костяшках лопнула, и потекла кровь.
— Саша… — она охнула и схватила его за руку. — У тебя кровь!
Катя подняла его руку к своему лицу и прижалась губами к сбитым костяшкам.
— Что ты делаешь? — его голос внезапно стал хриплым.
Она резко выпрямилась и зло сверкнула глазами.
— А что я такого делаю, Саша? Что я делаю такого, в чём меня ещё не обвинили? Вся школа уверена в том, что мы с тобой спим, а ты даже поцеловать меня не можешь! По-настоящему! По-взрослому! Только в лоб, как щенка или котёнка! Когда меня затошнило на уроке физкультуры, Митрофанова на полном серьезе спросила меня, уж не беременная ли я! А ты…
Договорить она не успела. Алекс, обхватив её лицо руками, накрыл её рот своими горячими губами. Его язык ворвался в её рот. Он застонал и прижался к ней. Она ответила на поцелуй. Сначала несмело и неумело, но потом её руки обхватили его за плечи, и она выгнулась, стараясь прижаться к нему ещё сильнее.
Сашка только и успел подумать о том, что сейчас ноябрь, на них слишком много одежды, и она не чувствует, насколько сильно он возбужден.
— Всё, малыш! — он отстранился.
Его дыхание было тяжелым, глаза горели бешеным огнем, но он взял себя в руки и сделал шаг назад.
— Всё!
Алекс сел на пол и, прислонившись к стене, закрыл глаза, стараясь успокоиться.
Катя села рядом и положила голову ему на плечо.
— А это было по-французски? — шепотом спросила она.
Алекс закрыл глаза рукой, сильно сдавив переносицу, и засмеялся, откинув голову.
— Господи, Катюха, ты что-то с чем-то! По-китайски! Малыш, — он повернулся к ней и поднял её лицо за подбородок, — это было по любви.
Они просидели в парадной до вечера. Когда уже стемнело, Алекс проводил её до угла и, как всегда, проверил, чтобы она вошла в подъезд.
Вернулся домой он уже к полуночи, бесцельно бродя всё это время по ночному городу.
Открыв дверь, он сразу почувствовал, что этот чёртов день не закончится просто так.
В квартире стояла гробовая тишина.
«Уж не поубивали ли мать с бабкой друг друга?» — пронеслось в его голове.
Но тут он увидел, как из-под двери его комнаты пробивается свет. Сердце ухнуло в пятки. Не разуваясь, он прошел через коридор и рванул дверь.
Мать и бабка сидели в его комнате, а перед ними аккуратной стопкой лежали…
— Какого чёрта вы роетесь в моих вещах? Кто вам позволил?
Алекс подошёл к столу и сгреб свои рисунки. Его колотило от ярости. Как они посмели!
— Что это? — ледяным тоном спросила мать, не глядя на него.
— Какое твое дело? — буркнул он, складывая рисунки в рюкзак.
— Я ещё раз спрашиваю, что это? — мать подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Ты спишь с этой девочкой?
— Проституткой! — взвизгнула бабка.
— Заткнись! — Алекс бросил на неё ненавидящий взгляд.
— И как давно это у вас продолжается?
— Какое твоё дело?
— Ты в курсе, что тебе через месяц восемнадцать?
— Представь себе, да!
— Отлично.
Мать встала и подошла к столу, чертя пальцем узоры на гладкой полировке.
— Его посадят, Рита! — Бабка вскочила и забегала по комнате, заламывая руки. — Эта сучка Натэлла получила наконец-таки возможность отомстить мне! И она воспользуется ею на все тысячу процентов!
— Саша, я спрашиваю тебя ещё раз, что у тебя с этой девочкой?
— Мы любим друг друга! — Он с вызовом посмотрел на мать.
— И? — Она искоса на него посмотрела.
— И всё! Если тебя интересует, было ли у нас что-то, то можешь успокоиться, между нами ничего не было.
— А это что? — Мать кивнула в сторону рюкзака.
— Это всего лишь фантазия и гормоны.
— Да какая фантазия! — Бабка стукнула кулаком по столу. — Эта маленькая шаболда залезла к нему в кровать!
— Заткнись!
Мать повернулась к бабке и тихо, со злостью в голосе прошипела:
— Разговор закрыт! Ему ещё нет восемнадцати, а ей уже четырнадцать! Даже если что-то и было, этого уже не исправить! Хотя я верю своему сыну.
В эту минуту зазвонил телефон.
Бабка подошла к своей сумке и взяла мобилу.
— Это она! — дрожащим голосом прошептала она.
Мать подошла и глянула на экран. Алексеева Натэлла.
— Калерия, ты сделаешь всё, о чем она попросит, это понятно? — Схватив бабку за грудки, зашипела мать. — Бери трубку!
Бабка нажала на кнопку.
— Добрый вечер, Натэлла. Да, всё прекрасно. Хорошо. Конечно. Как скажешь. Буду ждать завтра к девятнадцати ноль, ноль.
В полной тишине было слышно, как на том конце дали отбой.
— Ну что? — Мать наклонила голову на бок.
— Она придёт завтра в школу говорить о переводе дочери.
— Хорошо. — Мать выдохнула. — Ты завтра сделаешь всё, о чем бы она ни попросила. Я не позволю никому сломать жизнь моему мальчику! Это всем ясно? Ты до каникул сидишь дома и готовишься к ЕГЭ! Четверть тебе закроют и так! Чтобы к ней больше не подходил!
— Это моё дело! — Саша с ненавистью глянул на мать.
— Это теперь уже не твоё дело! Вся грязь вышла за пределы школы! На следующей неделе в школе проверка, поэтому я уже взяла тебе справку на весь следующий месяц.
Мать с бабкой вышли из его комнаты, и Сашка услышал звук проворачивающегося ключа в своей двери. Он хмыкнул и подошёл к окну. Второй этаж, минута, и он на улице.
Он бежал по ночному городу на улицу Марата. Ему нужно успеть ей всё сказать. Уже подлетая к её дому, он услышал крики и самый грязный мат, который когда-либо слышал. Выглянув из-за угла, он увидел, как мать тащит её к такси. Катя упиралась и прикрывала лицо рукой, между пальцев сочилась кровь. Он рванул к ней. Натэлла повернула голову и, увидев
