ты сам говорил, что тетка тебя вырастила, привила тебе интерес к медицине, даже в морг водила. Разве мог ты в день первого самостоятельного вскрытия не вспомнить о ней? Тем более сорок дней только-только отмечали.
Она была права, он действительно думал о Нюте, представляя себе горестную и тягостную процедуру разборки вещей в ее опустевшей квартире. Вещей, которые еще хранили отпечатки ее мыслей и чувств, ее настроения, которые знали о ее потайных желаниях и глубоко спрятанных обидах и страданиях. В этой квартире было много того, что Сергей помнил с раннего детства и с чем были связаны и радостные, и смешные, и просто приятные воспоминания. Например, глубокая тарелка, белая, с сине-золотой узкой каймой и золотым вензелем «РП» — ресторан «Першотравневый». Эту тарелку маленькая Нюта стащила из ресторана во Львове, куда приезжала вместе с Анисимом Трофимовичем. Как девочке удалось незаметно вынести тарелку с собой, было совершенно непонятно. И ведь никто не заметил — ни официанты, ни посетители ресторана, ни ее отец. Именно в эту тарелку тетя Нюта всегда накладывала, а точнее — наливала молочную лапшу, которую варила специально для Сереги. О его любви к этому блюду знали все, и мама тоже варила ее для сына, и варила в точности так же, как это делала Нюта, но из украденной тарелки почему-то было вкуснее. И еще в кухонном шкафчике Анны Анисимовны до сих пор стояла большая чашка в мелкий розовый цветочек, из этой чашки Серега всегда пил клубничный кисель. Если тетя Нюта варила не клубничный кисель, а малиновый или вишневый, то наливала его, соответственно, в чашку либо с зелеными листиками, либо с желтыми кружочками. Такая у нее была странная манера. «Каждому блюду — своя посуда», — частенько приговаривала она в ответ на недоуменные вопросы. Руки у тети Нюты были действительно волшебными, и проявлялось это не только в том, что проведенные ею процедуры и манипуляции всегда были безболезненными, проходили легко и быстро давали лечебный эффект, но и в том, что эти руки умели все и были на удивление «не дырявыми». Ни разу в жизни Анна Бирюкова, даже когда была ребенком, не разбила ни одной чашки и ни одной тарелки. За последние лет двадцать пять, с тех пор, как уехал из Москвы на заработки сын Володя, по юношеской неловкости то и дело наносивший некоторый урон кухонному хозяйству, Анна Анисимовна ни разу не покупала для себя посуду. Старые тарелки и чашки, а также рюмки, стаканы, бокалы, блюда для тортов и больших кусков запеченного мяса, были в полной сохранности, а за кастрюлями и сковородами, а также столовыми приборами она ухаживала так, что те сияли, как новенькие. Интересно, если Лена сварит молочную лапшу, а Сергей станет есть ее из ресторанной тарелки, будет ли это сейчас так же вкусно, как в детстве? Или получится так же, как с любимыми теткиными поэтами? «Что-то здесь не так…» Восприятие меняется с годами. Надо будет спросить тещу, умеет ли она варить ягодные кисели, и если умеет, то пусть сварит, Сергей будет их пить из разных чашек, как при Нюте. Сейчас он приедет, станет вместе с Леной вынимать из шкафа или брать с полки каждую вещь, каждую книгу, каждую тарелку или чашку и рассказывать о том, какие воспоминания с этой вещью связаны. Они сядут рядом на удобный диван, купленный Володей для матери в прошлом году, Сергей достанет многочисленные альбомы с фотографиями, изрядно «прореженные» двоюродным братом, и будет объяснять Ленке, кто на них изображен и что это за ситуация. В теткиных фотографиях он ориентировался лучше, чем в собственных: Нюта обожала доставать альбомы и развлекать племянника подробными рассказами. Она была начисто лишена фантазии, зато обладала феноменальной памятью, поэтому рассказы ее с годами не менялись, не обрастали новыми деталями, повторяясь из раза в раз в малейших подробностях. Анна Анисимовна ничего не придумывала, не додумывала и не преувеличивала, и Сережа, многократно слышавший одни и те же истории, в конце концов выучил их наизусть и мог выступать достойным «экскурсоводом» по фотографиям. Ленка ведь ничего этого не знает, ей будет интересно, а он с удовольствием окунется в воспоминания о тех временах, когда тетя Нюта ставила на стол пузатый фарфоровый чайник, чашки, тарелку с какой-нибудь немудреной домашней выпечкой и приносила высоченную стопку обтянутых материей альбомов. Такие чаепития с разглядыванием снимков и разными интересными историями Анна Анисимовна устраивала регулярно, не реже раза в два месяца…
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Оборванные нити. Том 1 - Александра Маринина бесплатно.
Похожие на Оборванные нити. Том 1 - Александра Маринина книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Побег куманики - Лена Элтанг - Современная проза
- Вопреки искусству - Томас Эспедал - Современная проза
- Красный сад - Элис Хоффман - Современная проза
- Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной, родившейся под знаком Рака - Елена Ларина - Современная проза
- История одной беременности - Анна Чернуха - Современная проза
- Лена - Сергей Антонов - Современная проза
- Четвертая власть - Александр Андрианов - Современная проза
- Перекресток - Владимир Чеповой - Современная проза
- Герцог - Сол Беллоу - Современная проза