Я молчал, соображая, где еще могли быть камеры на Черной даче. Предположим, что камера у входа, передающая изображение на монитор в коридоре, как и в Надоме, была всего одна.
– Не хочешь, – вздохнул шофер. – А давай на минуту представим, что скажет о той ночи Икар, которого обязательно допросят даже в закрытом лечебном заведении – немец умеет добиваться своего. Естественно, в присутствии назначенного адвоката! – злорадно добавил он. – А?
– Он скажет, что мы действительно ходили к дому, чтобы посмотреть в окна на первом этаже.
– Слабовато, – покачал головой шофер.
– Отец Кортика сообщил, что немец – таксидермист, а не вампир, как мы думали. Тогда мы поняли, что он из пуделя мог сделать чучело. И решили пойти заглянуть в окна, чтобы проверить эту догадку. Вы же здесь были, должны помнить тот разговор!
– Именно это меня особенно угнетает, – сознался шофер. – Я должен был с вас глаз не сводить до приезда второго немца. Он и попросил оставить двери опечатанными. Но мы все в ту ночь как-то странно уснули. Все – кроме вас, юноши. Вы хотели заглянуть в окна дачи через дорогу. И как – заглянули?
– Что?..
– В окна заглянули?
– Кортик посадил меня на крыльце, сам обошел дом, вернулся и сказал, что все шторы на первом этаже задернуты. Он не смог ничего рассмотреть. Это все.
Шофер с тяжким вздохом посмотрел на предложенную матушкой еду.
– Не могу. Изжога мучает. Подозревают язву. Не впрок мне пошли ваши пироги. А если Икар скажет нечто другое?
– Если мы были в доме, должны остаться следы, – парировал я.
– Новый немец позавчера вызывал бригаду фактурщиков. За соответствующую оплату. Отпечатки в доме снимали.
Он замолчал.
– И наших не оказалось, так ведь? – усмехнулся я.
– А с чем они их сравнивали? – встрепенулся адвокат.
– Я принес пару вещиц, которые трогал Икар, – объяснил шофер. – Что? Незаконно добытые? Без ордера? Умора с вами, адвокатами. Верните чучело, братцы.
– Лучше вам сходить к немцу и передать содержание нашего разговора, если вы не собираетесь поесть, – предложил я.
Ко всеобщему удивлению, шофер молча встал и вышел.
В дом постучали. Мужчина в штатском хотел побеседовать со свидетельницей происшествия.
– Сосед написал заявление о покушении? – спросил его адвокат.
– Нет еще. Думает. Колючки выковыривает из задницы. Шофера мотает туда-сюда к вам на переговоры. Чего он хочет? Денег?
– Если бы, – вздохнул адвокат.
Пока служивый в штатском записывал показания матушки, вернулся шофер и сообщил, что мы можем оставить себе останки пуделя и даже перезахоронить их в дорогом гробу – немец все оплатит. Но только после того, как он эти самые останки в виде чучела осмотрит.
Мы с адвокатом посмотрели друг на друга. Предчувствие огромной, не умещающейся в моем сознании тайны пронеслось легким смерчем, сдувая со стола салфетки.
– Кто-нибудь закройте дверь – сквозит! – крикнула матушка из гостиной. – Не дом, а проходной двор!
Адвокат встал и закрыл форточку.
– А чего это вы побледнели? – усмехнулся шофер. – Не волнуйтесь, чучело вам вернут в целости, все останки, так сказать, будут сохранены. Кроме глаз.
– Что?.. – опешил адвокат.
– Немец сознался, зачем ему позарез понадобилось именно это чучело. Его брат вставил пуделю вместо декоративных глаз два бриллианта. Не слишком большие, но отличной огранки. Он требует камни. Да, кстати! – Шофер поспешил предупредить вопрос адвоката: – Не пытайтесь сами выковырять эти бриллианты. Затаскает по судам за причиненные камням повреждения. Ну что? – Он хохотнул и только что не добавил «Съели?!». Вместо этого почти участливо поинтересовался: – Нечем крыть?
Я закрыл глаза и сидел не шевелясь. Слушал, как адвокат ходит туда-сюда по комнате.
– Атила! – позвал он.
Я покачал головой, не открывая глаз.
Тогда адвокат обратился к шоферу:
– Спасибо за информацию и участие. Как только ваш хозяин предоставит доказательства присутствия в чучеле двух дорогих камней, мы сразу же обговорим условия их возвращения. Да, пусть не ограничивается документальным подтверждением наличия у его брата каких-либо бриллиантов, а побеспокоится о показаниях свидетелей, которые видели эти камни на морде чучела белого пуделя.
Шофер молчал. Вероятно, буравил адвоката сердитым взглядом.
– Адвокат, ты не чувствуешь, что вредишь парнишкам? Где твоя интуиции? Они же еще дурные, им по возрасту такими полагается быть, но ты-то!
– На сегодня разговор закончен, – объявил адвокат.
– Передай своей теще, что она нигде не сможет продать камни.
– Вон!
– Передай, пусть позвонит. Немец знает, что она в Москве.
– Вон!!
– Ухожу, не ори. Попрощайся с газоном.
Он ушел. Я открыл глаза. Посмотрел в красное разъяренное лицо адвоката. И поклялся жизнью матушки – за себя и за Икара, – что не имел никакого сговора с бабушкой Соль.
Зачем нужно было прощаться с газоном, мы узнали уже через три дня. Подъехал милицейский «Мерседес» и два фургона с затемненными стеклами. Позвонили в дверь. Так как матушка дверь не открыла и клятвенно при этом пообещала, что откроет только в присутствии адвоката Кортнева, постановление на обыск дома и участка ей просунули под дверь.
Естественно, обыск начали с участка – дверь в дом она все равно не открыла – «не хозяйка и не уполномочена!».
Пока отец Кортика доехал, больше трети газонов было изуродовано. Сначала запустили человека с металлоискателем, который пошел вдоль забора, постепенно продвигаясь к дому. На каждый писк подходила группа из трех человек с лопатами и начинала с того, что двое из них снимали дерн, а третий ковырялся потом в земле.
Я спросил у матушки, почему чучело пуделя ищут с металлоискателем? Она глубоко задумалась, а шаривший в коридоре служивый объяснил, что таксидермисты часто используют легкие алюминиевые сплавы или титан для изготовления фрагментов скелета и его формирования в нужной позе. При этом особо талантливым удается максимально сохранить естественный материал – в основном это череп с позвоночником и тазовые кости.
Вспомнив клык с отломленным кончиком, я подумал, что Кох, который Энгель, отличался особым талантом.
Адвокат приехал не один, с ним пожаловал фотограф, который немедленно начал фотосъемку разорения газона и клумб.
С адвокатом в Надом вошли служители закона. Жилье они обыскивали более бережно, с извиняющимися интонациями объясняя необходимость этого своей службой.
Через час был откопан пакет с останками Улисса, который Кортик нашел в мусорном контейнере. В его ошейнике было несколько медных бляшек для украшения и металлическая табличка с именем собаки, адресом и телефоном.
После того как ажиотаж по поводу найденного черного пакета улегся и служивые поняли, что на этом поиски не кончаются, они пошли другим путем. Десятка полтора человек разбрелись по газону, рассматривая его внимательно на предмет повреждения верхнего слоя. Разумно. Два подростка вряд ли могли закопать совсем не маленькое чучело собаки и замаскировать место захоронения с тщательностью разведчиков спецназа. Еще несколько – в том числе и тот, что с металлоискателем, – начали обследовать сарай и место вокруг него, все закоулки у дома, беседку.
К вечеру нервы матушки не выдержали, и она начала готовить ужин на двадцать три человека. Наблюдая разделку куриных тушек, я спросил у нее, как таксидермисты очищают череп и позвоночник от… от биологического материала – от мяса?
– Дело простое, – ответил вместо матушки обыскивающий кухню служитель закона, – они помещают тушку в специальный состав, который разлагает всю белковую массу. Тут что важно, – объяснял он, следя, на сколько частей матушка с изяществом и меткостью настоящего мясника делит курицу, – тут важно, чтобы вовремя остановить процесс и не повредить кости. – И с уверенностью профессионального ликвидатора трупов пояснил: – Раньше специалисты по чучелам и скелетам просто варили в чанах нужные части, а некоторые пользовались специальными личинками, забыл их название. Помещаешь в них тушку, чтобы скрылась в червях целиком, и через двенадцать-пятнадцать часов вынимаешь чистейшие кости. Но это рентабельно, только если работает артель.
– Артель? – удивился я, представив себе дюжину Кохов и горку собачьих трупов рядом с ними.
– Черви должны все время есть, – объяснил пожилой и явно очень голодный мужчина. – Как минимум раз в неделю. Должна быть потребность в большом количестве чучел. На них еще отлично рыба ловится! – закончил он мечтательно.
– На чучел? – удивилась матушка, засыпая в тазике куски курятины солью и энергично перемешивая все рукой.
– Да нет. На личинок этих. Они жирные и очень вкусные… для рыбы.
Стемнело. Адвокат не поверил своим глазам, когда увидел, что служители закона развели во дворе костер. Добежав до шашлычника – так Кортик называл место для приготовления и поедания шашлыка на свежем воздухе, он увидел, что над костром под руководством матушки крепится чан для плова. Выслушав ее объяснения – емкости для приготовления пищи на такое количество народа в доме нет, и места для такой емкости нет, и жаровни, естественно, тоже, и кур оказалось в морозильнике мало – всего пять, поэтому она еще порезала на куски запасы свинины, добавила грудинку и ветчину, и теперь уж точно сможет накормить всех «мальчиков», а то «они, бедные совсем замучались газон ковырять». «Мальчики» в это время споро накрывали стол под навесом. В чан уже закинули весь запас риса. Смущаясь, два офицера милиции, которые приехали в «Мерседесе», продемонстрировали адвокату три бутылки водки, купленные на скорую руку в киоске возле станции.
