головокружение, и не тороплюсь убраться отсюда.
Я узнаю девушку по другую сторону от меня. Ее зовут Эли Браун. Она на три года старше меня. Ее родители владеют цветочным магазином на Седжвик.
– Привет, – говорю я.
– Привет, – отвечает она.
У нее соломенного цвета волосы и веснушки. На ней укороченный топ без лифчика и пара мужских трусов с логотипом Супермена. Она выглядит полусонной.
После очень долгой паузы она говорит:
– Я тебя знаю.
– Да, мы обе учились в Окмонте.
– Нет, я видела твою фотографию.
Она накурилась сильнее, чем я думала. И все же, чтобы подшутить над ней, я спрашиваю:
– Какую фотографию?
Она снова замолкает, неглубоко дыша. Потом всё же говорит:
– Та, где ты ешь мороженое на пирсе.
Я напрягаюсь. У моего отца была такая фотография. Он забрал ее, когда мне было четырнадцать.
– О чем ты говоришь?
– Ага, она висела в раздевалке, приклеенная скотчем к зеркалу. Держу пари, твоя мама положила ее туда.
Теперь мое лицо пылает. Она говорит об «Экзотике». Эли, должно быть, работала там танцовщицей или хостесс.
– Кто твоя мама? –спрашивает один из парней, развалившийся на кресле-мешке.
– Она шлюха, – хихикает другой.
– Закрой свой гребаный рот, – я рявкаю на него.Пытаюсь вскочить с дивана, но Леви снова тянет меня обратно.
– Расслабься, – говорит он. – Поли, не будь мудаком. Мы называем их эскортницами.
– Моя мать не была эскортницей, – шиплю я. – Она просто работала танцовщицей.
– Стриптизершей, – смеется Поли. – Она научила тебя каким-нибудь трюкам? Наверху есть шест. Почему бы тебе не показать нам, как мамочка трясет задницей?
– Почему бы мне не стряхнуть твою чертову башку с плеч! – рычу я, изо всех сил пытаясь выбраться из низкого, провисшего дивана, будучи слабой и обессиленной из-за травки. Леви снова с легкостью дергает меня вниз.
– Никого не волнует, чем занимается твоя мама, – говорит он. Парень обнимает меня за плечи, что мне совсем не нравится. Чувствую запах его пота и сильный запах травки от его одежды. – Мои родители – парочка гребаных яппи, и это так же неловко. Однако ты не можешь лезть в драку. Ты должна быть хорошей девочкой. Делай свою работу. Заработай немного денег. Повеселись.
Кончики его пальцев скользят над моей правой грудью. Он позволяет себе коснуться меня, и между нами остается только моя футболка. Я заставляю себя не вырываться.
Я вижу, что Эли наблюдает за нами. Не с ревностью – скорее, как ребенок, наблюдающий за рыбками в аквариуме.
– Да, неважно, – бормочу я. – Тогда мне нужно больше экстази.
Леви кивает самоанцу. Парень возвращается минут через пять со свернутым бумажным пакетом. Он протягивает его мне.
– Где я должна его продать? – спрашиваю Леви.
– Где угодно. На вечеринках, студенческих тусовках… нет предела возможностям. Ты сама себе босс. Под моим началом, конечно, – ухмыляется он.
– Ты сам это готовишь? – спрашиваю его. – Откуда мне знать, что это хороший товар? Я не хочу, чтобы кому-нибудь из моих друзей стало плохо.
Все дружелюбие Леви сходит на нет. Его налитые кровью глаза внимательно изучают меня, а рука сжимает мое плечо.
– Ты знаешь, что это хороший товар, потому что доверяешь мне, – шипит он.
Ему всего двадцать с небольшим, но зубы у него желтые, как у старика, а изо рта отвратительно воняет.
– Верно, – говорю я. – Хорошо.
Наконец он отпускает меня. Я поднимаюсь с дивана, сжимая бумажный пакет.
– Ты можешь продавать их где угодно от пятнадцати до двадцати пяти долларов за штуку, – говорит Леви. – С каждой по десять баксов идет мне.
Я киваю.
– Принеси мне деньги через неделю.
Я снова киваю.
Самоанец ведет меня обратно к входной двери, хотя до нее всего десять футов.
– Увидимся, – говорю я ему.
Он бросает на меня презрительный взгляд, закрывая дверь перед моим носом.
Несмотря на то, что на улице чертовски жарко, воздух кажется свежим после духоты дома Леви. Я не хочу возвращаться туда. Особенно через неделю.
И где, черт возьми, мне найти деньги на это? На самом деле не я хочу продавать наркотики.
Отъезжаю на пару кварталов, затем останавливаюсь, чтобы позвонить Шульцу.
– Привет,я получила еще одну партию таблеток от Леви. Что мне с ними сделать?
– Принеси мне, – говорит он. – Встретимся в Boardwalk Burgers.
Я тихо стону. Сегодня будет тур по всем людям, которых я меньше всего хочу посещать?
– Хорошо, буду через пятнадцать минут.
10. Неро
Первое, что я делаю, когда возвращаюсь домой, это навожу справки об этом копе.
Найти его не составило труда. Офицер Логан Шульц, окончил академию в 2011 году, затем некоторое время работал в Бюро патрулирования. Два года назад он перевелся в Отдел по борьбе с организованной преступностью.
Это именно то, чего я ожидал. Отдел по борьбе с организованной преступностью занимается расследованием наркотиков, преступных группировок и преступлений против нравственности. Все, что я люблю.
Но мне интересно узнать, кто этот шутник на самом деле.
Я имею дело с бойскаутом? Или это типичный жуликоватый полицейский, который хочет нажиться на мне?
Теперь это немного сложнее сказать. На офицера Шульца было подано несколько жалоб, и он дважды подвергался расследованию за ненадлежащее поведение. Но, насколько я могу судить, у него были неприятности только за то, что он избивал подозреваемых, а не брал взятки.
Он также получил пару благодарностей. Совсем недавно ему была присуждена награда за лучший арест за изъятие незаконного огнестрельного оружия.
Здесь есть фотография, на которой мужчина с длинным кривым носом и редеющими седыми волосами крепит ему на грудь медаль. Подпись гласит, что это шеф Броуди. Я почти уверен, что видел Броуди на тех шумных вечеринках, о которых рассказал Шульцу. На самом деле мне не нравится их посещать, но все это часть укрепления власти и влияния в Чикаго.
Сопоставляя даты по большому делу Шульца, я предполагаю, что он участвовал в том рейде на Братву в прошлом году – слышал,