Игорь закрыл дверь и подошёл, снимая пиджак. Бросил его на диван, ослабил галстук, с ходу положил руки мне на талию:
— Малыш…
Поставив бокал на стол, я застыла безвольной тряпочкой, чувствуя холодные ладони уже на спине. Прикрыла глаза, ожидая поцелуя, но его не последовало. Игорь просто обнял меня, зарылся лицом в волосы, выдохнул:
— Как я устал.
В его голосе слышалась самая настоящая усталость, не манерная, не показушная. И, похоже, даже не физическая. Нерешительно положив руки на его плечи, я легонько помяла тугие мышцы, погладила — чисто чтобы снять напряжение. Игорь с шумом вдохнул, простонал:
— Хочу тебя.
— Ужин остынет, — возразила я, спускаясь ладонями по его предплечьям.
— Разогреем.
Он поднял меня, прижав к себе, и понёс в спальню:
— Всё потом, душ потом, ужин потом…
— Вы же устали…
— И отдохну потом!
Мой халатик полетел на пол, я оказалась на постели, прижатая тяжёлым телом к матрасу, закрыла глаза, подчиняясь даже не Игорю, а уже знакомому возбуждению, которое он во мне вызывал этой своей непоколебимой брутальной силой убеждения. Схватил, принёс, взял… Его ладонь очертила изгиб груди, палец скользнул по краю красного кружева, обжег кожу. Словно воздух между нами наэлектризовался. Словно сейчас полыхнёт молния и зарокочет гром…
Нетерпеливые пальцы срывают эластичное кружево, чуть ли следы на бёдрах не оставляют.
Язык, неожиданно горячий, широкий, жадный, долгими сладострастными мазками распаляет клитор, дразнит промежность, вырывает из моей груди глухой стон.
Хочу…
Прямо сейчас…
Влажные губы накрывают мой рот. Снова вкус лона, странный, волнующий, уже пробованный. Поцелуй. Язык, раздвигающий зубы, ненасытный захватчик, победитель.
Жар члена, встретившийся с жаром влагалища, стон, дрожь, бёдра навстречу бёдрам без стыдливости, без преград.
Вместо плотской боли — фантомная, боль от ожидания, от страха, что всё прекратится, и уйдёт ощущение восторга.
Ещё!
Губы впиваются в шею, в плечо, пальцы оставят синяк на груди, бёдра вжимаются в бёдра — продлить наслаждение, забрать ещё, глубже, сильнее, ещё!
Долгий выдох, со стоном, с освобождением.
Я умираю.
Меня воскрешают тёплые ладони — как странно, обычно они у Игоря холодные! — и гладят, гладят, скользя по взмокшей коже, тормозя, вжимаясь.
— Малыш, пошли в душ?
— Ещё немножко… — я ловлю его тело своим, приникаю, сливаюсь с ним. Смешок:
— А тебе начинает нравиться секс!
С улыбкой прячу лицо у него на груди. Мне нравится, да. Нравится яростный, быстрый, возбуждённый секс с большим и мускулистым лысым мужчиной… Нравится напор и наглость. Нравится, как он проникает в меня, как смотрит, как целует, ловя губами рот, настойчиво и уверенно. Нравится, как он усмиряет зудящих бабочек…
Но самое неожиданное во всём этом — мне нравится, как Игорь решает всё. Когда ужинать, когда в постель, когда в душ. Вот и сейчас он просто поднял меня на руки и, не слушая недовольное фырчание, понёс в ванную. Пришлось подчиниться, хотя и со смехом. Уцепившись за его шею, я с наслаждением вдыхала мужской запах, от которого кружилась голова. Влажный, терпкий запах пота и секса…
Чистенькие, подобно новым монеткам, замотанные в полотенца, мы сели за стол только через час. Потому что в душе слегка задержались. Потому что там оказался очень удобный стульчик, на который Игорь опустил своё мускулистое седалище, а уже сверху посадил меня. Как на лошадке покаталась. И почти поймала то самое, сокровенное, которое должна ловить девушка при каждом сексе. Ну, теоретически при каждом…
Филе, конечно, пришлось разогревать в микроволновке по очереди с овощами, а Игорь занимался созерцанием меня через зеленоватое вино в бокале. Увидев ужин в тарелке перед собой, спросил, наморщив лоб:
— Это где у нас такое готовят?
Я обернулась, не понимая:
— Что, простите?
— Где заказывала, спрашиваю.
— В… духовке! — прыснула. — Хорошая, кстати, духовка. Умная!
— Что, сама, что ли?
— Абсолютно и бесповоротно сама.
Он ковырнул запечённый фарш из кармашка с такой миной, что я забеспокоилась:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы не едите курицу? Или шпинат?
— Теоретически ем, — ответил Игорь, разрезая филе у края. Я напряжённо смотрела, как он жуёт, чуть вся целиком не залезла ему в рот. И с облегчением увидела, что Игорь не морщится, не кривится, а отрезает ещё кусочек, а потом подгребает на вилку овощи. Значит, вкусно. Значит, не противно. Села, положила кармашек себе в тарелку и составила компанию моему рабовладельцу. Курица откровенно удалась. Так что я удовлетворённо глотнула вина и сказала:
— Тут такая история случилась…
На меня уставились холодные голубые глаза. Эк он… Так сразу леденит взгляд! Я улыбнулась и продолжила:
— Я вас ждала, слышу — ключ в замке. Думала, вы, а это незнакомый мужчина.
— Что ты ему сказала?
Резкий вопрос. Я аж замерла от перемены настроения. Потом отмерла и ответила:
— Ничего особенного. Что я ваша знакомая.
— Ага. Ладно.
И с лица Игорь посмурнел. Ух ты… Что за неожиданный визитёр? Может, спросить? Или ждать, что сам хозяин скажет? Боже мой, да мне вообще должно быть всё равно. Не будет же этот мужик таскаться каждый день…
— Так… Ладно, придётся менять планы, — медленно сказал Игорь, прожевав последний кусок. Глянул на меня внимательно и вдруг улыбнулся: — Да не бледней ты так! Просто маленький поворот на тридцать градусов.
— Больше ничего мне знать не надо? — осведомилась, постаравшись придать голосу как можно больше отстранённости. Игорь подумал и спросил:
— Ты кем работаешь, я забыл?
— Официанткой.
— Отлично. Просто прекрасно. А откуда ты приехала?
— С Автово, — неуверенно ответила, не поняв вопроса. Игорь покачал головой:
— Неправильный ответ. Ты приехала… Скажем, из Тихвина, поняла?
— А зачем?
— Мне придётся представить тебя своей семье, — усмехнулся Игорь. — Батю ты уже видела, познакомишься с маменькой и… ну, с остальными.
— Ого, — осторожно сказала я. — Ого.
— Никаких ого. Просто познакомишься, поболтаешь, расскажешь о себе, если спросят.
— А Тихвин-то зачем? — я не смогла удержаться от сарказма. — Позлить их хотите?
— Не твоего ума дело! — рассмеялся Игорь и протянул свой бокал к моему: — И прекрати мне выкать, можно как-нибудь такое счастье устроить?
Чокнувшись с ним, я отпила глоток вина и кивнула:
— Я попробую. А ваши родители… — осеклась, заметив прищур глаз Игоря, и поправилась: — Твои родители из Питера?
— Да, оба, — кивнул он. — И если бате откровенно пофиг, то маменька — потомок графьёв Зотовых. Правда, титул у них вроде как отобрали, но разве это может остановить маменьку?
Отлично. Просто чудесно. Властный герой моего романа — недотитулованный граф! Могу себе представить ту маменьку… Во что я ввязалась, господи прости?
— Слушай, было вкусно, — постановил Игорь. — Готовь так каждый день!
— Спасибо, — сдавленно хмыкнула я. — Обязательно буду.
— Киношку посмотрим? Или сами устроим киношку?
— Как вам… тебе будет угодно, — собирая тарелки со стола, я пожала плечами, и Игорь решил:
— Тогда сначала киношку, а потом уже… Ну, киношку в постели. Ты что любишь? Только не говори: мелодрамы, потому что я тебя укушу.
— Детективы, — усмехнулась я от посудомоечной машины. Игорь взял пульт и включил телевизор:
— Детективы — это хорошо. Это очень-очень даже гут.
И мы смотрели «Зодиак», сидя на мягком диване, и я в восторженном ужасе пряталась у Игоря под мышкой, а потом уснула, наверное, там же.
Правило 13. Не спорь и не задавай вопросов
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Разбудил меня телефонный звонок. Не будильник хоть, и то слава богу. Но всё равно — в воскресенье, в… Я посмотрела на свой телефон и ужаснулась: в девять утра! Застонала от досады, получила сонный поцелуй от лежавшего рядом мужчины, а потом он ответил:
