class="p">– Да,не беспокойся об этом, пап.
Мы садимся в мой Транс Ам, и я везу его в «Мидтаун Медикал». Нам приходится ждать целую вечность, потому что сегодня суббота, и потому что «кашель» не является заболеванием особой срочности в отделении неотложной помощи. Здесь множество людей ковыляют с ранами на голове или свисающими руками, есть даже один чувак, который засадил гвоздь прямо себе в ладонь во время небольшого ремонта дома, который пошел не по плану.
– Теперь ты знаешь, что чувствовал Иисус, – говорит ему бабуля с синими волосами.
– Иисусу не нужно было сидеть и смотреть на это, – отвечает мужчина, глядя на гвоздь с отвращением.
Наконец медсестра принимает нас обратно, и нам приходится ждать еще дольше, пока они проводят кучу анализов, в том числе рентген грудной клетки.
Я в таком стрессе, что на секунду даже не узнаю рентгенолога.
– Привет! – приветствует меня Патриция. – Это твой папа?
– Ах, да, – я слабо улыбаюсь. – Папа, это моя подруга Патриция.
– Мне нравится твой халат, – говорит папа. – Я не знал, что их делают такими.
На Патриции лавандовая медицинская форма с красивым цветочным узором на халате.
– О да, – она ухмыляется. – Здесь постоянный показ мод.
Патриция настраивает рентгеновский аппарат, а затем просит меня спокойно постоять рядом с ней за углом, пока она делает снимки.
– Как все выглядит? – нервно спрашиваю я.
– Эм... ну, на самом деле я не могу ничего говорить, пока доктор не посмотрит, – говорит она.
Но я вижу небольшую морщинку между ее бровями, когда она смотрит на изображения, появляющиеся на экране.
Мое сердце сжимается в груди.
Я думаю, что у него, вероятно, пневмония. Он кашлял с кровью, но никто ведь больше не болеет чахоткой или как там называлась та болезнь, убившая всех викторианцев. Должно быть, это просто воспаление легких. Ему пропишут антибиотики, и через пару недель он будет в порядке.
После того, как процедуры закончены, Патриция ведет меня и моего отца в маленькую отгороженную занавеской кабинку.
– Врач скоро будет, – говорит она, одаривая меня сочувственной улыбкой.
Проходит еще сорок минут, затем входит молодой, бодрый на вид врач. Он похож на Дуги Хаузера, если бы тот был азиатом и носил Конверсы.
– Мистер Ривьера, – говорит он. – Пришли результаты вашего рентгена.
Он прикрепляет изображения к доске с подсветкой, так что белые части рентгеновского снимка ярко светятся на фоне черного. Я вижу грудную клетку моего отца, но не сами легкие. Под ребрами есть несколько сероватых образований, которые, как я предполагаю, являются органами или, возможно, его диафрагмой.
– Итак, мы осмотрели ваши легкие и не видим здесь жидкости, – врач указывает на нижнюю половину легких. – Тем не менее, вы видите, что прямо здесь есть образование или разрастание.
Он обводит указательным пальцем слегка бледную область справа от позвоночника. Она не такая ярко-белая, как кость. На самом деле, ее вообще трудно разглядеть.
– Образование? – говорю я в замешательстве. – Как киста или что-то в этом роде?
– Возможно, – говорит врач. – Нам нужно получить подтверждение ткани, прежде чем мы сможем поставить диагноз. Мы можем сделать это с помощью биопсии под контролем компьютерной томографии или с помощью бронхоскопии…
– Подождите, какой диагноз? – спрашиваю я. – Как вы думаете, что не так?
– Что ж, – доктор неловко ерзает. – Не могу сказать наверняка, пока мы не получим образец...
– Но что еще это может быть? Если это не киста?
– Рак, – мягко говорит доктор.
– Что? – я смотрю на него с открытым ртом. – Но мой папа не курит.
– Рак легких может быть вызван многими вещами, – говорит врач. – Воздействие радона, загрязняющих веществ, выхлопных газов дизельного топлива...
Я качаю головой. Этого не может быть.
– Пока ничего нельзя сказать наверняка, мы возьмем образец ткани и…
Я даже не слышу слов, исходящих из его уст. Я смотрю на своего отца, который молча сидит на краю каталки, сменив комбинезон на один из тех унизительных халатов, которые даже не застегиваются на спине. Он выглядит худым и бледным.
Ему сорок шесть. Не может быть, чтобы у него был рак.
– Не волнуйся, пап, – говорю я ему. – Наверное, это что-то другое.
Я выдавливаю улыбку.
Тем временем я погружаюсь все ниже и ниже в глубокую черную воду.
12. Неро
Я возвращаюсь в дом Леви Каргилла, потому что он устраивает еще одну вечеринку, и я предполагаю, что Белла будет там. Он неплохо зарабатывает на этих тусовках – берет плату за вход, пять долларов за дерьмовое пиво, а затем продает более тяжелые вещи через свою маленькую армию приспешников.
Он никогда не прикасается к товару сам. Это то, что делает его хорошим лидером – всегда делегирует полномочия.
Кроме того, он любит разную тематику. Сегодня вечером какая-то пенная вечеринка – у него есть машины, разбрызгивающие струи радужных пузырей по всему переднему и заднему дворам. В бассейне так много мыла, что в нем больше пены, чем воды.
Большинство девушек в бикини, или были в них, когда началась вечеринка. Теперь они голые и скользкие, бросают пляжные мячи или целуются друг с другом, чтобы привлечь еще больше мужского внимания.
Поверьте мне, я бы с удовольствием уделил им это внимание. Но, к сожалению, я должен найти ту единственную девушку, которую предпочел бы никогда не видеть.
И действительно, Белла лежит на гигантском надувном фламинго посреди бассейна вместе со своей лучшей подругой Беатрис. Обе одеты в одинаковые белые бикини. Бикини в понимании Беллы – нечто состоящее из трех маленьких треугольников, удерживаемых веревкой.
Она загорелая и подтянутая. Ей удалось сохранить свой макияж на месте, несмотря на всю пену. Я действительно должен отдать ей должное.
Но я не собираюсь этого делать.
Белла требует, чтобы я испытывал к ней влечение. Она этого ожидает.
А я ненавижу, когда мне говорят, что делать.
И все же мне кое-что от нее нужно. Поэтому я опускаюсь на один из шезлонгов у бассейна, позволяя
