мужа в его комнату.
Потом случилось нечто, не поддающееся никаким объяснениям.
Едва Гало остался один, он поймал себя на том, что уже открывает ящик, в котором хранился Элисин свадебный альбом. С невероятной поспешностью Гало переписал на листок бумаги адреса врачей, выдававших Элисе свидетельства о смерти мужей. Потом он снова уселся на диван и стал ждать ее возвращения, все же чувствуя себя мерзавцем.
Часы еще не пробили одиннадцать, а Гало уже не раз поцеловал эту женщину, и готов был разорвать листок с адресами, но какое-то неясное ощущение, что-то вроде инстинкта самосохранения помешало ему это сделать.
Когда дни стали золотиться мандариновой коркой, пришла осень, а вместе с нею пришла для Гало отпускная пора. Он решил потратить свой отпуск на исследование причин, вызвавших смерть Элисиных мужей.
Первый врач, которого он повидал, пользовал ее третьего мужа. Это был толстенький глупый человек – не всегда врачи бывают хитрецами! Гало представился в качестве адвоката покойного и ему не стоило большого труда заставить доктора рассказать все без утайки.
Врач сказал, что действительно знал Элису и ее мужа. Казалось, она была очень влюблена, хотя ко времени свадьбы муж Элисы скорее мог сойти за мертвеца, чем за живого. Познакомились они в больнице, где Элису готовили к операции (ей должны были удалить аппендикс), но свадьбу сыграли столь скоропалительно, что оперироваться было некогда.
– Ну, а потом, доктор? – задал Гало дурацкий вопрос.
– Потом – не знаю. Она увезла его. Через неделю прислала за мной, но было слишком поздно, я только мог констатировать смерть.
Второй врач рассказал очень похожую историю. И все остальные рассказывали одно и то же. Выводы, которые сделал для себя Гало, представлялись ему странными и необъяснимыми. Первое заключение: со всеми своими будущими мужьями Элиса знакомилась в больницах. Это были люди, страдавшие тяжелыми, неизлечимыми недугами. Второе заключение: Элиса вступала в брак с молниеносной быстротой, а когда очередной муж умирал, она увозила тело в места весьма отдаленные от тех, где его настигла смерть.
Самым сложным, с чем столкнулся гало, пытаясь постичь поступки Элисы, оказалось выявить мотивы, по которым она вступала в эти браки (если, конечно, оставить в стороне внезапно вспыхивавшую любовную страсть). Все ее мужья были бедны как церковные крысы, наследства они не оставляли, ни семьи ни родных у них не было и никто ими не интересовался ни до, ни после их смерти. Гало не знал, следует ли считать это доказательством виновности или напротив невиновности Элисы.
Через две недели Гало вернулся в наш городок, но Элисы там не было. Это так его расстроило, что процент сахара в крови у него угрожающе поднялся, и он вынужден был обратиться к врачу. Именно доктор и рассказал ему о последних событиях в доме Элисы. Ее муж умер, едва гало уехал. Тот же врач, что лечил гало, и выдал ей разрешение на вывоз тела и его захоронение в городе N.
– А что там было?
– Ничего особенного. Муж ее умер от язвенного кровотечения, он слишком много ел.
Врач не убедил Гало и, не теряя времени, он отправился в N.
Городок этот очень похож на наш. Как и любой другой городок в наших краях, он обременен церковью, парком, кирпичными стенами и черепичными крышами.
Гало приехал как раз в тот день, когда городок праздновал свое столетие. Муниципалитет и несколько магазинов с засиженными мухами витринами были ярко разукрашены. Гало смутно припоминал, что похороны Элисиных мужей всегда совпадали с каким-нибудь народным гуляньем.
Гало был не очень умен, но такую приметную деталь упустить из виду не мог и понял, что между этими праздниками и похоронами существует какая-то чудовищная связь.
Пока Гало шел через город, в его голове вертелись эти подозрения, но едва он смешался с веселящейся толпой, как натолкнулся на Элису.
Мне не хочется описывать их встречу – на то есть свои причины: влюбленные всегда нагоняют на меня скуку.
Из цирка они пошли прямо в гостиницу, где и предались любви, и вскоре Гало позабыл свои страхи, решив что они необоснованны.
Синим январским утром Гало и Элиса поженились. Я был у них свидетелем. Гало сиял от счастья, а у Элисы я подметил такое выражение, какое бывает у владельца железных дорог, когда он заключит выгодную сделку.
Страх охватил Гало, едва он в первый раз застал у себя дома Хеновеву. Он попросил Элису избавить его от присутствия старухи, но Элиса, улыбнувшись, сказала:
– Ведь она мне помогает по дому! Не захочешь же ты, чтобы я все делала сама.
Спокойствие навсегда покинуло беднягу, он напряженно приглядывался к пище, которую ему подавали, боялся, что женщины отправят его на тот свет. Перелом произошел одновременно с первой диабетической комой, настигшей Гало.
Элиса с нежностью, заботливо ухаживала за ним. Кома наступила из-за резкого снижения процента сахара в крови – Гало злоупотреблял специальными таблетками. В тот день, когда Гало выписали из больницы, он с ужасом узнал, что в городок приехал цирк. В единственной газетке, выходившей в нашем городе, он попытался найти упоминание о каком-нибудь празднике, но нет – нет, на этой неделе не родилось и не умерло ни одного нашего святого, ни одного нашего героя.
Вечером, сидя за обеденным столом, он сказал жене, что приехал цирк.
– Тот самый цирк, который приезжал в N., где мы с тобой встретились в прошлом месяце, когда умер твой худосочный муженек.
– Ах, верно – засмеялась Эллиса, и в смехе ее зазвучало что-то неприятное, как в тот день, когда они гуляли у пруда и Элиса объявила, что ее муж очень скоро умрет.
«Она, кажется, и меня уже считает мертвецом», – подумал Гало. Но ему предстояло пережить еще один кошмар.
– Посмотри, дорогой, – сказала Элиса, протягивая над тарелкой с супом какой-то снимок, – это для свадебного альбома.
Фотография была сделана в день их бракосочетания и увековечивала выражение счастья на лице у Гало и удовлетворенности по поводу выгодной сделки – у Элисы.
От Гало не могло не ускользнуть и то обстоятельство, что на этой неделе Хеновева беспрестанно сновала взад-вперед: то в дом, то из дому, а по вечерам ходила в цирк. Наконец Гало умер. По городу пошел шепоток, словно протяжно шелестели листья фикусов в парке. Войти в дом к Элисе однако никто не отваживался.
Не без труда проникнув к ней и увидев, как, одетая во все черное, она медленно спускается с лестницы, я вынужден был вызвать в памяти образ моего бедного покойного друга, чтобы
