— Как вообще могло получиться, что эльфы погнались за молодым дарованием?
— Эльфы и… Ирэна ночью напали на Лисий луг, мы оказались не готовы к такой стремительной атаке. Я лишь успел отдать Шосту мысленный приказ брать командование на себя и уносить ноги по Южному тракту, на пересечение с отрядом Глота и Лайка.
— Так почему они не встретились с ними?
— Эльфы согнали подмастерье с главной дороги в Василисковы холмы.
Опять затянувшееся молчание и атака взоров.
— Ты выходил на связь с Матеусом или Лайком?
— Нет, воевода, они не отвечают.
Воевода откинулся на спинку стула.
Заговорил Герман Зольт, скрипуче и цедя слова:
— Испокон веков мастерам, которым поручено обучение и тренировки рекрутами в подмастерье, всегда отвечали за жизни молодняка. Тем более, если это жизни вельможных кровей! Как храм объяснится с Королевством Людей за головы Ирвин Альвинской, Оливии Хорвут? А Шост?..
— Да никак мы не объяснимся, Зольт! Как ты объяснишь герцогу и барону, что их дети похищены остроухими? — Неожиданно встрял в разговор старейшина Родемир, перебивая говорившего. — Это акт возмездия со стороны династии Эльсдинов за Эльсдар! За двухлетнюю войну! За поражение! За Вельможный лес, в который сейчас превратилась эльфийская земля!
Маниакальная и пугающая завеса тишины, опустилась на Ониксовые стены круглой залы советов. Главы храма впервые за долгие годы не знали, как поступить. Или знали, но боялись действий.
— Ты и Матеус, поплатитесь за халатность и безалаберность по отношению священных правил и законов храма. Кара будет вынесена завтра на рассвете. А пока — мы должны увидеть правду. Открыть сердце нашему разуму, а сознание — мыслям. — Главный старейшина Имран Брамт, подытожил за всех.
— Мы должны знать, что ждет подмастерье в руках эльфов, если они угодили в их сети и в плен? Далеко ли забрались Матеус и Лайк, преследуя остроухих? Что ждет храм, когда владыка Мейдрина дознается от нас о судьбе своей дочери? Пойдет ли Королевство Людей на Хизельмаш войной? Ощетинится против нас Орден Северных Магов или сохранит нейтралитет?
Герман Зольт говорил, а Войчек чувствовал, как гранитный пол постепенно уходит из-под его ног.
— Можешь теперь сам представить, мастер Войчек, насколько ситуация критическая, поступки совершены, расплата неминуема!
Второй главный старейшина Доварт не встревал в перепалку и притих вместе с воеводой Хесамом.
— Тогда дорогие коллеги и воевода, прошу вынести окончательное решение…
Все обратили внимание на Имрана Брамта, тот легко, для своих старческих лет, поднялся со стула, остальные старейшины и Хесам последовали его примеру.
— От лица коллегии старейшин выношу мастерам Матеусу и Войчеку суровые наказания, то есть, исключить на год из службы, а вследствие гибели подмастерья, вовсе из стен храма, и впредь считать сиих лиц — отверженцами храма! Но…
Воевода Хесам суровый и отрешенный подал голос:
— Было условлено прошение…
— Я помню о нем, Хесам!
Тот, извиняясь, склонил голову.
— Но изучив ряд обстоятельств и не получив число фактов, подтверждающих картину преступных намерений со стороны мастеровых Матеуса и Войчека, было решено — предоставить последним жест милосердия и искупления своей вины…
Старейшина замолчал, сосредоточив взгляд на бледном лице Войчека.
— Оракул Воронова Ущелья, Войчек. Нам нужно знать будущее, мастер! Что ждет впереди Хизельмаш? Война или мир? Хотя вы все сделали, что бы распалить огонь бури!
— И так все сказано, старейшины? — Под конец подал голос Доварт.
— Да, — ответил за всех Имран Брамт.
— Тогда приводите приказ к исполнению!
— Аллон не оставит нас!
— Аллон не оставит нас… — подхватили ритуальные слова главы Хизельмаша.
— Аллон не оставит нас, — тихо последовал пересохшими губами Войчек, понимая, что произносит фразу, возможно в последний раз.
— Оракул ждет нас, мастер клинка и ножа!
Войчек спокойно, смирившись, направился за воеводой.
Теперь для него мало, что имело значения, старейшины, приняли решение и не отступят от него.
Хесам провел его к тайной лестнице, ведущей в подвальные катакомбы, весь храм был изрыт туннелями, словно кротовыми норами. Мало кто пользовался этими коридорами, так как в Откосые горы редко наведывались враги и их армии, скорее тоннели рылись для стратегических назначений и тайных миссий. Было Войчеку известно о них только одно, первое, — это то, что верхние ярусы использовались за прямым применением, то есть — погреба для винных бочек, пива, заквасок, хранения мяса и других продовольствий, хозяйственных потреб. Второе, — самое известное, и не менее таинственное, большая часть катакомб выходила в Воронье Ущелье, где обитало нечто, имя которому, Оракул. Храм скрупулезно хранил обет и тайну существования сего явления, дабы обезопасить себя от нашествия магиков ордена севера и Южных Губерний Лафим. Пока это у них получалось. Пока. Священные законы не стали почему-то нарушаться…
Шли долго. Спускались молча. Воевода старательно избегал с Войчеком контакта. Разговоры если и были, то решительно оттеснялись на потом. Хесам мучительно серьезно что-то обсуждал в голове. Самосуд? Самобичевание? Перекручивал события по-своему и старался понять, где допустил промашку, на чем оплошал? Вопросов множество, а ответы — не успокаивающие.
Для себя Хесам понял очевидное — ошибка допущена еще вначале, когда легкий эскорт, всего Войчек и Матеус, возглавили карету с подмастерьем, и выдвинулись на Южные Губернии, проходить доподготовку. Вот она ошибка! Халатность. Самонадеянность. И результат — довели учеников до гибели.
Содеянного уже не воротишь.
Спустились к отвесным пещерам, со стен свисали сталактиты, мирно скатывалась с сосулек вода, опадая в водяные блюдца. Эстетическая красота. Правда, некогда ею любоваться.
Вышли к неширокой галерее, за ней: три туннеля и все выходили на дневной свет.
Неужели пришли?
Воевода только на секунду остановился и продолжил шаг.
Преодолели и коридоры, выскользнули из сквозной норы на короткий карниз, у Войчека на миг замерло сердце, вокруг скальной обрыв и по бокам Откосые клинки гор.
Воронье Ущелье!
Осторожно глянул вниз и даже зажмурился от первобытного страха.
Глубокая, бездонная пропасть!
Уходит далеко вниз и не видать подножья камней.
Страх мучительной высоты.
— Слушай, что буду говорить, Войчек!
Мастер обратился в слух.
— В одном из туннелей моток веревки, возьмем его, закрепим. Ты спустишься на всю длину, выслушаешь Оракула, поднимешься наверх, отдохнешь, придешь ко мне, тогда решим, как поступать дальше. Ясно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
