Она решительно не желала униматься, снова и снова напоминая Колину сирен, искушающих Одиссея своим сладким пением. Простой человек, которому не свойственны деликатные чувства — скажите на милость! Объект для игры в кошки-мышки. Пора бы снова сделать ответный выпад.
— В таком случае давайте поменяемся ролями. Я вас поглажу, а вы будете этим наслаждаться.
— Что? — воскликнула девушка, шокированная до глубины души. — Нет, это совершенно невозможно! Моему дорогому Максвеллу это не понравится.
Колин почувствовал, что сыт по горло «ее дорогим Максвеллом».
— Еще бы ему понравилось! — заметил он себе под нос.
Ариадна прекрасно расслышала замечание.
— Вот Максвелл, кстати сказать, весьма опасен. Если в его присутствии вы осмелитесь бросить на меня слишком долгий взгляд, он вызовет вас на дуэль, а дуэлянт он завзятый. Меткий стрелок и превосходно владеет шпагой, о чем знает весь Норфолк. Не советую вам его злить, иначе я не дам и пенни за вашу жизнь.
— Насколько я понимаю, вы давно знакомы с этим типом?
— Мистер Лорд! Имейте должное уважение к тем, кто стоит выше вас!
— Давно или нет?
Ариадна сделала неопределенный жест, потом поймала мягкое висячее ухо Штурвала и начала задумчиво пропускать его между пальцами.
— У них с папой были какие-то дела, я точно не знаю, — не сразу ответила она. — Мы встречались в обществе довольно долго, чтобы узнать друг друга, потом было объявлено о помолвке. Наш союз был делом решенным еще до папиной смерти. Вскоре мы поженимся, и я уверена, что Максвелл будет мне хорошим мужем.
— Ну еще бы! У него есть для этого все необходимые качества. Меткий стрелок и отлично владеющий шпагой.
Что еще нужно для счастья?
С минуту Ариадна смотрела ему в лицо, на котором не было ни тени насмешки, потом нахмурилась.
— Странно… вы говорите серьезно, а ощущение такое, что шутите.
— Как можно!
— По-моему, вы просто завидуете.
— Еще бы! Я сроду не держал в руках ни пистолета, ни шпаги, — бессовестно соврал Колин.
— Оставьте оружие в покое! По-вашему, в Максвелле больше нечем восхищаться?
— А что, есть чем?
— Представьте себе, да! — воскликнула Ариадна, пылая праведным гневом. — Он красив, добр и к тому же истинный знаток лошадей. Его Черный Патрик известен на всю Англию, это победитель многих скачек.
Колин заметил, что взгляд ее метнулся к Шаребу, потом так же быстро ушел в сторону.
— Максвелл богат, — продолжала она, — но вот это как раз не важно, потому что я тоже не бедна.
— Давайте подытожим, миледи. Ваш жених убивает на дуэлях, а в промежутках между ними купается в деньгах.
Лучшего кандидата в мужья просто не сыскать. Желаю всего наилучшего с «вашим дорогим Максвеллом».
— Ваш сарказм способен убить!
— Можно узнать, когда состоится это венчание века?
— Когда закончится траур по моему отцу.
— О! — вырвалось у Колина, и лицо его омрачилось. — Простите!
Ариадна не ответила, пристально изучая обивку сиденья. Колин попытался взять ее за руку, она вырвалась и прижала песика к груди, слишком сильно на его взгляд. Но малютка Штурвал не выказал недовольства — наоборот, поднял голову и лизнул девушку в подбородок.
Колин посмотрел на склоненную голову своей спутницы и предположил, что она сдерживает слезы. Может быть, даже плачет. Однако она не хотела его сочувствия, его утешений, да он и не мог их ей дать. Они жили в слишком разных мирах и оказались рядом лишь по стечению обстоятельств. Жизнь леди Ариадны Сент-Обин была распланирована. Даже ее бегство было захватывающей авантюрой, забавным маскарадом, за которым неминуемо следовало возвращение к прежней жизни. Что ж, это вполне логично, но душа Колина мучилась.
«Если бы мы встретились раньше, в моей прежней жизни, у нас был бы шанс».
В прежней жизни, в которой он был блестящим морским офицером. В жизни, к которой нет возврата.
В его теперешнем существовании он всего лишь скромный ветеринар — слишком жалкая добыча для светской красавицы, чтобы даже думать об этом.
— Вы что-то совсем притихли, доктор.
— Я не притих, а погрузился в глубокое раздумье, — ответил Колин, возвращаясь к действительности. — Думаю, как бы до Норфолка научиться владеть пистолетом и шпагой.
Ариадна нахмурилась, но поняла, что это не насмешка, а шутка, и улыбнулась.
— Доктор, я подумала и решила, что должна извиниться и за тот трюк с вашими волосами. Я вас вывела из себя, расстроила, огорчила и бог знает что еще. Я чувствую, что должна как-то возместить вам моральный ущерб. Вот, пожалуйста, трогайте. Я не скажу Максвеллу.
Она поймала на ладонь длинный медно-рыжий локон, которым всю дорогу играл ветер, и протянула Колину.
— Это излишне.
— Если вам противно дотронуться до моих волос, так и признайтесь. К чему эти уловки!
— Противно или нет, речь не об этом. — Колин решил подыгрывать, насколько хватит сил. — Вы обещаны другому, можно сказать, запретны. И потом мне лучше держаться подальше от ваших волос.
— Вот как? Это запрет из той же оперы, что и насчет пирожков?
Колин бросил на нее недоумевающий взгляд.
— В том смысле, что самый вид моих волос может вызвать у вас несварение?
— Очень смешно!
— Но мне любопытно! В чем дело? Что не так? Я просто хочу, чтобы мы были квиты. О! Понимаю. Рыжие волосы не в вашем вкусе.
— Напротив, миледи.
— Я рада, — степенно заметила Ариадна, но глаза ее вспыхнули. — В таком случае вы не хотите прикоснуться к ним потому, что они растрепаны, взлохмачены и небрежно засунуты под жокейскую шапочку.
— Снова промах. Просто я вполне нормальный мужчина со всеми присущими нашему полу здоровыми аппетитами. Прикосновение к вам добром не кончится. Ни к чему будить то, что спокойно дремлет.
— Вы меня совсем сбили с толку, доктор, выражайтесь яснее.
— Леди Ариадна!
— Я жду ответа.
— От вас и у святого голова разболится.
— Вы страдаете от головной боли? Так бы сразу и сказали. Где именно болит? Я поцелую это место, и все пройдет.
— В жизни со мной не флиртовали так откровенно!
Слова эти вырвались у Колина ненамеренно, и он ждал обычной вспышки благородного негодования. К его удивлению, девушка засмеялась и положила кончики затянутых в тонкую перчатку пальцев на его локоть.
— Не стану отрицать! Однако не пора ли нам сделать привал и пообедать в каком-нибудь приличном месте? Если вдобавок к головной боли у вас еще и начнет бурчать в животе, вам станет совсем худо.
Бедро ее как бы случайно прижалось к нему. Колин подавил вздох. Пахло сладкими пирожками и лавандой. Самым разумным было бы убраться восвояси, но он знал, что такая возможность представится еще очень и очень нескоро.
