говоря фривольной субкультуры. Во-первых, правые организации часто перекликались с гангстерским миром якудза, рэкетом и черными рынками. Некоторым бизнесменам это было на руку, и горнодобывающие компании с удовольствием использовали правые группировки для искоренения коммунистических элементов среди своих рабочих, получая за свои «силовые» услуги немалое вознаграждение. Однако для простого человека или владельца малого бизнеса это были теневые группы, которых следовало избегать.
Во-вторых, в отличие от JCP, JSP или Zengakuren, послевоенные ультранационалисты довольствовались тем, что оставались сотнями разрозненных клик. Они не стремились стать настоящими политическими движениями — хотя отдельные лидеры вполне могли выставить свою кандидатуру на выборах — и уж тем более не считали, что способствуют созданию революции. Их цель заключалась в том, чтобы мешать тому, что по их мнению было коррупцией. Это были скорее бессистемные агитаторы, чем настоящие агитаторы. Каждая группа ревностно объединялась вокруг центрального фюрера, который осуществлял жесткий контроль над группой и добивался полной лояльности. Таким образом, они становились очень персонализированными и идиосинкразическими группами, а также мишенью для колкостей и сатиры со стороны СМИ.
Собственно борьба с левыми началась в июле 1948 г. с покушения на лидера JCP. Генеральный секретарь Кюити Токуда выступал на публичном собрании в мэрии города Сага на острове Кюсю, когда на его сцене оказалась динамитная шашка. От полученных ранений Токуда пролежал в больнице неделю. Бомбу бросил один из членов молодежного отделения Ōzuru Seinenbu — крыла Всеяпонской антикоммунистической лиги Zen Nihon Kankyō Renmei, которое вскоре было распущено властями. В августе 1949 г. на лидеров JCP вновь было совершено покушение, когда еще один малолетний правый попытался взорвать их в Токио. Дважды он приходил в штаб-квартиру JCP, но, что характерно для абсурда, преследующего японский радикализм, в обоих случаях его цели не было. В конце концов он сдался полиции.
Агрессия продолжалась на протяжении 1950-х годов. В 1953 г. Тору Хиго осквернил «Юнион Джек» и отправил его королеве Елизавете в знак протеста против нападения двух британских моряков на таксиста в Кобе. Хиго также однажды проник в посольство США и помочился на пол. Его поступки кажутся еще более инфантильными, если учесть, насколько он был маргинальной фигурой. Он участвовал в выборах, но его всегда игнорировали. Однажды он даже набрал в общей сложности ноль голосов. В 1953 г. Другая группа напала на комитет по встрече лидера рабочих Икуо Оямы. В следующем году преемник этой группы напал на лидера JCP Ёсио Сига.
Наряду с коммунистами ненависти подвергались и премьер-министры ЛДП: Ёсида — за дружбу с американцами, Хатояма — за перегибы в отношениях с Советским Союзом. Несколько групп предпринимали дилетантские попытки убить Ёсиду за его дружеские отношения с США, а в мае 1954 г. Даже состоялся суд над премьером, правда, шуточный, проходивший в общественном парке Токио под председательством правых судей. Судили заочно, у Ёсиды, естественно, не было голосов для защиты, и он был приговорен к изгнанию шабашем стареющих ультранационалистов. В то же время Хатояма совершил грубую ошибку, попытавшись открыть торговлю с СССР, и противодействие правых вылилось во вторжение в советское представительство в Токио и, по аналогии с тем, что произошло с Киси, в попытку помешать ему попасть в аэропорт Ханеда в 1956 г.
Двадцать пять правых, устроивших неэффективную «сидячую забастовку» у резиденции Хатоямы, вновь возглавил Бин Акао, видный ультраправый.
В последнем случае Акао и другие правые поддержали Киси не потому, что были согласны с тем, что Япония поддерживает Америку в холодной войне, а потому, что хотели любой ценой противостоять левым, а отсутствие договора о безопасности с Америкой оставляло страну беззащитной перед Советским Союзом. Акао был одним из самых заметных и откровенных японских ультранационалистов и участвовал в тридцати различных выборах (каждый раз проигрывая). Он и его последователи были настроены очень воинственно, и в 1957 г., когда они протестовали против приезда посла Макартура, Дзэнгакурэн и левые подали им знак. Первомай того же года вдохновил Акао на проведение антикрасной демонстрации, которая завершилась вторжением в штаб-квартиру Сохё.
Полиция внимательно следила за Акао, и на то были веские причины. Как мы видели, убийца Асанумы был бывшим членом его группы, и его тень лежит на нескольких послевоенных инцидентах, включая эпизод с Симанакой. Он мог похвастаться двадцатью пятью арестами, а в период своего апогея его организация насчитывала сотни членов по всей Японии и около 3 тыс. Подписчиков его бюллетеня. Он был ярым лидером и пользовался популярностью у легко поддающихся влиянию молодых правых, примером которых является Ямагути. Известно, что он устраивал бивуаки своего национализма в Гинзе и выступал с речами перед беспомощными покупателями. В отличие от других уёку, сдерживавших себя во время смерти императора Сёва, даже кончина монарха не заставила Акао ограничить свою деятельность. В любой ветер и дождь его можно было ожидать на своем обычном месте, где он выступал с критикой политического мейнстрима и очередного коррупционного скандала. Его последнее публичное выступление, завершившее карьеру из примерно 30 тыс. Ораторий, было произнесено в зрелом возрасте девяноста лет, а похороны в 1990 г. — он ненамного пережил монарха — привлекли широкое внимание СМИ, среди которых присутствовал Синтаро Исихара. Бин Акао и ему подобные были отступниками, упорно придерживающимися модели одинокого волка, постоянной занозы в боку основного общества. Но у таких деятелей были последователи, как правило, поклонники из молодого поколения. Эти молодежные банды были противоположностью гедонистов из «Племени Солнца». Их не воспевали в фильмах и книгах, но, тем не менее, они были многочисленны. В 1954 г. Было арестовано около 10 тыс. уголовных хулиганов (гурэнтай) и правонарушителей, ставших кормом для якудза и уёку. Эти бандиты проводили антилевые демонстрации и выполняли тяжелую работу, угрожая кинопроизводственным и издательским компаниям, если те отклонялись от определенной националистической линии. К 1960 г. Правые были многочисленны и разнообразны, насчитывали около 1000 различных групп, а их численность оценивалась на уровне или даже выше, чем численность официальных членов и сторонников JCP.
Однако, в отличие от СКП и послевоенных левых, даже в течение десятилетий правое крыло так и не смогло или не попыталось объединиться и добиться реальной солидарности, даже объединить ресурсы или сотрудничать. Напротив, в период Анпо, пусть и не всегда успешно, но все же сотрудничали JCP, JSP, Сохё и многие другие. И, как мы увидим, во время студенческого движения конца 1960-х годов, несмотря на взрывоопасную фракционную борьбу, студенческие группы под зонтиком Zengakuren часто объединялись в рамках борьбы за университетские кампусы и антивоенного движения. JSP и JCP все больше и больше стремились идентифицировать себя не как революционные движения, а как аутентичные,
