Сняв башмаки, по колено в тине братья перешли болото, отдохнули, прошли Каменный бугор и ещё до полудня перебрались через Тускулу.
Ворота тускульского укрепления были приоткрыты, и братья вошли внутрь. Там посреди двора перед четырёхугольной бревенчатой башней заканчивали обед воины.
— Куда? — крикнул стражник, дежуривший у ворот.
Ромул заметил во главе стола знакомого воина, того самого командира, который когда-то взялся преследовать Кальпура.
— Мы охотники из Альбы, — ответил он и объяснил: — Хотим поговорить с вашим командиром.
Воин услышал и подошёл.
— Помнишь, три года назад я рассказал тебе, куда ушёл Кальпур?
— Так это ты? — обрадовался воин. — Здорово же вы выросли, парни. Эй, дайте гостям поесть!
Они сели на скамью у стола.
— Ну, и на кого вы охотитесь? — спросил воин.
— На разбойников, — ответил Ромул. — Решили разузнать, кто угнал нашу скотину. Кстати, а тебе удалось тогда поймать Кальпура?
— Нет. Они бросили все и разбежались. Мы забрали их добычу и вернулись назад, тем более что они стали обстреливать нас из кустов. Что касается угнанных стад, тут мы ни при чём, — воин развёл руками. — Мимо нас не прогнали ни одного. Да вряд ли они стали бы продавать ваш клеймёный скот в Лации: этим бы сразу себя и выдали. Ищите своих коров в этрусской лукумонии.
— Я так и понял, — кивнул Ромул. — Но вот загадка, почему вы не пропустили нашу погоню?
— Да ведь они шли неверным путём!
— Но говорят, вы им этого не объяснили, а стали обвинять в нарушении границ. Они подумали, что вы прикрываете бандитов и потеряли много времени в переговорах.
Воин вздохнул:
— Отчасти ты прав. Но в ту ночь дежурил другой отряд, и, возможно, его командира подкупили. Потому что за два дня до налёта какой-то подлец пытался подкупить меня.
Ромул затаил дыхание.
— Он приехал с юга верхом на чёрном коне и сказал, что, возможно, ночью после праздника отряд альбанцев захочет пройти мимо нас на север, и чтобы мы не верили ни одному их слову и не пропускали. Я поблагодарил за донос, но сказал, что если такое случится, поступлю, как найду нужным. Тогда он предложил хорошо заплатить, и я его выгнал, — воин помолчал и добавил: — Наверно, он подкупил этого пройдоху Гая. Но теперь уже ничего не докажешь. С одной стороны, он был прав, что не пропустил без договорённости ваш отряд на нашу землю, но с другой — от нас отлично было видно зарево.
— А каков был этот посетитель? — спросил Ромул. — Круглоголовый, нос крючком, голос хриплый?
— Да, — удивился воин. — И ещё причёска необычная, чёлка до бровей, как у лошади.
— Кальпур! Это был Кальпур! — закричал Ромул, и сразу понял, кем был странный гость Агиса, который был на вечере пения стихов.
Тогда ему и в голову не пришло сравнить грязного свирепого разбойника с благопристойным купцом, но теперь сомнения исчезли. Он и здесь назвался купцом, а спущенными на лоб волосами прикрывал шрам.
— Рем, скорей пошли в Габии! — обернулся он к брату. — Тот купец с чёлкой у Агиса был Кальпуром! Агиса нужно предостеречь.
Извинившись, они оставили недоеденное мясо, наскоро попрощались и быстро пошли на юг.
Илия очнулась связанной по рукам и ногам с заткнутым ртом в темноте. Она лежала лицом вверх на жёстком трясущемся ложе, над её головой плясала длинная светлая полоса, в ушах раздавались стук колёс и удары копыт. Она попыталась крикнуть, но смогла издать только слабое мычание.
— А, проснулась, — раздался сверху хрипловатый голос. — Ничего, потрясись ещё немного до привала.
Наконец повозка остановилась. Три скрывавших небо доски одна за другой уползли назад, и Илия увидела обрывки серо-белых облаков, бегущих по протёртой до блеска синей глади. Потом показалась круглая голова Герула. Он бесцеремонно схватил её за ноги, наполовину вытянул из тележки, подхватил на руки и посадил на траву, прислонив спиной к колесу. Сильный ветер заставил Илию зажмуриться. Разлепив веки, она увидела поле, блеск озера, светлые стены Габий и над ними растрёпанный ветром столб чёрного дыма.
— Догадалась, что там горит? — проговорил Герул. — Это горит твой дом со всеми, кто в нём жил, и вся твоя прежняя жизнь. Запомни, что видишь, а то потом не захочешь верить. Отныне ты не свободная женщина, ты опять преступница Рея, и я везу тебя Амулию.
Илия-Рея не слушала его. «Месть Весты, — думала она, заливаясь слезами, — значит, Асканий обманул. Не было ни предсказания, ни защиты богов, ни любви, ни счастья. О, жестокая, лучше бы ты убила меня!»
Братья вышли из леса и увидели дым, поднимавшийся над стенами города.
— Похоже на пожар, — сказал Рем.
— Опасная вещь в такой ветер, — заметил Ромул.
Тут показалась тележка, запряжённая чёрной лошадью.
— Кальпур! — вскричал Ромул, пытаясь схватить уздечку, и едва увернулся: возница был на ногах и балансировал, размахивая мечом.
Повозка промчалась мимо, Рем успел вскочить в неё сзади, но, встретясь с мечом разбойника, спрыгнул, чуть не упав, пробежал несколько шагов и вернулся.
Ромул пустил вслед две стрелы, но ветер отнёс их вбок. Браться в бессильной ярости смотрели на удалявшуюся повозку, которая скоро скрылась из лесу.
— Повозка была пуста, — с удивлением заметил Рем. — Совсем ничего. Но клянусь, ему от нас не уйти!
Догонять Кальпура не имело смысла: до большой поляны шла ровная дорога, а дальше он мог свернуть неизвестно куда, да и устали братья порядком. Решили идти дальше, в Габии.
Когда они подошли к усадьбе Агиса, дом уже догорал. К счастью, огонь не перекинулся на соседние дома: спасли черепичные крыши. Случись такое в Альбе, выгорело бы полгорода. Толпа габийцев стояла в саду. Жрец храма Меркурия, вероятно, в сотый раз рассказывал, что утром скреплял сделку Агиса с каким-то Герулом, а днём, незадолго до пожара, Герул явился один с двумя экземплярами договора, сказал, что они с Агисом отказались от сделки, отдал записи для уничтожения, получил назад деньги и уехал.
— Может быть, он и поджёг? — предположил кто-то из зевак.
— Нет, — возразил жрец, — слишком мало времени прошло от его отъезда до начала пожара. А когда он выехал за ворота, мне было видно. Верно, у него был сообщник.
Братья зашли к Никанору и узнали, что Авл заболел, оставил школу и переселился с Нумией к жрице Нортии. Они отправились туда, Ромул представлял трудную встречу с Герсилией, которую ему придётся огорчить вынужденной отсрочкой женитьбы. Но встреча не состоялась: никого из семейства жрицы не было дома. Гостей встретила обрадованная Нумия.
На вопрос Ромула, где Герсилия, она удивлённо ответила:
— Разве ты не знаешь? Она вышла замуж за знатного сабинянина Гостилия и позавчера уехала с ним в Куры. Нас с Авлом жрица и поселила в её комнатах.
У Ромула всё поплыло перед глазами.
— Как она могла?.. — прошептал он и ощутил на плече крепкое пожатие брата, которое немного отрезвило его.
— Она сперва не хотела, — объяснила Нумия, — но потом, дней десять назад, неожиданно согласилась, тем более что жених задабривал её и отца ценными подарками. Конечно, Гостилий не молод, вдовец, но он богат и принадлежит к знатному роду Курциев.
«Десять дней, — думал Ромул, — это как раз тот срок, когда до неё могла дойти весть о нашем разорении...»
Он сидел за столом вместе с Ремом, Нумией и бледным больным Авлом, потрясённым гибелью семьи Агиса, машинально что-то ел и пил и невпопад отвечал на вопросы.
«Как она могла?.. — снова и снова думал Ромул. — После того колдовства, которое должно было навеки соединить наши сердца? А вдруг это был только женский обряд, который привораживает мужчин, оставляя женщин свободными и равнодушными? — Ромул попытался оправдать Герсилию. — Нет, она не может быть изменницей, она всё так же любит меня, просто отец заставил её...»
Когда, прощаясь, Авл спросил гостей, есть ли им где заночевать, Ромул ответил, что они договорились об этом с одним из школьных друзей. Рем с удивлением посмотрел на брата, но промолчал.
Они вышли в ночной мир, озарённый лунным сиянием, и Ромул повёл брата на край города к заброшенному дому летних свиданий. Там он повалился на ложе и сдавил руками голову. Рем сел рядом.
— Это даже хорошо, что она тебя бросила, — сказал он. — Показала, что стоит женская привязанность. Но главное, теперь и ты свободен. Что из того, что первый шаг сделал не в ту сторону? Мы в самом начале пути, и чем меньше будем связаны, тем шире выбор.
— Легко тебе рассуждать, — простонал Ромул. — Ведь всё рухнуло в моей жизни.
— И ты откажешься от долга мести? Забыл, что мы упустили убийцу Аккила и Акки? Ведь не будь поджога, на неё бы не напала горячка, и наверняка это он сжёг семью Агиса! Неужели тебе важнее женщина, которая тебя предала, как последняя шлюха продавшись за деньги сабинскому богачу!
