свечения в зависимости от эмоционального состояния. Твои сейчас шипят, потому что ты растеряна и испугана, да ещё эта штуковина на шее блокирует и раздражает.
— Это словно отражение ваших душ… — послышался приглушённый голос Варена. — Как глаза, которые никогда не врут.
В тюремном отсеке наступила тишина. И я, и Яра замолчали. Может Яру и саму полоснуло сравнение Варена, зацепило. С эмоциями у Яры было сложно. Она сама говорила, что основными её чувствами были злость, ярость и жажда причинять боль. Но всё изменилось, когда её меткой связали с моим отцом, а потом родилась я.
У них это сработало. У нас с Эллиотом — нет.
Его метка не смогла изменить. Притяжение оказалось неспособным преодолеть установки, врезанные ему в голову Альянсом.
— Сколько мне лет? — спросила я у Яры. — У меня странное впечатление, что на Кроктарсе я была… не так давно. Но ты говоришь, что тогда я была новорожденным младенцем.
Но ответил мне Варен.
— Сложно сказать, девочка. В каждой галактике временное пространство искривляется по-разному. Зависит, в каком месте была образована трещина в пространстве между галактиками, через которую произошло проникновение. Возможно, в вашем мире прошло всего пару лет. А возможно, пару столетий. Взрослости твоё тело достигло в моей лаборатории быстро — этому способствовало моё оборудование. То самое, которое возобновило электрическую активность мозга твоей матери.
— А зачем вообще ты похитил моё тело, придурок ты кастрированный? — задала жёстко вопрос Яра.
— Я не был уверен, что тело твоей дочери сможет развиться с той скорость, с которой мне было нужно. Я планировал пересадить тебе её метку, если бы с Дафной меня постигла неудача.
— Больной ублюдок, — выплюнула Яра. Мне кажется, если бы не стены и решётки, их разделяющие, она бы в момент ему шею свернула без тени сомнений и сожалений.
На этом все снова замолчали.
Верхний свет в коридоре погас, слабо освещать пространство остался лишь небольшой фонарь над входной дверью в тюремный отсек. Я забралась на постель и закрыла глаза, пытаясь уснуть.
Страх никуда не делся, он по прежнему гнездился в груди, но будто слегка притупился от принятия неизбежности того, что происходило. В сон меня утянуло быстро, и это было облегчением. Мне снились бесконечные тёмные глубины океанов, которые я никогда не видела.
Точнее видела — до того, как меня похитили. И сейчас память во сне открывала мне забытое, поражая широтой и бесконечностью воды и сжимая душу чувством потери всего этого.
Проснулась я от ощущения, что на меня смотрят. Метка вибрировала, пуская мягкие импульсы вдоль позвоночника. Мне даже не нужно было видеть его — я чувствовала.
Эллиот стоял напротив решётки камеры и просто смотрел на меня. Его взгляд был тяжёлым и непроницаемым, но я ощущала, как от этого взгляда на теле все волоски поднимались.
Яра и Варен молчали. Возможно, спали. Скорее всего.
С моей ниши с постелью Эллиот виделся в полутьме лишь очертаниями крупной фигуры, но взгляды наши скрестились и спаялись друг с другом.
Я, словно ведомая внешней силой, встала и сделала несколько медленных шагов к решётке. Эллиот продолжал стоять, не шелохнувшись. Продолжал смотреть.
Я подошла ещё ближе, почти вплотную. Моё тело фонило. Вибрировало. Спириты ощущались лёгким жжением.
Прикрыв глаза, я просто вдыхала близость Эллиота. Воровала у происходящего этот момент. Мне нужно было напитаться им, даже против его воли, потому что иначе мне силы было не пополнить.
Я почувствовала лёгкое касание грубых пальцев на своём лице. Они медленно проскользили от виска вниз по скуле и к подбородку, а потом едва-едва коснулись губ.
Почти как тогда в комнате на Шанту, когда мы встретились впервые.
— Ты всего лишь результат эксперимента, — я распахнула глаза, когда услышала низких охрипший голос. — Знай, что бы ты ни делала, я не позволю ломать свою волю.
— А это твоя воля? — я смотрела ему прямо в глаза. Без страха — впервые. — Это ты так решил? Ты хочешь, чтобы так было?
Эллиот мне ничего не ответил. Полоснув острым взглядом, он молча развернулся и ушёл.
33
Эллиот
Бесконечный космос не давал ответа на его вопросы.
Да и формулировка вопросов была сложной задачей.
Эллиот не знал, как эти самые вопросы и задать. Он просто ощущал странные, непривычные, нехарактерные ему ранее чувства.
Его ломало. Больно и неприятно скручивало, но ощущения эти были не в теле.
Он не мог пойти спать, потому что тогда перед глазами мелькали болезненные вспышки воспоминаний. Они будто обжигали его мозг, не позволяя сделать полноценный вдох.
Люди, зависшие в воздухе — он видел их через какое-то стекло.
Иллюминатор?
В неестественных позах, с открытыми ртами и выпученными глазами. И небо, которое больше не было бирюзовым. Оно стало бледно-серым, пустым, безжизненным.
Эллиот вспоминал это небо и задыхался.
Вспоминал истошный крик любимого голоса матери и глох.
Зачем ему впустили эти воспоминания, эти жгучие огрызки в голову?
Как избавиться от них? Он ведь не может не спать вообще.
Страж поднял голову и посмотрел в иллюминатор в космос, по которому скользил челнок. Но тот был молчаливым и безжизненным. Он не собирался давать Эллиоту ответы.
Эллиот даже ходил к девчонке. Он хотел увидеть, насколько она ничтожна, насколько чужда ему. Что она просто… оболочка.
Но стало только хуже. Теперь кипели не только мозги, но и тело горело. Каждая клетка будто с ума сошла. В позвоночник втыкались иглы, пробивая током в грудь и в пах.
У него даже были мысли вытащить её из клетки и утолить похоть, что выжигала его тело. Но он не такой, он — солдат Альянса. Страж! Стражи не пятнают себя таким.
Она — объект. У него приказ — доставить её в Центр, в Ремму. И Эллиот выполнит этот приказ.
Помотав головой, Эллиот зажмурился.
Что ж так плохо-то? Почему показатели его пульса настолько сбиты, он ведь не в бою? У Эллиота даже в бою всегда показатели были в пределах едва ли не покоя.
Безжалостный. Безэмоциональный.
Идеальный Страж.
Но… сейчас он внутри будто раскололся, и части эти в нём боролись.
Сражение было внутри, и на эту борьбу системы организма реагировали намного сильнее, чем когда она сражался физически. Непривычно сильнее.
Эллиот сжал кулаки, а потом захлопнул маску Стража. Это стоило делать только во время боя или при выполнении приказа, но сейчас только это помогало Эллиоту отстраниться от всех этих обуявших его эмоций.
В маске было проще, в ней было легче. Было понятно, кто он
