— Слышал, — произнес я.
— Что это?
— Знал бы я еще.
И теперь звук повторился еще раз, но очень громко. Только тогда я понял, что это было. Это был вопль, полный боли, как рев мотора. Мы тут же обратили свой взгляд в сторону звука.
Ёхху. Раненный ёхху.
— Арррргх! — вновь огласил он воплем поляну.
Мы переглянулись с Виктором.
— Что будем делать?
— А что мы можем?
Я понимал, что мы не можем помочь этому ёхху. Уже не можем.
— Хотя, постой-ка, — произнес Виктор и направился в сторону снежного человека.
По пути он потянулся к кобуре и извлек из нее свой пистолет.
— Мы можем облегчить его боль.
Он его застрелит. Разумный выход из ситуации, но неверный что ли. Не хотел я, чтобы этот ёхху погиб. Нельзя так.
И тут в моем кармашке оживился сурок. Завибрировал, как сумасшедший.
Я взял фигурку в руку — и все тут же померкло. Вот оно, видение, что он хотел мне показать.
Вновь черно-белая картинка без звука, как в старом немом кино. Я смотрю на себя со стороны, сидящего возле ёхху. Я не вижу, но знаю, что в моей руке фигурка наутилуса. Сжимаю ее и использую на снежного человека. Он больше не содрогается от боли. Вижу в его кошачьих глазах умиротворение. Спокойствие. Ёхху счастлив.
Он закрывает глаза и на его мохнатом лице появляется небольшой намек на улыбку. Я знаю, что он умрет, но теперь ему будет не больно. Просто уснет и больше не проснется.
А после я вижу, как я же встаю и смотрю в сторону Виктора. А тот что-то кричит. Я не слышу слов, но понимаю, что-то произошло.
Сурок выкидывает меня из видения резко и даже болезненно, что я не могу устоять на ногах и падаю в сторону, прямо на мертвое тело одного из ёхху. На визоре появляется ледяная крошка из крови.
— Виктор, остановись! — кричу я и пытаюсь подняться.
Он оборачивается в мою сторону и смотрит с удивлением, а на губах застывает вопрос:
«Что такое?»
Но мне некогда отвечать. Я пробегаю мимо него, уже сжимаю фигурку наутилуса в руке и падаю рядом с ёхху.
— Что ты творишь? — орет мне в след Виктор.
Некогда объяснять. Я просто сжимаю покрепче фигурку и кладу свою руку, — ну и пусть, что она закрыта перчаткой экзоскелета, — на ёхху. Закрываю глаза и произношу про себя, словно это поможет мне управлять наутилусом, чьи свойства так и не были мне известны.
«Помоги ему! Облегчи его боль!»
И что самое удивительно, фигурка помогает ему. Я чувствую, что какая-то неведомая сила стекает по моим пальцам, прорывается через перчатку и передается ёхху. Он тут же успокаивается и не содрогается от боли. Смотрит на меня и одними губами произносит, что я все-таки понимаю сказанное:
— Спа-фибо…
Улыбается. А я вижу в его кошачьих глазах умиротворение. Но после они закрываются и ёхху засыпает.
Фигурка наутилуса еще вибрирует, а вместе с ней и сурок. А до меня доходит сама суть наутилуса. Это предмет, что насылает эйфорию, действует по типу наркотиков и так же имеет привыкание. Я просто вижу, так как это показывает мне сурок. Мы общаемся с ним напрямую.
Но теперь ёхху спит. Я знаю, что он умрет, но, по крайней мере, без боли и страданий. Он просто уснул и больше не проснется.
Я поднимаюсь на ноги и оборачиваюсь к Виктору — и тут видение сурка продолжает сбываться. Он кричит, а я вижу, как он обеспокоен.
— Малой, лед трескается!
Я понимаю не сразу. А когда осознание все же приходит — уже поздно.
Лед трескается у меня под ногами и я лечу вниз, даже не успев ухватиться хоть за что-нибудь. Просто лечу вниз, а для меня самого все словно бы замедлилось. Застыло и превратилось в слайд-шоу. Я вижу, что лед треснул не только там, где стоял я рядом с ёхху, но обрушается вся поляна. Тела мертвецов срываются вместе со снегом и льдом и падают глубоко вниз. А еще я вижу, как Виктор в последние секунды срывается с места и пытается успеть добраться до безопасного места. Лед рушится прямо у него под ногами. Прыжок и все заканчивается. Виктор спасен.
А вот я продолжаю падать вниз, пока все не меркнет перед глазами. Мозг еще не успел понять, что произошло, но сурок ответил мне перед этим забытием. Падение — удар. И мое тело, вместе с десятками другими лежит глубоко под землей, засыпанные снегом и льдом.
Мое тело в последний раз пытается сделать вздох и у него это не получается…
* * *
Виктор Вайс, он же V.
Я заметил это слишком поздно. Так поздно, что корю себя за это.
Малой провалился тут же, да он и понять, наверное, ничего не успел. Просто провалился под лед вместе с телом этого ёхху, которого уберег от боли. Но на этом все не закончилось. Лед начал обрушаться просто в геометрической прогрессии и совсем скоро должен был добраться до меня. Какую-то секунду я еще медлил, но потом бросился наутек.
Я не просто бежал, а спасался от верной смерти. Оборачивался назад и видел, как она настигает меня. Еще чуть-чуть и все пропало. Для Малого то уже точно все закончилось, иначе и быть не могло. Хотя в голове кружилась мысль о том, что тогда это противоречит событиям. Ведь я сам видел его же, только из будущего. Но, тем не менее, я только что видел его верную смерть. Он просто не мог выжить. Я знал. Я чувствовал.
А для меня все тоже могло вот-вот оборваться и я бежал что есть мочи. Уже ощущал, как лед трескается у меня под ногами. И именно из-за этого я решился на самый рискованный поступок. Я прыгнул вперед, надеясь, что упаду уже на твердую землю.
Упал прямо на снег и почувствовал, что скольжу прямо в пропасть. Начал грести руками из последних сил. И все прекратилось. Повисла тишина, а я упал с головой в снег. Мышцы резко заболели, а сердцебиение участилось. Но я выжил.
Спустя мгновения, — так мне показалось, — я поднялся на ноги и посмотрел в пропасть, что разверзлась там, где еще недавно была кровавая бойня. Я даже не мог увидеть дна этой пропасти, слишком глубоко она уходила.
А после рядом со мной просвистела пуля и угодила в скалу. Резкий хлопок.
Я обернулся и увидел, как ко мне приближается группа людей. Были ли это охотники Консорциума или ренегаты я не знал, но прекрасно понимал, что нужно бежать. В последний раз взглянул в пропасть.
«Извини, Малой, но я должен выжить и если не ражи себя, то ради нее».
Сорвался с места и побежал, несмотря на ноющие мышцы. К ущелью, за которым меня ждала линза и быстрый путь к спасению.
— Хоуп, будь готова перенаправлять линзу по первому же приказу, — просто прокричал я на бегу.
Голос сорвался, но я бы удивился, если бы этого не произошло.
— Будет сделано, голубчик, — отозвалась Хоуп, а после добавила: — А что с Малым, он пропал с моих датчиков. Совершенно нет сигнала от его исина.
Рядом со мной просвистело еще пару пуль, что лишь подгоняло меня бежать еще быстрее.
— Малой? — то ли переспросил, то ли просто повторил я, а потом замешкался с ответом, так как не был готов принять его сам. — Он…
— Что с ним?
— Он мертв…
* * *
Малой, ренегат.
Ух-ух.
Я чувствовал в своей руке фигурку сурка.
Ух-ух.
Я слышу, как бьется мое сердце.
Ух-ух. Ух-ух.
Чувствую в другой руке фигурку наутилуса.
Ух-ух. Ух-ух.
Болит все тело, а особенно сердце. Такое чувство, что через него пропустили ток.
Ух-ух. Ух-ух. Ух-ух.
Ощущаю, что оба предмета вибрируют. Одинаково. Почти, как единое целое.
Ух-ух. Ух-ух. Ух-ух.
Уже понимаю, они и стали единым целым. Они стали единым целым со мной.
Сердце стучит, как заведенное. А я понимаю, вернее сурок рассказывает мне о том, что произошло. Я умер. Но я ожил вновь.
Я стал зависим от них. Сурок — мой разум. Наутилус — мое тело.
Я жив только благодаря им. Отними их от меня и меня не станет.
Пытаюсь вспомнить, кто я такой. Но ничего в голову не приходит.
М. Помню эту букву.
Ма… Мо…
Как-то так.
Пытаюсь открыть глаза. Не получается. Еще попытка, но ничего не изменилось. Вокруг тьма, поглощающая меня. Она душит.
Нет, мои глаза все же открыты. Просто здесь очень темно. Хоть глаз выколи.
Мал… Да, что-то такое.
Малой! Меня просто осенило.
Меня зовут Малой.
Но ведь я не один. Был кто-то еще. Кто он?
Пытаюсь подняться. Тело содрогается от боли. Но я все же поднимаюсь. Голова гудит. К горлу подступает тошнота. В глазах мелькают белые пятна.
Встаю и тут же падаю.
Чувствую, что что-то прикреплено к моей руке. Не знаю, что это, но сурок твердит мне, что оно сломано. Значит, не важно, что это.
Надя. Наденька. Надежда.
Я вспомнил ее. Этот безумный искусственный интеллект, что помог мне с В…
Как его. Память все еще отказывает мне подчиняться.
Поднимаюсь на ноги, облокачиваясь на стену. В глазах вновь появляется белое пятно. Моргаю. Не пропадает. Смотрю прямо на него и понимаю, что это свет. Вдали.
