Можно было бы снисходительно отнестись к данному мнению, в вопросе изучения чеченского народа, указанных выше хороших специалистов в своих областях – истории кавказского образования и истории ногайского народа но, эти выводы предлагаются для преподавания в школах, воспитания учащихся, что вызывает недоумение, в связи с искажением исторической действительности, ведущей к разжиганию национальной розни. Направляя проницательный исследовательский взгляд на особо чувствительные и ранимые сферы общественной жизни, всегда полезно и даже обязательно предварить подобное вторжение благоразумным самоограничением, определив меру дозволенного проникновения в «ткани общества» и, тем более, всячески избегать бесцеремонности в обращении с фактами, быть может, только благодаря случаю приоткрывшимися терпеливому взору исследователя, и не всегда являющимися абсолютными, так как еще очень много скрыто от нашего ума289.
Крупнейший русский историк конца XIX – нач. ХХ в В.О. Ключевский не подвергал специальному изучению тему исторических связей многочисленных народов и их включение в состав России. Но его концепция образования Российского государства приобрела характер комплексного исследования различных факторов, и это оказало большое влияние на методологию научных исследований не только его современников, но и представителей других поколений исследователей. Для нашей темы важны взгляды Ключевского на причины и пути расширения русской империи: «История России есть история страны, которая колонизируется, – писал ученый, – область колонизации в ней расширялась вместе с государственной территорией»290. Колонизационные движения, по его мнению, играли профилирующую роль в жизни русского народа. Они его привели в разные регионы, в том числе и на Кавказ. Завоевания Российского государства объясняются чисто государственными интересами291.
«Свое» и «Чужое» противостоят друг другу как отображение реальной истории – в качестве противоборствующих позиций в историографии. Что касается противостоящих позиций, в которых выражена борьба «Своего» и «Чужого», то они относятся к целому ряду аспектов, связанных с Кавказской войной, и представлены, в частности: как разногласия в оценке набеговой системы и ее роли в экономике горцев; как противоборствующие подходы в оценке причин Кавказской войны и той стороны, которая являлась виновной в ее начале; как различия в отношении депортации горцев и т. д. Условно можно охарактеризовать позиции исследователей как «про – русские» и «про – кавказские», имея в виду не только связь этих позиций с этнической принадлежностью авторов (хотя в большинстве случаев есть и такая связь), а сущность позиций. Задача действительно научно-профессионального отображения истории состоит в том, чтобы совместить, соединить разные «правды», «Свое» и «Чужое» и вычленить вариант объективного отображения истории от имени науки – то есть от имени и по поручению всего человечества как всеобщего интеллекта, что, в свою очередь, требует повсеместного принятия научной этики и кодекса профессионализма и этичности, предполагающих высокую ответственность ученых-историков перед человечеством за верную реконструкцию его истории292.
Создание образа врага как жестокого и коварного противника необходимо было в ходе Кавказской войны, чтобы обосновать убийство человека. Дегуманизация врага основана на представлении о чужих как о «ненастоящих людях», поэтому законы и нормы морали на них якобы не распространяются. Враг должен быть плохим, поэтому отрицательные качества гипертрофируются (приверженность воровству, агрессии, и т. п.), а качествам положительным по обычным «мирным» меркам, придается негативный смысл (мужество оценивается как бездумный фанатизм или дикость). Таким образом, враг дегуманизируется, все связанное с ним упрощается до самых примитивных причинно-следственных объяснений. То есть, во всех бедах обвиняется противоположная сторона, которую и надо убрать – уничтожить, выселить, унизить, выставить в неприглядном свете и т. д. К сожалению, многие историки продолжают эти традиции военного времени, выступая в разрез с исторической памятью и, зачастую, с религиозной моралью293.
«Чувство любви к иноверцам, – говорил в своем слове Преосвященный Иосиф, архиепископ Литовский, – есть обет всея моей жизни (несмотря на их ненависть к православным), и малодушная ненависть не коснется моего сердца даже тогда, если бы мне пришлось запечатлеть кровию это душевное расположение». В Библии говорится: «Любите враги ваша, благословите клянущие вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам обиду и изгоняющим вы. – Если же не будите любить врагов ваших…. то и Бог не будет любить вас… Какой меру мерите, возмерится и вам… Сколько в речах людских бывает злорадства о грехах людских – сколько уничтожения других, самопрельщения, саморадования (радования о своих совершенствах мнимых, самовозвышения фарисейского). Какой обдающий холодом недостаток любви к ближнему виден в жизни людской! Сколько самолюбия и гордости! Кто раздражается на другого из-за чего-нибудь вещественного, тот ставит этот вещественный предмет выше брата. Но что выше человека? На земле – ничто. Знай: все, что покоит и оживляет сердце, есть истина; все, что беспокоит, мертвит – ложь, призрак»294.
К числу новых тем, которые привлекли внимание современных авторов и имеют отношение к цели исследования можно отнести вопрос о степени влияния этноконфессиональных, психо-ментальных особенностей горских народов на интеграционные возможности вновь присоединённого региона, на уровень конфликтогенности в нём295. Национальная политика рассматривается нами как комплекс мер, проводимых властями в религиозной, образовательной и законодательной областях. Сегодня российская историческая наука базируется на многофакторном подходе к истории. Наряду с социально-экономическим, классовым подходом, рассматриваются и иные подходы, иные факторы, которые помогают понять историю страны: географический и этнический; фактор взаимовлияния и синтеза различного рода цивилизаций; фактор демографический и личностно-психологический и др.296.
Несомненным достижением современного этапа исследований российско-горских взаимоотношений после завершения Кавказской войны, является стремление к новому концептуальному освещению проблем, уже рассматривавшихся прежними поколениями историков, и расширению тематики исторических исследований. Сейчас уже едва ли кто из историков будет оспаривать тезис о том, что все народы горного Кавказа без исключения когда-то и в какой-то степени пережили феодальную ступень общественного развития. Да и сам формационный подход уже становится морально устаревшим297. Изучение современного источниковедения и историографии имеет специфические трудности, вытекающие из характера самого объекта изучения – его незавершенности, постоянной «текучести», отсутствии сколько-нибудь значительной временной дистанции между ним и его исследователем. До сих пор, в связи с актуальностью, небольшой давностью прошедших событий, многие документы засекречены, что серьезно усложняет исследовательскую работу. В то же время, в связи с Чеченской войной выходит большой поток исторических работ, исследующих кавказский регион. Весьма непросто за калейдоскопическим мельканием имен, трудов, точек зрения разглядеть тенденции, определяющие облик современной кавказоведческой историографии298.
Современный этап исследования истории чеченского народа
За последние десятилетия в отечественной науке появились исследования, рассматривающие проблемы исторического прошлого, политико-правового устройства, духовно – культурного состояния чеченцев и роль религиозного фактора в нем. Прежде всего, это – труды Ш.А. Гапурова, Ш.Б. Ахмадова, Я.З. Ахмадова, М.Х. Багаева, В.Х. Акаева, Д.Д. Гакаева, А.И. Хасбулатова и др. Значительное внимание этими авторами уделено рассмотрению философии и идеологии национального вопроса в свете теории государственного устройства, становления российской государственности, национальных отношений, взаимоотношению России и коренных народов Кавказа299.
В последние годы вышла в свет «История Чечни с древнейших дней до конца XVIII века», написанная профессором Я.З. Ахмадовым и «История Чечни в XIX–XX веках» написанная им же в соавторстве с Э Хасмагомадовым. Если первая публикация носит при всей своей концептуальности все – таки характер научного пособия, то вторая работа представляет собой серьезное научное исследование, отвечающее всем требованиям, предъявляемым к обобщающим работам по истории отдельных стран и народов300. В 2006 году был опубликован сборник работ по истории культуры Чечни301. 2006 год вообще оказался очень плодотворным для историографии Чеченской Республики: вышли в свет два школьных учебника по национальной истории и «История Чечни с древнейших времен до конца XIX века», написанные коллективом известных местных историков под эгидой Правительства ЧР и Академии наук ЧР Помимо собственно тематики и содержания все три указанные издания объединяют практически одни и те же авторы и один ответственный редактор – доктор исторических наук, академик АН Чеченской Республики профессор Ш.Б. Ахмадов302. Надо отметить, что «История Чечни с древнейших времен до конца XIX века» – это только первый том обобщающей истории чеченского народа, написание которой еще предстоит завершить. Хорошим качеством отличаются и учебники, предназначенные для учащихся 5-х и 9-х классов. Но структура пособия и изложение материала довольно сложны для детей, в тексте очень однообразные иллюстрации и их явно недостаточно для детского издания303. В 2006 году впервые в Российской Федерации была опубликована авторская работа, посвященная всеобъемлющему статистическому исследованию одного из народов Российской империи (чеченскому) в период с 1860 по 1900 гг. Возможно, этому примеру последуют и представители других этнических групп. Помимо монографии «Чеченцы в зеркале царской статистики», у З.Х. Ибрагимовой в 2006 году вышла книга «Чеченский народ в Российской империи: адаптационный период». В мае 2007 года увидела свет монография З.Х. Ибрагимовой «Мир чеченцев. XIX век». На данную работу положительную и очень обстоятельную рецензию в газете «Вести Республики» опубликовал доктор исторических наук, декан исторического факультета ЧГУ М. Х. Багаев. Также рецензентом данной монографии выступил доктор исторических наук, Президент Академии наук Чеченской Республики Ш.А. Гапуров304.
