и затих, не понимая. Марина стояла у стены, бледная-бледная.
- Он остался. Мои медики будут разбираться с тем, что ты, ведьма, с ним сотворила! – спокойный голос Рыси сорвался на резкий рык. – Он был столь важен!
Марина пожала плечами, всё так же стоя у стены и не открывая глаза.
- Дядя был важен и для меня.
- Потому ты его убила!
- Не совсем. Он ещё жив.
- Ещё?!
Девушка кивнула и возобновила своё осторожное передвижение по стеночке, ближе и ближе к кровати.
Рысь приподнял столик, позволяя Марине забраться под одеяло. И только стыдливо прикрывшись, она потянулась к бульоннице. Не отреагировав по сути на вопрос того, кто, вне всяких сомнений, был её похитителем.
Рысь позволил ей спокойно поесть, абсолютно равнодушно выставил столик за дверь и вернулся обратно.
От злости горели даже кончики пальцев.
- На чём мы остановились? – предельно вежливо улыбнулась Марина. – Если вам снова понадобились мои услуги, вам совсем не обязательно были прибегать к такому методу… взаимодействия и найма.
- Я собираюсь вас нанять, Марина, - Рысь заставил себя успокоиться. Как эта девица могла выводить его из себя всего лишь вежливыми словами?! Раньше у неё таких навыков не было… Раньше она бы уже испуганно плакала, забившись в угол.
- Я не принимаю ваше деловое предложение, - мгновенно отозвалась девушка.
- Это не предложение. Это моя воля, Марина. Условия нашего с вами дальнейшего сотрудничества следующие: вы остаётесь в этой комнате, сопровождаете мою команду на задания, какими бы они ни были. Напоминаю, что мы наёмники, а это значит, что вы очень быстро станете преступницей. Для того, чтобы обеспечить вашу безопасность и спокойствие моё – вы получите ошейник с взрывчаткой. Конечно, не эстетично, возможно, даже не очень красиво, но зато очень эффективно. Это всё был первый вариант. Второй вариант куда проще. Камера. Мокрая камера. Солома, вместо подстилки. Ведро вместо туалета. Пара камер наблюдения. А! И ещё крысы, как же я забыл.
Марина помолчала, отвела взгляд.
Противно.
Противно и от предсказанной картинки.
Противно и от равнодушия в голосе похитителя.
Противно и от того, что он здесь и она здесь.
В камеру? … Бессмысленно.
То, что начинается так грязно, не закончится хорошо и светло. Будет хуже. Будет больнее.
Но стать преступницей?!
- Я не хочу стать убийцей, - пробормотала Марина, спрятав лицо в ладонях.
- Не станешь. Если повезёт, немного разбоя, грабежей. Пара участий в незаконном освобождении. Не знаю… - Рысь ухмыльнулся. – Никаких изнасилований. Никаких убийств. Минимум грязи. Насколько это возможно на настолько грязной работе.
- Не успокаивает. И не утешает.
Мужчина зло кивнул. Он не собирался ни утешать, ни успокаивать. Зато собирался запугать и показать Марине, что отныне руки этой малышки будут запачканы в крови по локоть. Именно это было в планах Рыси – не сломать, но унизить, показать, что мир, на который такие чистенькие девочки смотрят свысока, могут запачкать любого и любую. Даже таких чистеньких.
Или, может быть, особенно таких чистеньких.
Марина смотрела молча.
Не демонстрируя никаких чувств.
И от этого становилось ещё более неприятно. От себя самого.
- Итак, - Рысь чуть откинулся, скрестил на груди руки, закрываясь и от неё, и от себя тоже. – Начнём мы с самого простого. Через пару дней у нас небольшое ограбление. Водить машину, к сожалению, ты не умеешь. Если бы умела, сидела бы за рулём дублирующей машины. Но в наше коварное время единицы умеют водить. Продолжим. Там есть сейфы, много сейфов, очень много сейфов. Будешь чернорабочей силой, открывать ячейки и убирать их содержимое в сумки. Всё понятно?
- Если я сбегу? – спросила тихо Марина.
- У тебя не получится. Даже если забыть об ошейнике, к тебе будет приставлена моя правая рука. Ты, конечно, можешь попробовать. Но я дам ей право тебя наказывать, а она у нас … - «кошка драная» Рысь проглотил, сказал другое, - по девочкам. Так что, если она вдруг решит с тобой позабавиться, ты должна понимать, что защищать я тебя не буду. Осознала?
- А если она решит позабавиться со мной… если я ничего не сделаю?
- То это будут исключительно твои проблемы.
- Но я…
- Ты не можешь пожаловаться. Да и надо сказать, что я не захочу тебе помогать, понимаешь? Ты чистенькая девочка, совсем из другого мира. А я хочу тебе показать, что бывает в том мире, где ты никогда не бывала. Ясно тебе?
Рысь улыбался, а на душе было погано.
Взгляд чистой невинной девочки гас, тух изнутри.
- Зачем всё это?
- Ты же не расскажешь, чем опоила «дядю Рому»?
Марина вскинула на мужчину глаза:
- А если скажу?
- Тогда ты сразу же получишь свободу. Ограниченную. Никаких выездов. Удобная комната, всё, что пожелаешь – сразу к твоим услугам. Ты просто будешь «показной заложницей», чтобы он понимал, что ты – у нас.
- А с ним? Что будет с ним, когда он придёт в себя?
- Ничего плохого. Уж поверь…те, Марина, у меня нет в планах навредить ему.
«Зато есть кому-то другому?» - опасные слова девушка проглотила, закусила губу, сильно-сильно, чтобы не закричать и не заплакать. Она могла бы сказать, что она не скажет. Ни за что не скажет, что с профессором Дашко. Потому что она сама не знала! То, что она применила, это было тем, что однажды дал ей сам дядя Рома, с просьбой применить, когда… «наступит день».
Марина не понимала, что за день! Она не хотела этого понимать!
Ей вообще хотелось держаться подальше от этого дела.
Щеки щипало, в глаза словно песка насыпали, но она заставляла, заставляла себя смотреть и не отводить глаза. Заставить этого страшного мужчину отвести глаза первым не получится, но она хотя бы не даст себе заплакать.
Потому что сильные девочки не плачут, а дядя Рома всегда называл её сильной девочкой и его личной певчей птичкой.
***
Русский патруль стоял на ушах, на ногах, на рогах и ещё немного на хвостах. Русский патруль был в бешенстве.
«Добрый» и «великодушный» Змей был единственным, кто получал от происходящего какое-то извращённое удовольствие.
Ощущение было такое, что он всегда сидел в этом кабинете – вальяжный, холодный и хладнокровный. У тех, кто приходил в гости в патруль, как-то очень быстро стёрлось из памяти, что в самом большом кабинете, может сидеть не
