Подруга, работающая в клинике, честно призналась, что в день процедуры предназначенный мне биоматериал перепутали с чьим-то чужим.
Она предлагала по секрету открыть мне имя случайного «донора», но я отказалась. Подруга была готова на все, лишь бы клинику не закрыли. Просила, чтобы я никому не говорила об ошибке, а её отцу не прилетело. Это ведь он делал мне ЭКО.
Безответственный поступок.
На который мне было плевать.
Я слишком хотела этого малыша.
Какая разница, кто биологический отец, если ребёнок – мой?
Так я это и оставила.
А мы со Славой просто продолжали ждать пополнения в нашей маленькой семье.
Но потом этот человек показал свою настоящую натуру.
– Давай поговорим.
Оборачиваюсь. И наклоняю голову в немом вопросе. Заразительный жест…
– Вы кто?
– Делаешь вид, что не знаешь меня? – произносит с печалью и сожалением.
Лучше бы не знала.
– Не в ноги же к тебе бросаться, – с сарказмом бросаю и закатываю глаза.
– И то верно, – чешет висок. Только сейчас замечаю, что он в тонкой рубашке. Выбежал за мной на мороз? Зачем? Напомнить о нас? – Как ты?
– Я? Нормально.
– Как дочь назвала?
– А это уже не твоё дело.
– Веста, давай нормально, ну. Мне правда интересно. Мы не виделись два года. Ты жутко изменилась. Стала…
– Какой? Не той амебой, которая ради тебя в двадцать лет бросила учёбу, осталась без образования и кинулась строить семью, как какая-то покорная собачонка?
Прорывает.
Я не раз представляла, что испытаю при встрече с ним. И всегда ответ был один.
Злость. Неконтролируемую злость, струящуюся по венам и отравляющую разум.
Внутри – выжженная пустыня. Ни капли не осталось от старых чувств к нему.
– Да… Отрастила панцирь, зубы, – в какой-то момент я улавливаю вину в его тоне. – Но я без задней мысли. Просто хочу узнать, как у вас дела.
– Отлично, – выплёвываю, сцеживая яд. – Как видишь, живая. Работаю. И спешу к своей двухлетней дочери, которую так и не отдала в дом малютки, как ты хотел.
Я помню тот день так хорошо, будто он был вчера.
И жестокий ультиматум любимого человека:
«Слушай, я не готов. Не чувствую, что стал отцом. Думал, что приму чужого ребёнка, но… Давай отдадим её в дом малютки. Ну, пока ты не привязалась к ней.
– Слав, что ты такое говоришь? Это же мой ребенок. В ней моя кровь, я сама рожала ее, а ты предлагаешь…
– Да, Веста, решай: либо она, либо я».
Глава 22
Несколько лет назад
– Мне так не терпится на неё взглянуть, – Слава тащит сумку до квартиры, пока я бережно несу конверт, в котором сопит моя малышка.
Оказавшись в родных стенах, ощущаю прилив сил.
Детка, мы это сделали.
Хоть и в той шикарной одноместной палате были только мы, все же дома куда уютнее.
Опускаю свёрток на кровать. Хорошо, что не приходится возиться с верхней одеждой – сентябрь выдался тёплым.
Пока муж заносит вещи, раздеваю дочку и укладываю в огромную кроватку с балдахином. Вместе со Славой выбирали…
И налюбоваться ребёнком не могу, хотя где-то в душе мелькает волнение, что у милого могут возникнуть вопросы…
Но сомнения пропадают, когда маленький лучик света открывает глазки, заряжает энергией, теплом. Окутывает своим сиянием, прогоняя весь негатив, что накопился во мне за эти несколько дней.
– Ну что там, где наша красавица? – счастливый любимый мужчина подходит со спины. Нежно обнимает меня, опускает ладонь на ещё не пришедший в норму живот. Ему не противно? Кожа ведь обвисла. Надо приводить себя в порядок. – Я хочу познакомиться.
Он целует меня в щеку, а потом смотрит в кроватку.
Ничего не говорит.
Или я его не слышу из-за своей радости?
– Хм.
Чего это он?
– А у них волосы и глаза потом меняют цвет? Ну, они сильно изменятся? Просто я помню, что мы выбирали донора определённой внешности…
– Слав, – я накрываю его ладонь, поддерживая и напоминая, что я рядом. Худшие опасения сбылись… – Ну, видимо, мои гены победили. Это нормально. Волосы посветлеют, а глазки, ну… У моего деда глаза карие.
Хорошо, что дед Славу на дух не переносит, и муж не знает, что отличительная черта нашего рода – зелёные глаза.
– Да? – немного успокаивается. – Тогда ладно.
Не понимаю, что не так с малышкой. Обычные тёмные волоски, кожа как у всех детишек через четыре дня после выписки. Огромные карие глаза, слегка острый носик, густые бровки и черные ресницы.
Да, она мало чем похожа на меня, но… Это пока. Вот подрастёт – копия будет!
И для меня это вообще не важно.
Да и для Славы… Он же знал, на что шёл, когда мы согласились на ЭКО от донора.
– Угу-м, – довольно улыбаюсь. – Ты пока знакомься с дочкой, а я пойду. Посмотрю, что у нас есть в холодильнике. Ты вообще что-нибудь ел?
Ответа не слышу.
Решаю не дёргать Славу. Он отцом стал, ему надо это переварить. Поэтому молча ухожу, оставляя их одних.
И с нетерпением жду, когда вернусь обратно и вновь прижму свою малышку к груди.
Весь день я провожу рядом с ней. Слава впервые берет её на руки. Уверенно, быстро, по-мужски. Без нежности или страха.
Но это и хорошо.
Мне нравится, что он её не боится и не заводит тот неприятный для меня разговор.
На следующий день я не отлипаю от кроватки уже с раннего утра. Доченька вытрясла из меня все силы. Не спала всю ночь. Я переживала за неё, за Славу, который взял подушку и ушёл в другую комнату, не выдержав криков.
Чувствую родные мужские ладони на плечах. Поглаживают меня,
