Таким образом, аррелы не только лечили своего одаренного хозяина, но и носили в себе дополнительный резерв магии на случай экстренной ситуации. Качество полезное. А если учесть, что птичка со временем становилась практически разумной, я поняла, почему они столь высоко ценились.
— Но их там нет, — снова пристала я к Эриону.
Мужчина вздохнул, подошел, встал рядом со мной и посмотрел за стекло.
— Старые аррелы выглядят несколько иначе, чем те, что летают под куполом. Необходимо приглядеться. Вон там смотрите, в ветвях. И за тем цветком один сидит, видите?
Сначала я ничего не видела, а потом прозрела. Аррелы действительно были, бледные, полинявшие так, словно их выстирали в хлорном отбеливателе. И такие несчастные, что сердце кровью обливалось.
— Молодой долго учится, а эти уже все умеют, — зачем-то сказала я, хотя… Наверное, уже в ту минуту я для себя все решила.
— Логично, — хохотнул блондин. — Только вот проблемка одна имеется. Молодому аррелу подойдет любая магия, а такому только магия его хозяина или очень похожая, какая бывает у родственников.
— Я бы хотела войти туда! — указав на вольер с пенсионерами, посмотрела на гида.
Страж поменялся в лице.
— Вы с ума сошли! — вскликнул он. — Никто не берет уже использованных аррелов.
— Никто не берет, а я попробую, — упрямо заявила Эриону. Мне очень не понравилось слово «использованных». Не понимаю, как можно работать с такими грандиозными птицами и при этом настолько их не любить!
— Как хотите! — фыркнул он. — Вам в ту дверь.
А я… Я и пошла, куда отправили. Вернее, хотела пойти, но тут вмешался муж.
— Тэс, это опасно. Ты еще не умеешь работать с резервом, и голодные птицы могут выпить тебя досуха.
— А вы на что? — огрызнулась я. — Вас мой дядюшка попросил за мной присматривать? Вот пойдемте вместе и присмотрите.
— А мне она нравится! — воскликнул Лесар. — Малышка Тэс, я с тобой!
— Здесь подождешь! — припечатал его герцог и первым направился к двери.
Глава 11-1
Глава 11
Мне ничего другого не оставалось, как последовать за супругом.
— Постойте, — окликнул гид. — Вот, возьмите. Это традиционное угощение. Считается, что птица вас выбрала, если приняла его.
Мне в ладонь насыпали горсть небольших темно-синих ягод. Я кивком поблагодарила Эриона и пошла в вольер.
Если молодежь в основном куполе порхала, щебетала и красовалась, то здешние обитатели предпочитали прятаться. Хотя, конечно, в полинявшем платье на люди не покажешься. Еще одним достоинством птиц была ненавязчивость и скромность. Это я так себе нафантазировала, а на деле все могло быть иначе.
Тем не менее, мы уже минут десять прогуливались с герцогом по тропинке, я держала ладонь с ягодами раскрытой, а очередь из желающих приобщиться к угощению пенсионеров что-то не выстраивалась.
— Эй, птички! — позвала я. — Сюда летите. У меня много вкусненького!
Светлость скосил на меня взгляд и хмыкнул. Сомневается и считает меня ненормальной. Его право. От этого еще больше захотелось доказать свою состоятельность.
Мы прошли еще два круга. Я тихонько свистнула, подзывая птичек, но то ли свистела я из рук вон плохо, то ли аррелов раздражал свист, но так или иначе, никто из них не среагировал.
— Тэс, идем туда, где выбирают птиц все, — с заметным раздражением произнес герцог.
И я почти готова была его послушаться, но тут увидела ЕГО.
Он был больше остальных и несчастнее. Сидел на сухой ветке, а вокруг, словно опавшие листья, валялись его перья. И вообще, вид он имел потрепанный. Скорее всего, жизнью.
Не знаю, что я в нем разглядела, но точно понимала, что если не вот это вот полинялое чудо, то никакие другие аррелы мне даром не нужны.
— Птичка, не бойся меня… — прошептала я и направилась к бледно-серому попугаю-переростку.
Когда оказалась совсем близко, он вдруг повернул голову и посмотрел на меня совершенно пустыми глазами. В них не было жизни, в них не было желания жить, только тоска и усталость.
— Зря ты так, — тихо заговорила с ним. — Вот я после суток приходила почти такая же, а потом выспишься, поговоришь с подругами, и снова все хорошо. Понимаю, что сейчас у тебя жизнь не сахар, так и мне порой на луну волком выть хочется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Попугай скосил глаза, и в них на миг промелькнула заинтересованность.
Я же решила закрепить эффект.
— Ты ведь позволишь до тебя дотронуться? Я просто хочу тебя погладить…
Недолго думая, протянула руку и дотронулась до перьев.
— Тэс! — зашипел рядом герцог, практически оттащив меня от птицы. Моей, между прочим, птицы! — Вы как маленький ребенок! А если бы он вас покалечил? Аррелы отличные бойцы, а этот наверняка натренирован!
Попугай смотрел на меня печально, словно я его поманила конфетой, а в самый решающий момент спрятала ее за пазуху.
— Знала бы, что вы мне будете мешать, оставила бы за дверью! — рыкнула я и ужом вывернулась из захвата Светлости. — Ждите меня здесь!
Сама же я бросилась к птице, на ходу сканируя ее состояние так, как учил магистр Арбери, как мне уже приходилось делать на других, пусть не животных, а арсах. Попугай умирал. Я видела сгусток боли, сплошное пульсирующее красное пятно. Счет уже шел на минуты.
— Нет, милый! Мы только встретились, и уйти я тебе не дам! — упрямо заявила я и протянула к птице раскрытые ладони.
Сосредоточиться, почувствовать магию, поделиться ею с больным и от всей души пожелать выздоровления.
— Ну, давай же, работай!
Я волновалась, а свечение никак не желало появляться. Краснота же разрасталась, становилась насыщеннее. Еще два пера упали в траву.
— Смотри на меня, мешок перьев! Смотри и не вздумай умирать, слышишь? Ты будешь жить! Если не выходит у меня, выйдет у тебя! У тебя опыта больше! Чувствуешь мою магию? Бери ее сам, как умеешь! — и я схватила птицу, встряхнула и прижала к себе. — Ну, пожалуйста! Миленький!
— Ко-о-о-о-о-о… — почти прокудахтал мой питомец, страдальчески закатил глаза и… жадно стал пить мою насыщенно зеленую магию.
Я знала это. Я видела это. Зеленый поток смешивался с красным, нейтрализуя его, уменьшая, поддерживая и исцеляя организм птицы. По мере того, как попугаю становилось легче, его перья тоже меняли окрас.
На меня же накатила такая слабость, что я присела прямо тут же, у ветки, с которой сняла птицу. Кстати о ней, попугай стал черным с широкими красными полосками на крыльях.
Сияние вокруг нас стало гаснуть, и я услышала отчаянное, наполненное тревогой:
— Тэ-э-э-эс! — Светлость почти мгновенно подхватил меня на руки. — Ты сумасшедшая!
Впрочем, последнюю фразу хором произнесли мужчина и аррел. Тоже мне! Я ему жизнь спасаю, а он меня обзывает! Ладно герцог, ему простительно, потому что до меня у него и потрясений почти не было, а тут навалилось — не разгребешься. А ведь я только жить начинаю, учиться перехожу.
— Ешь давай! Что я зря на тебя магию свою тратила? — и я подсунула под нос птицу ягоды, которые все еще держала в кулаке.
Он подозрительно скосил на угощение взгляд и нехотя клюнул одну менее подавленную горошину.
— Ну, вот и хорошо! Вот и ладно! — мне было легко и радостно, а Светлость понес нас к выходу. — Жаль, что ты не можешь мне сказать свое имя.
— Лошариус Иштан Секвей! — гордо заявил попугай.
Мне такое не выговорить!
— Буду звать тебя Лошариком, — объявила я.
— Рискни, — спокойно предупредила птичка.
Просто не будет, но тем интереснее. Два существа с интеллектом всегда друг друга поймут, если захотят, конечно.
В коридоре нас ждали взволнованные и удивленные стражи Лесар и Эрион.
— Мы возьмем этого, — заявил герцог, не спуская нас с птицей с рук.
— Лошариуса? — мне показалось, что спросил это гид не столько с искренним удивлением, сколько с ужасом и безмерным беспокойством. Причем беспокоился он явно не о попугае.
— Девушка выбрала его и аррел согласился. Сколько с нас? — вновь спросил Агиар.
