Однако на седьмой день буря утихла. Ур-напиштим сказал:
Я открыл отдушину – свет упал на лицо мне,Я взглянул на море – тишь настала,И все человечество стало глиной.
Ковчег пристал к горе Ницир, удержавшей его, но за ней не было видно земли. Через неделю Утнапиштим выпустил голубя, но тот вернулся. Затем он выпустил ласточку, но и она прилетела обратно. Он выпустил ворона, и тот не вернулся – нашел землю. Тогда Ут-напиштим совершил на вершине горы возлияние и сделал подношение богам, воскурив мирт, тростник и кедр:
Бога почуяли запах,Боги почуяли добрый запах,Боги, как мухи, собрались к приносящему жертву.
Если, например, Иштар возрадовалась, то Энлиль, устроивший потоп, не смог смириться с тем, что его планы были разрушены, разгневался и стал винить во всем Эа. Но тот настолько хорошо выступил в защиту себя и человечества, что Энлиль смилостивился. Он взошел на корабль и благословил Ут-напиштима и его супругу, сказав:
Доселе Ут-напиштим был человеком,Отныне ж Ут-напиштим нам, богам, подобен,Пусть живет Ут-напиштим при устье рек, в отдаленье!
Нет ничего удивительного в том, что новость о публикации Джорджем Смитом этого текста вышла на первых полосах всех газет того времени. Однако впоследствии были найдены клинописные тексты, содержащие другую версию мифа о потопе, хуже сохранившуюся, но более древнюю, чем содержащаяся в эпосе о Гильгамеше, записанном в Ниневии в VII в. до н. э. Имя главного героя разнится. В шумерском тексте из Ниппура, датируемом примерно 1700 г. до н. э., он назван Зиусудрой, в то время как в чуть более позднем вавилонском эпосе оно звучит как Атрахасис, «Превосходящий мудростью» (возможно, такой эпитет носил сам Ут-напиштим). Однако если детали в различных версиях и отличаются, то общая фабула остается одинаковой: случается страшный потоп, и все люди, кроме одного (или двоих), погибают. В долгой истории человечества потоп символизирует определенный перелом, смену одного поколения людей на другое.
Конечно, сходство этого сюжета с описанным в Библии поразительно. Более того, вполне вероятно, что евреи позаимствовали древнюю месопотамскую легенду. Возникает вполне логичный вопрос: имеются ли в самой Месопотамии следы этого катаклизма?
Первым и пока единственным археологом, давшим положительный ответ на этот вопрос, стал покойный сэр Леонард Вулли. Между 1929 и 1934 гг., во время блестяще проведенных им раскопок в Уре, Вулли вырыл рядом со стеной внутреннего города, на территории знаменитого Царского некрополя раннединастического периода, несколько тестовых траншей. Пройдя несколько стратиграфических слоев, он достиг слоя толщиной 3,4 м, состоявшего из чистого наносного ила, в котором почти не было сделано находок. Непосредственно над этим стерильным слоем и под ним были обнаружены фрагменты керамики и другие предметы, сделанные носителями убейдской культуры, а в самом низу траншеи лежал материк. «3 м ила, – пришел к выводу археолог, – мог нанести поток воды глубиной не менее 7,6 м. На плоской, низко расположенной Месопотамской равнине подобный потоп мог охватить территорию длиной почти 500 км и шириной более 160 км». Таким образом, Вулли нашел подтверждение того, что некогда произошло «наводнение, которому не было равных в более поздней истории Месопотамии» и что потоп, похоронивший в Уре поселение убейдского периода, можно сравнить с тем, который в Библии пишется с большой буквы «П». Это, по мнению Вулли, неудивительно, так как нам известно, что Авраам вышел из Ура Халдейского (Быт., 11: 28). Он вполне мог принести с собой в Ханаан рассказ о потопе, несомненно пользовавшийся в то время большой популярностью в Месопотамии, такой же, как история о рыцарях Круглого стола в средневековой Англии.
Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, и никто в научных кругах, кроме самого Вулли, не принял его «открытие» всерьез, так как ни о масштабах потопа, ни о его историчности нельзя судить по толщине слоя ила, найденного в отдельно взятой местности. Если верить теории Вулли, наводнение должно было охватить почти весь Южный Ирак. Однако в Эриду, расположенном всего в 24 км от Ура, причем в низине, следы какого-либо потопа обнаружены не были. На других памятниках действительно были найдены слои ила, но их толщина, а также датировки разнятся. К примеру, «слой наводнения» в Кише относится к раннединастическому, а не убейдскому периоду. То же касается неглубоких аллювиальных отложений, найденных в Уруке, Лагаше и в Шуруппаке – городе, где жил сам Ут-напиштим. Исследователи предположили, что все эти стерильные слои возникли в результате наводнений локального характера и не являются свидетельствами того, что некогда в Ираке произошел глобальный потоп. Таким образом, мы можем прийти к выводу, что данные археологии не подтверждают предположение, согласно которому в Месопотамии когда-либо было наводнение столь масштабное, что превратилось в настоящую катастрофу.
Но где в таком случае следует искать корни этой легенды? Исследователи предлагают разные ответы на данный вопрос. Например, вполне вероятно, что история, зародившаяся в одном или нескольких городах под влиянием особенно сильных разливов, в воображении восточного человека превратилась в легенду о глобальном потопе. Согласно другой версии, какой-то катаклизм вроде цунами или урагана, произошедший в Месопотамии, мог очень глубоко запасть в душу ее обитателей. Однако авторы этих теорий не учли два важных фактора:
1) в шумеро-вавилонских легендах и истории, содержащейся в Библии, говорится не о наводнении, а об очень сильных дождях;
2) легенда о Всемирном потопе характерна не только для Ближнего Востока, но и для других регионов, расположенных во всех частях света.
Таким образом, мы встаем перед выбором одного из двух объяснений: либо потоп является чистой воды вымыслом, созданным доисторическими людьми, чтобы «стереть» значительный пласт прошлого, либо он действительно имел место, но в очень глубокой древности. Люди застали проливные дожди, которые в субтропических странах, подобных Ираку, шли в эпоху плейстоцена вместо характерного для других территорий оледенения. Возможно, память о них передавалась из поколения в поколение, из уст в уста, чтобы в итоге превратиться в легенду об одной масштабной катастрофе. Каждая из этих гипотез имеет право на существование, но мы, очевидно, никогда не узнаем истину, и потоп, подобно затерянной Атлантиде, навсегда останется загадкой.
Династии сверхлюдей
После потопа, согласно Шумерскому царскому списку, царствие снова было спущено с небес, на этот раз в Киш, город, который в настоящее время представляет собой группу теллей, расположенную примерно в 16 км к востоку от Вавилона. В первую «династию»[5] Киша вошли двадцать три правителя, каждый из которых царствовал на протяжении примерно тысячи лет. Пропустив имя одного царя, которое писец, составлявший перечень по сведениям, содержащимся в текстах на древних табличках, не смог прочитать, мы увидим, что 12 из 22 правителей носили семитские имена или прозвища, такие как Калибум, «Пес», Калумум, «Ягненок», Зукакип, «Скорпион», у шести из них были шумерские имена, а происхождение еще четырех имен нам неизвестно. Данный факт является крайне важным, так как свидетельствует об этнической смешанности населения Южного Ирака уже в столь раннее время, преобладании семитов в районе Киша и вероятном отсутствии соперничества между ними и шумерами в одном городе-государстве. Как будет сказано в следующей главе, у нас есть все основания полагать, что по крайней мере некоторые представители этой династии были историческими персонажами и правили вскоре после 2800 г. до н. э. Однако один из этих царей, Этана, «пастух, тот, что взошел на небеса, что утвердил все страны», определенно является мифологической фигурой. В нашем распоряжении имеются вавилонские или ассирийские таблички с текстами, содержащими более подробные сведения об этом Этане, и мы можем рассказать о нем подробнее.
История об Этане начинается с явного вымысла. Змей и орел жили на одном и том же дереве и помогали друг другу, как любые хорошие соседи. Но однажды орел сожрал потомство змея. Тот отправился жаловаться к богу солнца Шамашу, придумавшему следующую уловку: змей должен спрятаться в животе умершего быка и, когда орел придет, чтобы обглодать тушу, отомстит ему. Змей так и поступил, поймал орла, сломал его «пятку», ощипал его и бросил в яму. Некий Этана, не имевший детей и жаждавший найти «растение рождения», встретить которое можно было только на небесах, также воззвал к Шамашу, и тот посоветовал ему спасти орла, получить его дружбу и полететь на нем на небо. Этана так и поступил. «На грудь орла он положил свою грудь, на перья его крыльев он опустил свои ладони, на его бока он положил свои руки», и в таком неудобном положении наш герой отправился в головокружительный полет. Постепенно он стал замечать, что земля внизу стремительно уменьшается до размера борозды, а море – до размера корзины для хлеба. Но когда земля и море пропали из вида, Этана запаниковал. «Друг мой, я не буду подниматься на небо!» – вскричал он и, ослабив хватку, полетел головой вниз к земле, а за ним следовал орел. В этом месте текст, к сожалению, обрывается, но можно предположить, что Этана все-таки достиг своей цели, так как он не только прожил 1560 лет, но и, согласно Шумерскому царскому списку, сумел произвести на свет сына и наследника по имени Балих.
