чувствовала эмоции Стража. Их транслировала метка — я ощущала это. Ощущала его боль, нахлынувший детский страх, ужас от происходящего. Эти чувства лавиной обрушились на Стража, прорвав завесу в его воспоминаниях.
— Я думал, что ты тоже погиб, Эллиот. Вернулся на челнок-лабораторию и дрейфовал в космосе много лет, пока не увидел сигнал на твоей биометрике. Он активировался, когда ты получил первое ранение и был введёт в медикаментозный сон во время операции. Наложенная на электропроводимость твоего мозга броня дала сбой, и сигнал прорвался на моё давно стоящее без дел оборудование. Так я понял, что ты жив и был взят в плен. Те, кто уничтожил твою планету, планету, которой ты должен был править, сделали тебя рабом, заставив служить им.
— Я конечно прошу прощения, что прерываю столь душещипательные откровения, — подала голос Яра, всё ещё скованная лучевой ловушкой. — Но какого ляда, ты, правитель без короны, похитил мою дочь и моё тело?
И учёный, и Страж посмотрели на нас так, словно забыли, что мы тоже здесь.
— Я забыл представиться, — вдруг галантно кивнул учёный. — Меня зовут Варен.
— Очень приятно, — хмыкнула Яра. — И, главное, вовремя.
— Да, мы как-то начали не очень, — он улыбнулся. Это придало ему ещё более сумасшедший вид, потому что улыбка в данной ситуации выглядела очень странно. — Дело в том, что Гидра уничтожила кендрийцев не только из-за планеты, богатой недрами, но и потому что Альянс нас боялся. Мы были совершенно миролюбивы и невоинственны, но при этом наш генетический код был доминантным. То есть если бы мы стали плодиться вне Кендры, все другие расы со временем бы вымерли.
Врен, хромая прошёл к перевёрнутому столу и опёрся бёдрами на столешницу. Он больше не выглядел как пленник, сейчас он был погружён в научные пояснения, и его взгляд казался хоть и немного остранённым, но ясным и разумным.
— И пока я дрейфовал в космосе, я многое изучал. Ловил сигналы, высаживался на всяких помойках типа Базиса 4/12, где узнал о кроктарианцах и о том, что у них прошли весьма удачные эксперименты по восстановлению естественной популяции планеты.
— И ты, мать твою, задумал с помощью моей дочери восстановить род твоей похеренной планетки, да? — Яра злилась, но луч держал её крепко. Ей оставалось только стрелять взглядом. — Но не просто так, а чтобы потом вся Гидра вымерла, да?
— Именно! — оживился Варен, будто это был научный спор, и оппонент вызывал у него восхищение и профессиональное возбуждение. — Они сами просчитались, сохранив жизнь моему сыну. Сделали его Стражем, чтобы он не помышлял о рождении детей и семье, вакцинировали, сделав бесплодным. Думали, что он под контролем. Но биология твоей дочери дала мне возможность преодолеть это. Я внедрил в её метку биоматериал своего сына, и они среагировали друг на друга именно так, как и было нужно.
Внутри остро закололо. Быть средством достижения чьёй-то цели — ужасно. Особенно, когда для этого ломают твою жизнь.
Мы посмотрели со Стражем друг на друга одновременно. Столкнулись взглядами. Я увидела, как полыхнули его глаза, и мне самой стало жарко. Он был такой же жертвой, как и я.
Но что было нам делать дальше? На нём всё ещё был мундир Стража…
31
Снова раздался грохот и тонкий, рвущий перепонки, свист. Я тут же закрыла уши ладонями, зная, что последует за этим свистом.
Страж встрепенулся и вытянулся, насторожившись.
Послышался ритмичный тяжёлый топот, и в развороченный проём, оттолкнув искорёженную дверь, вошли ещё трое Стражей.
— Брат! — отсалютовали они, остановившись и ударив себя по груди кулаками. — Приветствуем!
— Приветствую! — Эллиот вышколено ответил им таким же жестом.
— Нас послали в подмогу, но, я смотрю, ты и сам справился. Однако, Консилиум Альянса изменил приказ, но Рубин не смог установить с тобой связь в последние дни, чтобы скорректировать приказ. Объект не подлежит уничтожению до изучения, теперь наша задача — доставить в Ремму.
Изучения…
От этого слова у меня побежали ледяные мурашки по спине. Даже смерть не так страшна, как эксперименты.
Я в панике посмотрела сначала на Яру, которая тяжело нахмурилась, а потом на Эллиота. Было сложно что-то прочитать в его взгляде. Мне даже показалось, что на секунду в его глазах что-то вспыхнуло, я даже меткой почувствовала это — желание защитить, спасти, но потом его взгляд словно льдом затянуло. Но захлопнул на лице маску Стража и вытянулся.
— Будет исполнено. Именем Гидры.
— Именем Гидры, — снова отсалютовали его товарищи.
Я почувствовала, как мои ноги ослабели. Надежда на его помощь растаяла. Глупо было верить в то, что столько лет верный клятве Стража, он, узнав, кто он и кем мы являемся друг для друга по воле опытов его отца, тут же бросится защищать меня.
Эллиот — Страж.
Это особый склад психики, сформированной физическими и ментальными тренировками.
Гидра похитила его в детстве и с тех пор делала с его головой, что хотела. Они сначала его сломали, вынудив видеть гибель матери и всего его народа, а потом выстроили его восприятие так, как им было нужно.
— Эллиот… — прошептала я и вздрогнула всем телом, когда он с беспристрастным видом подошёл ко мне, схватил за руку и захлопнул на запястье металлический браслет.
Но он будто не слышал меня. Его взгляд оставался абсолютно холодным и отстранённым, пока он то же самое проделывал со вторым запястьем. Нажав что-то на своём браслете, Эллиот активировал магнитные кандалы, и мои запястья стянуло друг к другу.
То же он проделал с Ярой, выпустив её сначала из лучевой ловушки, а потом и со своим отцом. Яра никак не отреагировала, я понимала, что она затаилась, ей нужно было подумать. А вот Варен смотрел на сына и тихо плакал. Он понял, что даже рассказав своему сыну правду, он не смог его вернуть.
— Надень это на женщин, — сказал один из Стражей, что пришли на подмогу. — На их шеи. Это не позволит им сбежать в воду.
Он передал Эллиоту две тонкие светящиеся проволоки, которые тот нам с Ярой набросил на шеи. Едва эта штуковина коснулась моей кожи, я тут же почувствовала жажду. Яра, кажется, тоже.
Нас вывели из развороченного дома и под конвоем сопроводили до капсулы.
Идти было тяжело. Внутри всё горело и болело. Хотелось пить. Метка пульсировала.
Я была зла на Варена за то, что он переплёл мою биологию с Эллиотом, потому что это причиняло невероятные страдания. И если Эллиот, похоже, мог с ними справляться, то я — едва.
Нас
