– Думаешь, так тебе будет легче околдовать генерала Поттера? – спросила Лаванда. Гермиона изо всех сил старалась не замечать их разговор. – Должна сказать, Трейсик, по-моему наш Солнечный генерал уже довольно сильно вскружила ему голову. Думаю, тебе лучше попробовать убедить Гермиону, что вам троим нужно, ну, договориться…
Никто так и не выяснил, что замышляет Драко Малфой.
– Уверен? – со слышимой неохотой переспросил Гарри Поттер. – Гермиона, ты же знаешь, рационалист ни в чём не уверен, даже в том, что дважды два – четыре. Я не могу прочесть мысли Малфоя. И даже если бы мог, оставалась бы возможность, что он идеальный окклюмент. Могу лишь сказать, что, судя по моим наблюдениям, вероятность того, что Малфой показывает слизеринцам лучший путь, гораздо больше, чем думает Дафна Гринграсс. И мы должны… мы должны полагаться на это, Гермиона.
(Итак, судя по всему, Гарри думает, что Драко Малфой – хороший. Но проблема в том, что Гарри также склонен доверять людям вроде профессора Квиррелла.)
* * *
– Профессор Квиррелл, – сказал Гарри, – меня беспокоит растущая ненависть со стороны Слизерина к Гермионе Грейнджер.
Они сидели в кабинете профессора Защиты – Гарри расположился в отдалении от преподавательского стола, (правда, чувство неотвратимой катастрофы всё равно присутствовало), а в пустом книжном шкафу как обычно отражался лысеющий затылок профессора Квиррелла.
На бедре Гарри держал чашку странного, вероятно-очень-дорогого китайского чая. И то, что Гарри принял осознанное решение его выпить, определённо говорило что-то о мыслях, посещавших его голову в последнее время.
– И это должно беспокоить меня потому что?.. – спросил профессор Квиррелл и сделал глоток из своей чашки.
– Эм-м, н-да, пожалуй, это действительно не важно… О, перестаньте, профессор Квиррелл! Вы сами строили планы по восстановлению репутации Слизерина по меньшей мере с первой пятницы учебного года.
По краям тонких бледных губ будто скользнула улыбка, а может Гарри лишь показалось.
– Я думаю, в итоге факультет Слизерин преуспеет, мистер Поттер, вне зависимости от судьбы одной девочки. Но я соглашусь, что нынешнее его состояние не благоприятно для вашей подружки. Хулиганы двух факультетов, многие из которых происходят из могущественных, обладающих массой связей семей, видят в мисс Грейнджер угрозу своей репутации и гордости. Это сильный мотив для того, чтобы причинить ей боль, но он не идёт ни в какое сравнение с неприкрытой завистью гриффиндорцев, на глазах у которых чужак собирает лавры героя, о которых они мечтают с детства.
Теперь профессор Квиррелл точно улыбался, пусть и слегка.
– Не говоря уже о слизеринцах, которые слышат, что призрак Салазара Слизерина предпочёл им грязнокровку. Интересно, в состоянии ли вы понять, мистер Поттер, какой будет их реакция? Те, кто не поверят в это, с радостью убьют мисс Грейнджер за оскорбление. А те слизеринцы, которые в глубине души, в самом потаённом уголке, опасаются, что это может быть правдой… Никому не известно, на какие действия их толкнёт паника, – профессор спокойно отпил чаю. – С опытом, мистер Поттер, вы научитесь предвидеть подобные последствия своих планов. А пока же ваше намеренное игнорирование человеческих качеств, которые вы находите неприятными, сослужило вам плохую службу.
Гарри глотнул чая.
– Эм-м, – протянул он, – профессор Квиррелл… не поможете?
– Я уже предлагал мисс Грейнджер свою помощь, – ответил тот, – как только понял, к чему всё идёт. И моя ученица вежливо попросила меня не вмешиваться. Не думаю, что и вы услышите что-то иное. А поскольку в этом деле мне особо нечего терять или приобретать, то я не намерен настаивать.
Профессор пожал плечами. Его пальцы крепко держали чайную чашку абсолютно правильным, изящным захватом – поверхность жидкости осталась неподвижной, даже когда профессор Квиррелл откинулся на спинку кресла.
– Не волнуйтесь так сильно, мистер Поттер. Эмоции бурлят вокруг мисс Грейнджер, но она в гораздо меньшей опасности, чем вы представляете. Когда вы станете старше, вы уясните, что охотнее всего заурядные люди не предпринимают ничего.
* * *
Конверт, который слизеринская почта доставила Дафне, был, как обычно, не подписан. На пергаменте внутри было время, место и короткая приписка: «тяжело».
Но не это беспокоило Дафну. Её беспокоило то, что за обедом Милисента не смотрела ни на неё, ни на Трейси – она просто ела, не отводя взгляда от тарелки. Лишь единожды Милисента подняла голову, быстро посмотрела в сторону стола Пуффендуя и вновь вернулась к еде. Дафне не удалось рассмотреть выражение её лица – Милисента сидела слишком далеко от неё и Трейси.
Дафна ела и размышляла. Внутри нарастало предчувствие чего-то ужасного. В тарелке оставалась ещё половина первого блюда, и тут девочка замерла.
То, что я Вижу, должно произойти… по сравнению с этим стать закуской для летифолдов – просто увеселительный пикник!
Дафна не принимала осознанного решения, как это должны делать настоящие слизеринцы. Не взвешивала выгоды для себя.
Вместо этого…
Дафна сказала Ханне, Сьюзен и всем остальным, что её источник предупредил: в этот раз целью станут пуффендуйки, и хулиган собирается наплевать на гнев учителей и по-настоящему, то есть действительно серьёзно ранить Ханну или Сьюзен, и им двоим следует на этот раз остаться в стороне.
Ханна согласилась.
Сьюзен…
* * *
– Что ты здесь делаешь? — завопила генерал Грейнджер, правда, шёпотом.
В лице Сьюзен ничего не изменилось, словно пуффендуйка неожиданно научилась делать такое же непроницаемое лицо, какое Дафна иногда наблюдала у своей матери.
– А я в самом деле здесь? – спокойно спросила Сьюзен.
– Ты сказала, что не придёшь!
– Я правда так сказала? – прислонившись к каменной стене коридора, где они ждали хулиганов, Сьюзен небрежно повертела в руке палочку. Её идеально уложенные тёмно-рыжие волосы контрастировали с жёлтой оторочкой пуффендуйской мантии, которая сидела заметно криво. – Интересно, почему. Возможно, я не хотела, чтобы Ханне в голову пришла какая-нибудь странная идея. О пуффендуйской верности, скажем.
– Если ты не уйдёшь, – заявила Солнечный Генерал, – я отменю операцию, и мы все вернёмся в классы, мисс Боунс!
– Эй! — воскликнула Лаванда. – Мы не голосовали по…
– Меня это устраивает, – сказала Сьюзен, не сводя глаз с дальнего конца коридора, где он сливался с выложенным плиткой проходом, в котором, как им сказали, и должен появиться хулиган. – Я просто останусь здесь сама.
– Почему… – Дафна прервалась, потому что у неё комок подкатил к горлу. Если я попытаюсь это изменить, если кто-нибудь попытается это изменить, произойдут по-настоящему ужасные, кошмарные, нехорошие, очень плохие вещи. И затем это в любом случае произойдёт… – Почему ты так себя ведёшь?
– Это не похоже на меня, – сказала Сьюзен. – Я знаю. Но… – Сьюзен пожала плечами. – Понимаете, люди не всегда похожи на самих себя.
Они упрашивали.
Они умоляли.
Сьюзен вообще перестала отвечать, она лишь по-прежнему наблюдала за коридором и ждала.
Дафна чуть не плакала. Её терзала мысль, не она ли стала этому причиной. Если попытка изменить Судьбу сделала происходящее хуже…
– Дафна, – голос Гермионы прозвучал намного выше обычного, – сходи и приведи учителя. Бегом.
Дафна развернулась и бросилась по коридору в противоположном направлении, но вдруг осознала и повернулась обратно к девочкам, которые – за исключением Сьюзен – смотрели на неё, и, чувствуя себя так, как будто её сейчас вырвет, выдавила:
– Я не могу…
– Что ещё? – спросила Гермиона.
– Мне кажется, чем больше с этим борешься, тем хуже становится.
Так происходило в пьесах, иногда.
Гермиона пристально посмотрела на неё, затем скомандовала:
– Падма.
Вторая когтевранка без возражений сорвалась с места. Дафна смотрела ей вслед. Она знала, что Падма бегает хуже неё, и теперь думала, что, быть может, именно из-за этого помощь опоздает…
– Хулиганы здесь, – лаконично сообщила Сьюзен. – Эх, да у них заложник.
Девочки крутанулись на месте и увидели…
Троих хулиганов-старшекурсников. Дафна узнала Рису Белку – одну из лучших лейтенантов среди армий седьмого курса, Рэндольфа Ли – занимавшего второе место в дуэльном клубе Хогвартса, и, что хуже всего, шестикурсника Роберта Джагсона III, чей отец почти наверняка был Пожирателем Смерти.
Всех троих окружали защитные заклинания. Синяя дымка просвечивала под поверхностью лент из других цветов, периодически показываясь на поверхности. Это были многослойные щиты – словно троица хулиганов собралась сражаться с серьёзными дуэлянтами и тратила энергию соответственно.
