Полуэльф подыскивал нужные, скользкие слова.
— И ничего не предпринимал…
— Предпринимал?! — Себастьян зло давился словами. — Ибрагим сверху, с холма, мог видеть, что твориться у меня перед носом?
О боги, какое жалкое оправдание!
Он даже не смотрел в сторону шагавших позади Ибрагима и остальных эльфов. Странно, но Марьяна не было слышно, неужели угомонился?
— Олаф, если я мог, спас бы Кристофьена и Малека!
Еще одно жалкое оправдание. К Дьену их всех! — Выругался в душе полуэльф, рванул вперед, не дожидаясь ответов. Мерзавцы!
Теперь он был точно уверен — проблем будет невпроворот!
Барьер встретил его холодно, так же, как и собратья.
Лилово-зеленая завеса остановила Себастьяна в полушаге от мерцающей стены. Полуэльф не оглядывался на идущих за ним эльфов, все раздражало, придирчиво надоедало. И напоролся на туже банальность…
Охрана Барьерной Стражи Эль-Фарона ждала всех. Они не собирались пропускать лишь одного Себастьяна через магические ворота. Что до бессильной ярости разозлило полукровку. Скоты!
— Что Себастьян не пускают? Лицо распухло? Цвет поменяло? Ты ненароком за отсутствие не позеленел? Болотным мхом не оброс?
Марьян ждал случая и дождался. Прекрасный случай — его не пускают в Эль-Фарон. Забавно. А вот намек на болотный мох и позеленевшую кожу — это намек на врожденный недостаток Себастьяна. А еще — болотного тролля. Совсем Марьян одурел!
Себастьян уже собирался огрызнуться, но встретил мрачный, предостерегающий взгляд Гарьяна, — не время пререкаться и затевать споры, да еще на виду. Он унял яростную дрожь. Весело было только Марьяну и его собратьям по оружию, Ибрагим с Росланом молчали, мрачными казались и идущие позади всех латники и лучницы; солдаты, тянувшие храмовников — безпричастно озирались по сторонам, им явно не терпелось поскорее скинуть с плеч малышню и отправиться в казармы.
Что-то назревало? Вот только что?
Стража не пускает. Гарьян задает двусмысленные вопросы. Марьян снова стал зубоскалить. Действительно, нечто надорвалось в тонкой жизненной нити Общины эльфов и "его сиятельства" Себастьяна. Вот только что?
Блеклый луч — заклятье Гарьяна.
Невидимые ворота в куполе заискрились величественной стаей ярко-красных искр — локальный проход. Себастьян долго не думая, шагнул за черту барьера…
В ту же секунду оказавшись в Эль-Фароне.
Тоже холодное и липкое прикосновение к сознанию.
Тонкая волна барьера пропустила Себастьяна, значит он свой, родной, и нечего Марьяну кидаться на него с дурацкими издевками, сам хорош!
В городе эльфов было тихо, словно в лесной чаще Эльфрана. Остроухим непривычен шум и гам. Они жили в тишине и гармонии, в соприкосновении с коварством и подлостью — их наглых сердец. Испокон веков эльфийское племя старалось чтить величие и красоту, поэтому Себастьяна встретила в двухстах метрах безлюдная площадь, за которой начиналась стена громадных, тысячелетних ялинов. Дома эльфов гроздьями сеялись на могучих ветвях великанов, где узкие, а где широкие деревянные мостки соединяли одно жилище эльфов с другим, аккуратные и изысканные.
Себастьян жаждал одного — умчаться домой!
Его порыв не утаился от лейтенанта Гарьяна.
— Себастьян, ты не забыл?
Полуэльф обернулся. Скинул капюшон. Теперь отчетливо виделось его полукровство: широкое, не присущее эльфу, лицо, рыжеватая шевелюра, и что больше впечатляло — рыжеватая щетина. Лишь молочно-белая кожа да остроконечные ухи выдавали в нем эльфа. Бегающий взгляд голубых с зеленью глаз добивал экзотичность портрета, — природа одарила Себастьяна поистине непредсказуемым коктейлем — от матери эльфийской крови, он унаследовал равную половину, как и от отца — человека. Да только б знать милых родителей, что бы от "чистого" сердца отблагодарить? Себастьян настаивал, но Желин Харуш не под каким предлогом и словом не обмолвился о родителях полукровки, все держал в себе, в тайне, каждый раз твердя — твои отец и мать Себастьян погибли, когда ты был мал и ревел в пеленках. На этом разговоры о родителях полукровки обрывались, успокоительными уговорами, на которые выросший, и, ставши, взрослым Себастьян перестал реагировать.
— Ты должен знать, что их ждет…
Себастьяну плевать было на судьбу дайкинов. Его работа заключалась в том, что бы схватить малышню и доставить в Эль-Фарон. Он свою работу выполнил. И теперь мечтал об одном — домой в кровать. Нет! Сначала бокал вина, затем в койку, — так будет намного лучше.
— Хорошо, Олаф, я не забыл. — Он несколько затравлено повернул голову к лучницам и солдатам, несшим пленников, и добавил: — Во дворец. Малышню тоже.
К удивлению отряд подчинился, а он готов был напороться на авторитет Ибрагима да Рослана, но те молчали, Марьян и пятеро "барбосов" перекинулись со стражей барьера парой колких фраз по поводу Себастьяна, погоготали, попрощались с лейтенантом и эльфарами, да потянулись к своим домам.
Ага! На Совет Круга не приглашены — прекрасно! К казармам не потащились, значит, весть о славной операции Себастьяна весь гарнизон эльфийской армии узнает завтра утром, чудно — все зависит от вердикта короля и Совета Магического Круга.
Полуэльф оглянулся на барьерную стражу, те провожали их хмурыми взглядами, потеря сородичей побудит в сердцах эльфов новую ярость и злость к людям. Побудит новую ярость и злость к нему. И после решения Совета, эльфам будет все равно кого карать взрослого, мальчишку или сопливых девчонок. Ненависть к дайкинам остудит лишь их горячая кровь!
"Хвала богам, ночь!" — Себастьян вообразить себе страшился, что произошло б, если они пришли днем, когда улицы Эль-Фарона заполнены жителями. Когда он признался бы родне Кристофьена и Малека, что молодые парни погибли не без его вины. Что была допущена ошибка в атаке на Лисий луг, хутор дайкинов, что эльфар Жилич попал под "ледяную" руку храмовника-мастера. Представил — и ужаснулся! — "Они разорвали бесчувственную малышню на мелкие кусочки…. Да меня в том числе!"
Себастьян повел отряд через узкие жилые улочки, — той дорогой, где было меньше шума и меньше шансов попасться на глаза жильцам. Он выбрал путь к дворцу через квартал ремесленников. От сферы-купола исходил привычный всем эльфам серебристый свет, что окутывал жилища лесного народа мягким полумраком, все казалось вокруг притягивающим внимание, заставляло любоваться. Себастьян даже не пытался понять, почему внутри от купола исходил серебристый свет, а снаружи — лилово-зеленый. Ответ напрашивался простой — магия Магического Круга извращена, также как и интриги королевского двора; и что более интриговало Себастьяна, так это — невидимость сферы-купола для всех рас, населяющих Зорган, и только эльфийский народ Эль-Фарона мог видеть саму сферу, проходить сквозь барьер и свободно находиться в городе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
