– Думаю, он не собирался стрелять. Просто пугал Рассохину. Мстил за обидный розыгрыш.
– Она – не Джейн…
– Джейн – это никто! Призрак, фантом! Миф, созданный с какой-то целью. Интересно, с какой?
– Почему выбрана галерея «Бенефис»? Не театр, как в прошлый раз, не ресторан, не парк, где полно людей?
Многовато «почему». У Ларисы разболелась голова от непонимания. Было поздно, но они с Ренатом не ложились, думали об одном и том же.
– Он бы не убил Рассохину…
– Конечно, нет. У него не было с собой оружия. Пистолет, которым он угрожал редакторше, – искусная имитация. Его не отличишь от настоящего. Я не сразу сообразила, что меня смущает. Вроде ситуация отчаянная, а мне не страшно. И вдруг до меня доходит: пистолет – игрушечный! Небось, сотрудники преподнесли его Бушинскому на какой-нибудь праздник. Шуточный подарок.
– Ты правильно сделала, что не сказала об этом Рассохиной. Пусть боится. Так она быстрее расколется.
Когда они догнали «женщину в красном», та сидела на траве и плакала от боли. Убегая от Бушинского, она сломала каблук и подвернула ногу. Лариса хоть и бывший стоматолог – все-таки врач. «Везем ее в больницу! – скомандовала она. – Кажется, перелома нет, но надо наложить тугую повязку».
У Рассохиной не было сил возражать. Несколько минут назад она чуть не лишилась жизни, и где гарантия, что Бушинский отказался от идеи пустить ей пулю в лоб. По сравнению со смертью все прочие чувства померкли, и Настя дала посадить себя в машину Рената.
Пока пострадавшей оказывали медицинскую помощь, спасители поджидали ее в приемном отделении. Сама она идти не могла. Пришлось им снова взять ее под руки и доставить сначала до машины, потом домой.
По дороге ей казалось, будто ее мысли известны веселому бородачу и его подруге. Рассохина запретила себе думать. Она сидела тихая и молчаливая, сосредоточившись на боли в поврежденной ноге. Только боль – ничего больше!
– Человек, который напал на вас, ваш босс? – бросил через плечо водитель.
– Как вы догадались? – угрюмо отозвалась пассажирка.
– Мы в цирке работаем, – засмеялась подруга бородача. – Чтение мыслей и предсказание будущего.
На выставке Настя заметила эту пару: женщина в безвкусной одежде и вертлявый мужчина с бородой. Богема, что с них возьмешь!
– Значит, вы – циркачи?
– А вы приняли нас за сыщиков?
Рассохина онемела. Слово «сыщики» резануло ее слух. Перед глазами возникло бездыханное тело Беспалого в луже крови. Она пыталась подавить опасные воспоминания.
– Чем вы так досадили своему боссу?
– Ничем…
– Он бросается на людей без причины?
– Он вообще не бросается… Я в шоке!.. Не понимаю, что с ним случилось…
– Вы должны были встретиться с ним на выставке?
Рассохина потерла больную ногу и спросила:
– Я обязана отвечать на ваши вопросы?
– Можете не отвечать. Но тогда он узнает, что вы… спите с его управляющим.
Эта фраза пришла Ларисе в голову, и она тут же подтвердила профессиональные навыки «циркачки», которой назвалась.
В салоне повисла напряженная пауза.
– С вами… опасно иметь дело, – выдавила Рассохина.
– А может, мы не циркачи, – подлил масла в огонь Ренат. – Может, мы сыщики. Вам что больше нравится?
Лариса захихикала, а пассажирке было не до смеха.
– Нельзя платить за доброе дело черной неблагодарностью, – продолжал бородач. – Мы спасли вас от верной смерти, а вы лжете. Опоздай мы на мгновение, и вас бы не стало!
– Я вам благодарна…
– Тогда признайтесь, за что вполне приличный человек решил вас застрелить?
– Я бы сама хотела знать…
Глава 27
Как Ренат ни наседал, Рассохина стояла на своем. В чем причина истерики ее босса, ей невдомек.
– Клянусь вам, я не понимаю, что на него нашло! Он никогда так себя не вел.
– Вы давно у него работаете?
– Около трех лет…
– «Бальзаковский возраст» издается три года?
– Почти.
– Как Бушинский нашел вас? Через посредников?
– Я сама позвонила ему, сказала, что по объявлению. Он искал опытного редактора в женский журнал. Мы встретились, побеседовали… и я была принята.
– Вы солгали про объявление. Зачем?
– Откуда вы знаете, что…
– Отвечайте на вопрос! – рассердилась Лариса.
– Я не хотела, чтобы… В общем, о месте редактора в журнале мне сообщил знакомый. Он просил не ссылаться на него.
– Как фамилия знакомого? Ступников? Тот самый управляющий, с которым вы…
– Да! Это он.
– Как давно Ступников является вашим любовником?
– С тех пор, как у них начались ссоры с женой. Сначала мы встречались от случая к случаю. Потом он решил развестись и забыл обо всем, в том числе и обо мне.
– Вы расстались?
– Нет. Просто перестали созваниваться. Он жил своей жизнью, я своей. Однажды ему стало одиноко, и он вспомнил обо мне. Наши отношения возобновились.
«У нее были еще мужчины, – подумала Лариса. – Рассохина не создана для семьи и домашнего очага. Она любит интриги, деньги и секс. Ради этого она готова на многое. Даже на подлость!»
– Вы имеете виды на Бушинского?
– Я не в его вкусе. К тому же Самсон Карлович женат…
– Вы бы не отказались занять место его жены?
– Честно? Не отказалась бы. Но Бушинский не проявлял ко мне интереса. До сегодняшнего дня.
– Вы нарочно надели на выставку красное платье?
– Что значит, «нарочно»? Просто надела…
– Вы любите красный цвет?
– Не больше, чем черный или белый. У меня скромный гардероб, так что выбор невелик.
В памяти Ларисы вдруг возникла дверь в квартиру, которую снимал покойный актер Беспалый. Она посмотрела на Рассохину и заметила страх, мелькнувший в ее глазах…
* * *Деревня Трошино
Татьяна ждала оправданий, но Ступников молчал.
– У тебя есть любовница? – допытывалась она. – Какая-нибудь местная курица? Ты с ней постоянно болтаешь по телефону?
– Это мое личное дело. Я свободный мужчина. Я же не спрашиваю, какого черта ты связалась с молодым парнем при таком муже, как Самсон. Чего вам, бабам, не хватает?
– Ты мне грубишь?
– Я называю вещи своими именами.
– У нас с Бушинским нет детей. Он против. У него каменное сердце! Попробуй, поживи с истуканом, тогда поймешь…
– Говоришь, он пытался тебя убить?
– Ну да… Чуть не утопил в джакузи! Это правда, клянусь!
Аркадий обдумывал слова Насти, которая пожаловалась, что босс набросился на нее в общественном месте, а потом хотел застрелить. Может, Самсон действительно свихнулся?
– У него крыша поехала! Страстная любовь порождает не менее страстную ненависть. А вы с мужем охладели друг к другу.
– Самсон собственник, как любой мужчина. Тем более, преуспевающий мужчина, который привык командовать и распоряжаться.
– Ты не замечала за ним… э-э… ничего странного?
– Он всегда был странным. Только тщательно скрывал это. Никто не знает, какой он настоящий. Кроме меня! Но в последнее время его странности приобрели… пугающий характер. Он ходил словно в бреду. Спал отдельно: то у себя в кабинете, то в гостиной на диване. Я даже хотела покопаться в его ноутбуке, но он, собака, установил пароль.
– И ты решила насолить ему. С провинциальным актером Геной. Глупо и пушло. Измена вышла наружу, и теперь ты прячешься от оскорбленного мужа в его же загородном доме.
– Это наш дом, общий!
– Но деньги-то зарабатывал Самсон.
– Намекаешь, что я иждивенка?
– Прости, я не должен был…
Татьяна жаждала реванша.
– С кем ты болтаешь по телефону, Аркадий? – опять пристала она. – Со своей бывшей? Она оттяпала у тебя все, включая квартиру. Чего она еще хочет?
– Я не собираюсь отчитываться перед тобой. Лучше подумай, что делать, если твой благоверный нагрянет сюда!
– Ты меня спрячешь.
Ступников вспомнил, как выводил Настю из сада через заднюю калитку, и усмехнулся. Неужели повторится тот же сценарий? Бушинский во двор, а его жена – со двора.
– Допустим, – кивнул он. – Ты будешь сидеть в подвале, а я носить тебе еду, когда твой муж уснет?
– Ты обещал помочь.
– Я от своих слов не отказываюсь. Но Бушинский не дурак, вряд ли его удастся провести.
– Нет, – похолодела Татьяна. – Ты же не отдашь меня ему на растерзание?
– А что мне за это будет? Денег у тебя кот наплакал. Если Самсон заблокирует твою карточку, ты останешься без гроша. Моя Вера – богачка по сравнению с тобой. И я, в отличие от твоего супруга, не жажду ее крови! Сделай ты когда-то правильный выбор, сейчас бы не тряслась от страха за свою жизнь.
Это был удар ниже пояса. Татьяна поняла, чего он добивается. Ее полного, окончательного унижения. Он хочет отыграться за ее прошлый отказ, отомстить за нанесенную обиду. Что ж, момент подходящий…
В театре такая сцена разыгрывалась бы на фоне кровавого заката или угрюмого замка на вершине утеса. А в реальности – с реки доносится говор мальчишек, которые жгут костер на берегу. Пахнет скошенной травой. Солнце отражается в воде, словно гигантская золотая монета.
