— отдельное, даже случайное, наблюдение в силу его конкретных обстоятельств может быть объяснено вполне убедительно. Но набор примеров с объяснениями тех или иных наблюдений проблемы в целом не решает: десяток понятных явлений не гарантирует отсутствия одиннадцатого ААЯ.
Тем не менее — просто в силу практического характера проблемы НЛО — потребность в «глобальном объяснении» существует независимо от теоретических соображений о его возможности или невозможности, и она удовлетворяется методологически «незаконным» образом при отсутствии «законного». Результат, конечно, не отличается особой убедительностью, но при анализе проблемы с ним приходится считаться как с органической частью ее идейного багажа.
Выдвижение гипотезы, объясняющей природу того или иного явления, кладет начало развитию соответствующей исследовательской программы. Кратко исследовательскую программу можно описать как динамическую проекцию постановки проблемы, которая базируется на исходной гипотезе о природе изучаемого явления, но не сводится к ней, а включает в себя также комплекс методологических регулятивов, управляющих процессом решения проблемы (подробнее см. [95, с. 17–25]).
В истории проблемы НЛО центральную роль играла конкуренция четырех программ — «естественной» (Е), «искусственной» (И), «субъективистской» (С) и «объективистской» (О). Е-программа нацелена на объяснение феномена НЛО как комплекса естественных физических явлений: оптических и, возможно, плазменных. Можно сказать, что это две ее основные подпрограммы. «Хемолюминесцентная» и «турбулентная» гипотезы самостоятельных подпрограмм пока не дали. И-программа видит в НЛО прежде всего чьи-то летательные аппараты: земные — секретная военная техника той или иной державы, внеземные — зонды ВЦ, или «ультраземные», — корабли из «параллельного пространства». В Сопрограмме подпрограммы выделены слабо и представляют собой скорее отдельные тенденции в общем подходе, который сводится к гипотезе об «общественной истерии» и «новом мифе». Что касается О-программы, то она по своей сути не делится на подпрограммы, и ее сторонники пытаются собирать эмпирическую информацию о феномене НЛО в отвлечении от каких бы то ни было теоретических концепций. Существует немалое количество других гипотез, в той или иной мере тяготеющих к одной из этих программ либо просто «ни на что не похожих» (от предположения о существовании развитой цивилизации на дне океанов до идеи о массовом демоническом нашествии на нашу планету), однако они явно второстепенны по сравнению с упомянутыми выше.
В результате многолетней и порой ожесточенной конкуренции все четыре программы (и почти все подпрограммы) оказались достаточно жизнестойкими, чтобы выжить и сохранить какое-то количество сторонников. Оптическая гипотеза хорошо объясняет многие сообщения, входящие в группу I, особенно из числа дальних наблюдений и при учете вклада запусков ракет, геофизических экспериментов и пр. Плазменная гипотеза привлекается для объяснения значительной части группы III, но уже не в «классовской» форме — свободный коронный разряд плюс шаровые молнии, а в форме гипотезы тектонических напряжений, которая была предложена Майклом Персингером и развита Полем Девере (см. [34, с. 274–278]). По мнению этих авторов, НЛО-подобные плазменные объекты возникают в атмосфере под влиянием напряжений в земной коре, причем на близком расстоянии плазма может вызвать у очевидца даже галлюцинации — отсюда сообщения о «гуманоидах» и «контактах». Новая (и, возможно, перспективная) версия плазменной подпрограммы — гипотеза А. Н. Дмитриева и В. К. Журавлева о «солнечных плазмоидах», предложенная, строго говоря, для объяснения Тунгусского взрыва, но по своему содержанию отвечающая и некоторым наблюдениям НЛО (см. [96, с. 109–131]).
Конкуренция между программами продолжается (хотя и с меньшим ожесточением — спорящие стороны, можно сказать, несколько подустали), и в центре ее — следующие концепции… Для нормальной предметной составляющей феномена НЛО — усложненный и модернизированный вариант оптической гипотезы: естественные и техногенные явления наблюдаются сквозь оптически плотную среду и воспринимаются очевидцем как что-то экстраординарное. Для аномальной предметной составляющей (если ее существование вообще признается) в центре дискуссий остаются плазменная и внеземная гипотезы. Наконец, социально-психологическая проекция феномена НЛО рассматривается как «современный миф».
Эти четыре гипотетических объяснения наблюдений НЛО из групп II и III (обычные объекты и явления плюс среда; плазма; внеземные зонды; миф) переплетаются во взаимном отталкивании, притяжении, поддержке и вытеснении, оставаясь все же на ринге и формируя ядро современных взглядов на феномен НЛО. Рассмотрим методологические особенности естественнонаучного, а конкретно физического, подхода к объяснению вообще и его специфику для данного случая.
Идеальным вариантом такого объяснения как процесса является последовательность этапов, описываемая гипотетико-дедуктивной моделью научного исследования: на основе минимальной системы аксиом выдвигается некоторая гипотеза, из которой дедуктивно (лучше — если с помощью математики) выводятся следствия, проверяемые в эксперименте и/или наблюдении. При этом собственно объяснение представляет собой ссылку на физический закон, содержащийся в гипотезе и конкретизированный с помощью граничных условий, характерных именно для данного явления.
Конечно, эта схема весьма абстрактна; она предполагает, что изучаемое явление подчиняется только одному закону или одной теории. Для экспериментальных исследований такое допущение может быть справедливо (формирование «экспериментальной ситуации» включает в себя очистку явления от мешающих деталей, приведение его в «абстрактно-однородное» состояние). Но если мы имеем дело с природным явлением, пока что не воспроизводимом в эксперименте, положение меняется. Это явление может представлять собой результат взаимного сочетания сущностно различных (и равномощных) процессов, а потому и не поддаваться монотеоретическому объяснению. Не исключен и такой случай, когда в явлении один из процессов заметно превосходит другие по своему значению, но все же затенен влиянием разнообразных помех. Какой из трех вариантов действительно имеет место, может выясниться только в ходе исследования.
Основные гносеологические трудности физического, как и любого другого, объяснения феномена НЛО нам известны: это прежде всего неупорядоченность «сенсоров» и «канала», а также случайность и кратковременность самих явлений. Однако первое — это скорее следствие плохой организации исследований проблемы НЛО, а второе не столь уж очевидно. Разработав обоснованную модель некоторого типа НЛО, мы можем обнаружить, что случайности на самом деле нет, а есть определенная закономерность. Для нормальной составляющей феномена НЛО это в какой-то мере справедливо уже на текущем этапе исследований: зная, к примеру, о предстоящем запуске космической ракеты и состоянии атмосферы на трассе ее полета, можно, в принципе, спрогнозировать наблюдения НЛО в определенном районе вокруг места старта. Другое дело, что в этом районе может не быть очевидцев, или они не сообщат о своих наблюдениях, или сообщения рассеются по различным учреждениям, и т. д. Гипотеза о плазменной природе аномальной составляющей пока не позволяет добиться чего-то подобного, но ее тектонический вариант нацелен именно на такое предсказание.
Выше мы уже отмечали, что объяснения отдельных наблюдений НЛО сами по себе еще не составляют объяснения феномена НЛО в целом. Но верно и обратное: к решению этой проблемы можно прийти только через объяснения отдельных наблюдений. Как же совершается такой переход? И осуществим ли он в
