к своему сэппуку, а Морита совершил кайшаку, или обезглавливание. И все же даже здесь Мисима снова оказался обманут. Он планировал написать последний японский иероглиф, расчленяя себя, но боль от лезвия оказалась слишком сильной, и он не смог этого сделать.
А дальше абсурд становится все менее черным и все более брезгливым. Морита поднял меч для кайшаку, но ему не хватило мастерства, чтобы сделать это правильно. Он дважды ударил Мисиму, но так и не смог отрубить голову своему предводителю. А тот тем временем корчился на полу в мучительной агонии, и его собственный клинок на несколько дюймов погрузился в его кишки. Морита передал меч Коге, одному из других повстанцев, находившихся в комнате, и тот сразу же прикончил Мисиму. Затем Морита проделал все телодвижения, чтобы совершить сеппуку, хотя он почти не пронзил свою плоть, и его некомпетентность была скрыта всегда надежным Когой, который быстро расправился с ним, опять же одним ударом. Оставшиеся в живых трое воинов Татэ но Кай были уже в слезах. Они развязали пленника, который с ужасом наблюдал, как двое мужчин убивают себя прямо на его глазах, и тут же арестовали. Надо отдать должное, все было тщательно спланировано. Мисима, как театральный режиссер, координировал свой спектакль, как Просперо, прощающийся со сценой с помощью тщательно продуманного фейерверка. Он даже позаботился о том, чтобы в этот день поблизости находились два репортера на случай, если власти попытаются все скрыть. Кроме того, они с Моритой обязательно заткнули свои задние проходы ватой, чтобы избежать унизительного опорожнения кишечника во время сеппуку.
Трое оставшихся в живых членов Татэ но Кай предстали перед судом в 1971 году. Их защиту финансировала вдова Мисимы. В том же году состоялись публичные похороны писателя, на которых присутствовало 10 тыс. Человек. Это имело, по крайней мере, одно прямое политическое следствие: Кавабата был вдохновлен поступком Мисимы и решил участвовать в выборах как консерватор, хотя все политические устремления пожилого писателя закончились его самоубийством в 1972 году. Независимо от того, насколько серьезно мы относимся к последнему поступку Мисимы и его манифесту с политической точки зрения, он всегда остается, пожалуй, самым самобытным бунтарем, которого когда-либо создавала Япония. Он был человеком противоречий и множества масок: денди, затейник, шарманщик, великолепный и увлекательный ведущий, изобретатель самого себя, светский человек, писатель, актер, режиссер, идеолог и даже энтузиаст НЛО. Возможно, в большей степени, чем внутри страны, он привлекает западных людей — или только мужчин? — как самый известный японский писатель столетия. О нем написаны биографии на английском языке, изданы многочисленные переводы его произведений и даже снят байопик Фрэнсисом Фордом Копполой.
Безусловно, его известность на Западе несоизмерима, но это не значит, что в Японии его не замечают. На японском языке о Мисиме написано множество книг, а в 2012 г. снят биографический фильм режиссера Кодзи Вакамацу. Несмотря на свой национализм, он никогда не был ксенофобом; среди его зарубежных друзей были Дональд Кин, Джон Натан, Генри Скотт-Стокса, Мередит Уэзерби и Дональд Ричи. Он искал самую японскую смерть, но иностранцы всегда отмечали, насколько Мисима неяпонский в своей речи и харизме. Ричи также отмечал, что он был арлекином, клоуном и весельчаком, шутил на вечеринках, что он опасный правый, готовый покончить жизнь самоубийством. Однако, по мнению Ричи, Мисиме не хватало подлинного юмора, в его поступках никогда не было спонтанности.
Штурм санатория Асама Сансо
Главная проблема Мисимы была в том, что при японском императорском дворе, на который он смотрел как на вершину японской культуры, не было ни шутов, ни дураков, поэтому даже здесь Мисима был чужаком, отчаянно пытавшимся войти в священную для него сферу, но всегда закрытую. Пожертвовать собой ради блага своей страны и своего императора, разрушить собственную жизнь ради идеала, будь то эстетический, сексуальный или политический, — значит задушить свое эго. Однако в случае с Мисимой это приводит к страшному парадоксу. Смерть Мисимы лишь еще больше укрепила его авторитет и индивидуальность, и именно за его поступок в ноябре 1970 г. Его помнят больше всего.
Моя жизнь до поступления в университет. Рассказывает Фусако Сигэнобу
Оппортунизм внутри коммунистического движения так же опасен, как и американский империализм. До тех пор, пока не будут уничтожены все троцкисты, все хрущевисты, все анархисты, все реформисты, все социал-демократишки и другие предатели рабочего класса, — диктатура пролетариата не наступит, а революция не случится.
— Хироко Нагата
Даже сейчас мое желание изменить мир к лучшему не изменилось. Почему я пришла к такому выводу? Какое детство я провела? Почему я выбрала Красную Армию? Почему Палестину?
По совету друга, прочитавшего рукопись этой книги, я решила воспользоваться случаем и написать о моем собственном воспитании.
Я родилась 25 сентября 1945 года, вскоре после окончания войны. У меня была возможность прочитать экземпляр газеты ко дню рождения, которую мне прислали на празднование моего 60-летия, там было два кадра Макартура.
Мой отец родился в 1903 г. (36-й год Мэйдзи), а мать родилась в 1918 г. (7-й год Тайсё). Хотя они не были финансово богаты, я думаю, что это была богатая семья, которой я горжусь даже сейчас. Наша семья была из шести человек, трех старших братьев, двух старших сестер и трех младших братьев. Мой отец начал военную службу в 30 лет и был комиссован четыре года спустя. У меня до сих пор сохранились его фотографии в военной форме того времени, но я слышала лишь несколько эпизодов из его солдатской службы, большинство из них я пропустила. Он скончался в 1982 году, когда я жила в арабском мире. После того, как отец проиграл войну, он начал свой бизнес. Кажется, он шёл удачно.
Под властью оккупационных войск США первоочередной задачей было обеспечение продовольствием. Только когда я поступила в университет, я подробно узнала, что мой отец был вовлечен в национальное движение до войны, но с детства я чувствовал, что он отличается от отцов по соседству. Он был отцом, который учил своих детей, как жить с различными знаниями, такими как кодзики, аналекты, японская история и пословицы. Меня учили, что люди должны жить по справедливости, «по понятиям», по обычаям и делать мир лучше.
«Живите так, как вы верите. Если вы потерпите неудачу, вы сами извлечете из этого урок».
В Новый год семьи обсуждали планы на год. Наверное, это было желание поставить цель на Новый год. Я помню слова, которые отец написал мне, когда я
