– Разумеется, они не ценят. И именно это даёт нам преимущество. Разве не очевидно? Я серьёзно, для меня это стало чертовски очевидно в первые пять минут, проведённые в Косом переулке.
Мальчик смотрел озадаченно, словно не понимая, почему она обращает внимание на что-то настолько обыденное.
Глава 74. Самоактуализация. Часть 9. Эскалация конфликтов
Гарри сделал шаг вперёд, затем другой, и так до тех пор, пока его не наполнило чувство тревоги, давящее на нервы.
Он не произнёс ни слова, не поднял руки – чувство тревоги скажет всё за него.
Из-за закрытой двери кабинета донёсся холодный шёпот, который звучал так, будто двери не было вовсе.
– Сейчас не мои приёмные часы и не время нашей встречи. Я снимаю с вас десять баллов Квиррелла, и скажите спасибо, что не больше.
Гарри остался спокоен – приключение в Азкабане перекалибровало шкалу волнующих его событий. И потеря балла факультета, которая раньше оценивалась как пять из десяти, теперь равнялась примерно трём десятым.
Голос мальчика также не выражал эмоций:
– Профессор, вы сделали проверяемое предсказание, и оно было опровергнуто. Я лишь хотел отметить этот факт.
Гарри уже развернулся, чтобы уйти, но услышал звук открывающейся двери и с некоторым удивлением обернулся.
Профессор Квиррелл сидел, откинувшись на спинку кресла с безвольно запрокинутой головой. Перед его глазами парил пергамент. Обе руки профессора покоились на столе. И если бы не ледяные голубые глаза, непрерывно бегавшие по тексту, его можно было бы принять за труп.
Пергамент исчез, и его место тут же занял следующий – так быстро, будто лист просто на мгновение шелохнулся.
Губы тоже пришли в движение.
– И какой же вывод, – прошептали они, – вы из этого сделали, мистер Поттер?
Гарри был потрясён зрелищем, но ответил всё так же ровно:
– Что заурядные люди не всегда ничего не делают, и что Слизерин опаснее для Гермионы Грейнджер, чем вы думали.
Губы едва заметно изогнулись.
– Значит, вы считаете, что я ошибся в оценке человеческой природы. Но едва ли это единственный возможный ответ, мальчик. Ещё варианты?
Гарри нахмурился, не отводя глаз от профессора Защиты.
– Меня это утомляет, – прошептал профессор. – Стойте там, пока не поймёте сами, или уходите.
И глаза профессора Защиты вновь принялись изучать пергамент, как будто Гарри вдруг перестал существовать.
Спустя шесть пергаментов Гарри сообразил и произнёс вслух:
– Вы считаете, что ваше предсказание оказалось неверным из-за того, что сработал какой-то неучтённый в вашей модели фактор. Что существует причина, по которой факультет Слизерина ненавидит Гермиону больше, чем вы предполагали. Это как с ошибкой в вычисленной орбите Урана, проблема была не в законах Ньютона, а в том, что никто не знал про Нептун…
Пергамент исчез, и следующий не появился. Голова поднялась со спинки кресла и теперь смотрела на Гарри более прямо. Голос оставался тихим, но в нём уже появилось какое-то выражение.
– Я думаю, мальчик, – сказал профессор Квиррелл с интонациями, близкими к его обычной манере говорить, – что, если бы весь Слизерин так сильно её ненавидел, я бы заметил это. И всё же три видных бойца этого факультета сделали больше, чем ничего. Рискнули, зная, чем им это грозит. Какая сила ими двигала или направляла их? – сверкающие льдом синие глаза профессора Защиты встретились с глазами Гарри. – Возможно, кто-то, обладающий влиянием в Слизерине. Какую выгоду можно извлечь, если девочке и её последовательницам будет причинён вред?
– Эм-м, – протянул Гарри, – это должен быть кто-то, кто чувствует в Гермионе угрозу или заработает какие-то очки, если она пострадает? Не знаю, кто подходит под это описание, но я и не знаю никого в Слизерине старше первого курса.
Гарри также пришла мысль, что единственное и довольно предсказуемое нападение кажется недостаточным свидетельством в поддержку априорно маловероятной гипотезы о существовании тайного злого гения. Но ведь такое заключение сделал сам профессор Квиррелл…
Профессор Защиты не ответил, но его полуприкрытые веки словно выражали раздражение.
– И, да, – продолжил Гарри, – я уверен, что Драко Малфой не стоит за этим.
Шёпот пришёл похожим на вздох:
– Он сын Люциуса Малфоя, обученный по самым строгим стандартам. Всякий раз, когда вы видите его, даже в самые искренние моменты, когда маска слетает и кажется, что вы поняли, что под ней скрывается, даже тогда это может быть лишь личиной, которую он решил вам продемонстрировать.
Только если Драко способен вызвать патронуса, притворяясь. Но Гарри, конечно, не сказал это вслух. Он просто ухмыльнулся и заявил:
– Получается, вы либо действительно ни разу не читали его мысли, либо хотите, чтобы я так подумал.
Воцарилась тишина. Рука профессора шевельнулась, поманив Гарри пальцем.
Мальчик вошёл в кабинет и дверь за ним закрылась.
– Не стоит обсуждать такое вслух на человеческом языке, – тихо сказал профессор Квиррелл. – Легилименция на наследнике Малфоев? Если Люциус Малфой узнает об этом, то немедленно подошлёт ко мне убийцу.
– Да, он попробует, – отозвался Гарри, надеясь заметить хоть какой-то отблеск веселья в глазах профессора, но лицо напротив было неподвижно. – Извините.
Профессор Квиррелл снова заговорил холодным шёпотом:
– Полагаю, я мог бы себе это позволить, и убийцу осталось бы лишь пожалеть, – он отвёл глаза от Гарри. Голова вновь откинулась на спинку кресла, наклонившись набок. – Но я и так лишь едва заинтересован во всех этих маленьких играх. Добавьте сюда легилименцию, и это уже перестанет быть игрой.
Гарри не знал, что сказать. Ему уже доводилось пару раз видеть профессора Квиррелла в сердитом настроении, но сейчас он казался пустым, и Гарри не знал, как на это реагировать. Он не мог просто спросить: «Что вас беспокоит, профессор Квиррелл?».
– А в чём вы заинтересованы? – через пару секунд Гарри удалось выработать более безопасную форму вопроса, способную направить внимание профессора на что-то позитивное. Очевидно, рассказ об экспериментах по ведению «дневника благодарности» как способа повысить уровень счастья вряд ли был бы хорошо воспринят.
– Я расскажу вам, в чём я не заинтересован, – снова холодный шёпот. – Я не заинтересован в проверке предписанных министерством сочинений, мистер Поттер. Но я принял должность профессора Защиты Хогвартса и намерен исполнять свои обязанности до самого конца.
Ещё один пергамент возник перед лицом профессора, и его глаза вновь забегали по тексту.
– Риса Белка занимала высокое положение в моих армиях до своей глупости. Я объясню ей, что у неё есть единственная возможность остаться в армии: сказать мне, какая именно сила направляла её. И я очень ясно дам ей понять, что случится, если она солжёт. Я позволяю себе читать лица.
Палец профессора указал мимо Гарри на дверь.
– Не важно, ошиблись ли вы в оценке человеческой природы, – сказал Гарри, – или здесь замешаны какие-то неучтённые силы в Слизерине. В любом случае, Гермиона Грейнджер в большей опасности, чем вы предсказывали. В этот раз – три сильных бойца, а что будет после…
– Она не желает ни моей помощи, ни вашей, – прервал его тихий холодный голос. – Ваши заботы не развлекают меня, как раньше, мистер Поттер. Ступайте.
* * *
Каким-то образом, несмотря на то, что между ними было равноправие и Гермиона определённо не была главной, всегда получалось, что в подобных ситуациях первой высказывалась именно она.
Четыре стола Хогвартса. Четыре факультета завтракали и посматривали в сторону, где собрались все восемь членов ЖОПРПГ.
Профессор Флитвик за столом преподавателей тоже строго глядел на них. Гермиона не смотрела на него, но спиной чувствовала его взгляд. В буквальном смысле. Это было довольно жутко.
– Вы сказали Трейси, что хотите поговорить с нами, мистер Поттер? – решительным тоном спросила она.
– Вчера вечером профессор Квиррелл выгнал Рису Белку из её армии, – ответил Гарри Поттер, – и запретил посещение прочих дополнительных занятий по Защите. Кто-нибудь из вас понимает важность этого? Мисс Гринграсс? Падма?
Гарри обвёл их взглядом. Гермиона обменялась недоумёнными взглядами с Падмой. Дафна помотала головой.
– Ну, – тихо продолжил Гарри, – не то чтобы я ожидал ответа, но это значит, что вы в опасности, и я не знаю насколько серьёзной.
Мальчик расправил плечи и посмотрел на Гермиону.
– Я не собирался этого говорить, но… Я просто хочу предложить вам любую защиту, какую я могу обеспечить. Передайте всем, что те, кто тронут вас, будут иметь дело с Мальчиком Который Выжил.
– Гарри! – воскликнула Гермиона. – Ты же знаешь, я не хочу…
– Гермиона, некоторые из них и мои друзья тоже, – Гарри не отводил взгляд. – И это их решение, не твоё. Падма? Ты сказала мне, что я тебе ничем не обязан, несмотря на то, что совершил. Так сказал бы друг.
