– Это латынь, что ли?
– Не только. Смесь арабского, иврита и неимоверным образом изуродованная латынь. Слушай, мы случайно с тобой в «иллюз» не вляпались? – спросил он. – Может, все же галлюцинация?
– Не похоже, – Денис посмотрел в сторону странного типа и вздохнул, – эта галлюцинация странно выглядит, торчит на крыше железного гаража и вопит дурным голосом какую-то непонятную песенку. Эм… псалом.
– Да уж. «Иллюз» обязан подавлять тех, кто в него попал, депрессию и апатию навевать, на суицидальные мысли настраивать, а мне сейчас ржать хочется, аки коню маршала Жукова. Значит, ни хрена это не галлюцинация, – заключил Ворон. – Чего только в Зоне не насмотришься… А почему псалом?
– Только очень упертый и фанатичный человек будет слушать такое да еще и подвывать. Во всяком случае, мне так кажется.
– Резонно, – хмыкнул Ворон и предложил: – Пошли отсюда, а? Мне сегодняшней прогулки по Зоне хватило по горло.
Денис снова посмотрел в сторону ненормального.
– Но ведь это человек. Я абсолютно уверен в этом, – сказал он через полминуты пристального всматривания. – Может, с головой у него не все в порядке, но мы не бросаем своих в Периметре. Ведь так?
– Так, – вздохнул Ворон.
«Никогда не бросать в Зоне людей» – это был главенствующий пункт в кодексе их маленького клана. Разумеется, все люди предполагались разными.
– Из тех, кто ходит в Зону, дерьма много больше половины, – ответил Ворон неожиданно зло, вероятно, вспомнив Валентина и тех, кто ушел вместе с ним. Ведь большинство из них были сталкерами, так легко предавшими собственную реальную жизнь вне Периметра. – Но вытаскивать их все равно кто-то должен. – И если спасаемые не пытались сопротивляться слишком уж рьяно, Ворон и Денис это делали. – Сам будешь с ним возиться.
– Нет проблем.
– Иди тогда, разузнай обстановку.
Денис кивнул. Ворон остался на месте, на всякий случай передернув затвор автомата.
Иногда мародеры устраивали ловушки на неожиданно сердобольных сталкеров. Правда, приманкой обычно служили представительницы слабого пола, а не психованные парни с посредственным слухом и непоставленным слабым тенорком. Да и героев-спасателей в Зоне всегда было мало. Не прокатывало в девяти случаях из десяти.
Песня оборвалась. Денис шел, не скрываясь, не быстро и не медленно, держа на виду руки и обратив открытые ладони в сторону неизвестного. Потом остановился.
– Привет, – бросил он так, словно встретились они не в Зоне, а в самом обычном дворе.
Голос парня оборвался на наиболее высокой и противной ноте.
– Эм…
Он был немного младше Дениса, но выше и очень худой. Светловолосый. Глаза бледно-голубые и… кроткие, что ли. То, как незнакомец смотрел, можно было смело фотографировать и показывать как иллюстрацию к словосочетанию «незамутненный наивный взгляд».
– Тебя как звать? – спросил Денис.
Несмотря на всю абсурдность ситуации, парень не выглядел идиотом. В смысле внешнего вида он был совершенно нормальным: не тряс головой и руками, не пускал слюни, не подмигивал, не дергался.
– Николя… – произнес он, тотчас смутился и поспешил оправдаться: – Это на французский манер. Я ведь во Франции учусь, вот и привык. Николай, если по-русски.
– Вот и отлично, Коля, а я Дэн, приятно познакомиться. – Впрочем, обрадовался он явно рано.
Ворон хмуро наблюдал за тем, как Денис перекинулся парой фраз со встретившимся им чудом-юдом. Парень внезапно встал, и сталкер едва удержался от того, чтобы не дать очередь в его направлении. Однако в руках у ненормального так и не появилось оружия. Вместо этого парень вскинул руки к небу, надежно укрытому непроницаемой облачной завесой, и снова рухнул на колени, затянув песню еще гаже первой. Денис постоял немного, взирая на происходящее, и поплелся обратно.
– Обалдеть, – прокомментировал Ворон, когда тот присоединился к нему.
– Ага, – не стал спорить Денис. – Знаешь, что он мне заявил? Если Бог есть на свете, он спасет смиренного раба своего.
– Раба… – Ворон поморщился. – Раб уж точно не заслуживает спасения, потому что раб… – Он вздохнул.
– Но…
– Но мы с тобой не боги, и рабов у нас не имеется. К счастью. – Ворон снова окинул парня взглядом. Кого-то тот сильно ему напоминал. Особенно в профиль. – Вообще-то, если человек сам того не хочет, мы его спасать не обязаны, – обронил словно между делом, – но если он неожиданно тебе понравился, дерзай. Скажи, что тебя послал тот самый Бог, может, этот юродивый не слышал древнего анекдота про раввина, который примерно так же от наводнения прятался.
– Я? Тебе точно нужно, чтобы, если мы его вытащим, он на всех углах эмиоников восхвалял и называл ангелами? – Денис нахмурился. – Ты только представь себе паломников, требующих пропустить их в Москву, дабы лицезреть чудо.
– А знаешь, я б с удовольствием! Не терплю религиозно долбнутых, чем таких меньше, тем лично мне приятнее.
– Ворон…
– Ага, именно что Ворон, – он фыркнул, – птица черная, проводник душ. Я рассказывал тебе, почему именно это прозвище, или еще нет?
Денис вздохнул и укоризненно покачал головой. Версии, почему сталкер именно Ворон, а не грач какой-нибудь, даже сам Игорь выдавал по десяток в день, что уж говорить относительно всех тех предположений, которые высказывали посторонние и друзья. Легенд, ходящих в сталкерской, околонаучной и научной среде, вообще имелось неисчислимое множество.
Впрочем, тут он и сам от Ворона не отставал. Денис однажды услышал о том, что является мутантом, умеющим улавливать волновые излучения аномалий (собственно, он не знал точно, это могло оказаться и правдой, но формулировка ему не понравилась). Еще его считали незаконнорожденным, только путались с именем настоящего родителя. Большая часть сотрудников ИИЗ приписывала отцовство Ворону, меньшая – какому-то его другу, сгинувшему в Зоне, но якобы завещавшему спасти сына.
По поводу Ворона рассказывали всякое. Кто-то говорил, что его возлюбила еще старая, чернобыльская Зона, и потому в этой, молодой да ранней, он чувствует себя королем. Некоторые шушукались, называя его не иначе, как «истинным темным сталкером» – тем, кто обрел способности, не вкалывая себе вытяжки из артефактов, а естественным путем: ходка за ходкой. Другие утверждали, будто сталкер в Чернобыле никогда и не был, а вляпался уже в Москве, когда Зона только зарождалась: либо долго пробыл внутри развивающейся аномалии, так что та начала воспринимать его частью себя, либо ему просто очень сильно повезло. А совсем уж злые языки, и в основном женской принадлежности, перешептывались о разрыве временного континуума относительно конкретного человека: якобы Ворон уже старик и только выглядит на тридцать пять (завидовали, естественно). Зато правды не знал никто, и сталкера это вполне устраивало.
– Ладно, черт с ним. Можешь сказать, что это лично я, Ворон, проводник воли его Бога. От меня все равно не убудет. А себя можешь представить… а хотя бы демоническим отродьем, пойманным в ловушку моею святостью, – и рассмеялся.
Денис покрутил указательным пальцем у виска и ушел. Когда минут через пять он вернулся, ведя за руку ненормального, Ворон наконец понял, почему напарник так упирался: Денис в душе по-прежнему оставался потерянным мальчишкой, которого после долгих скитаний и неприятностей нашли, обогрели и оставили. Как брошенный котенок или щенок, хотя вряд ли ему понравилось бы такое сравнение.
Жертва излишней религиозности выглядела немного младше самого Дениса, худой, бледной, осунувшейся и едва держащейся на ногах, что только усугубляло отношение первого. Бледно-голубые глаза смотрели с настолько наивным выражением, что Ворону хотелось как можно грязнее выругаться или хотя бы сплюнуть.
– Это правда? – проблеяло чудо-юдо. – Вас действительно послал мой Бог?
Ворон тяжело вздохнул.
– Боже, дай мне терпения, – прошептал он, похоже, развеяв последние сомнения психа. – Послушай, мальчик. Мне более всего сейчас хочется двух вещей, – произнес он предельно спокойно. – Кого-нибудь убить. – Он посмотрел по сторонам и все же дал автоматную очередь по подозрительному черному сгустку, шевелящемуся в раскрытой настежь двери подъезда ближайшего дома. В ответ донеслось что-то вроде шипения. – Будем считать, что я это сделал.
Спасенный ахнул и занес руку, чтобы осенить себя крестом, но посмотрел на Ворона и благоразумно передумал.
– И второе… – фыркнул сталкер, – превратиться в смайлик.
– Какой смайлик? – удивленно спросил спасенный.
– А ты что, далек от пагубного влияния Сети? Я думал, ты только в местах, для прогулок не предназначенных, бродишь и мутантов пугаешь.
– Я несу свет добра и истины, и…
– Есть такой замечательный смайлик, – перебил его Ворон. – Покерфейс называется, или рука-лицо. Так вот, его очень хочется сейчас продемонстрировать. Представься.
