Ситуацию усугубило разоблачение в 1933 году коммунистического агента — руководителя радиосекции (Дьянь ву гу) Гоминьдана Ли Кенуна, после чего интерес к дешифрованию закрытой переписки противника проявил шурин Чан Кайши Т. В. Сун (Сун Цзывень), будущий министр иностранных дел чунцинского правительства, видный финансист и доктор экономики Гарвардского университета. Для руководства криптографической он выбрал службой своего племянника Вэнь Юйцина (Ю. С. Вэнь), также получившего в Гарварде докторскую степень в области физики со специализацией по радиосвязи. Выбор оказался весьма удачен, и вскоре нестойкие криптосистемы соперничавших с Чаном генералов стали вскрываться одна за другой. Позднее, когда Сун занимал пост посла в Вашингтоне, в беседе с президентом Соединенных Штатов ф. Д. Рузвельтом он однажды заявил:
“Я выиграл для Чан Кайши две гражданские войны тем, что создал эффективную дешифровальную службу, которая держала его в курсе действий его врагов”[379]. Возглавляемое Вэнем Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм (Мидьянь цзяньи суо) фактически являлось семейным предприятием Чана и его ближайших родственников и не подчинялось официальным структурам Гоминьдана. Одновременно Вэнь руководил управлением связи министерства транспорта. Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм ежедневно перехватывало 200–300 радиограмм, а в некоторые дни — до 400. Из них вскрывалось 60 % — 80 %, но признавались существенными и передавались для оценки не более 30–40 сообщений в день, общим объемом до 10 тысяч иероглифов. Сун и другие родственники Чан Кайши прочно узурпировали радиоразведку и распоряжались ее материалами по своему усмотрению. Когда начальник штаба армии Хэ Инцинь потребовал от Вэня предоставлять ему копии всех дешифрованных радиограмм, то наткнулся на категорический отказ. Разозлившийся Хэ приказал своему начальнику связи срочно заняться перехватом японской дипломатической переписки, однако тот, как и следовало ожидать, не смог добиться ощутимых успехов.
В этих обстоятельствах Дай Ли решил срочно исправить свое упущение и в 1933 году занялся организацией в Б ВС отделения радиоразведки. Его четыре сотрудника Чжу Леминь, Лю Баоянь, Ян Шилунь и Ван Хуайжен сразу же отправились к Вэню на стажировку. Чтобы усыпить подозрительность группировки Суна и избежать противодействия с ее стороны, “китайский Гиммлер”, как часто именовали Дай Ли, декларировал свое намерение вскрывать исключительно коммунистическую переписку, которой Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм практически не занималось. На первом этапе дела и в самом деле обстояли именно таким образом, но перспективной целью генерала было создание полноценной радиоразведывательной и криптоаналитической службы, независимой от других органов Гоминьдана и в первую очередь от Бюро по инспекции и декодированию. Это являлось не проявлением нелояльности к Чану, которому Дай Ли, как ни странно для столь коварного человека, был безоговорочно предан, а лишь стремлением упрочить собственные позиции. Руководитель спецслужб нуждался в серьезном специалисте по радиосвязи и нашел его в лице начальника радиоузла Гоминьдана в Шанхае Вэй Дамина, вероятно, лучшего на тот момент радиооператора Китая. Ранее Вэй работал начальником радиостанции на лоцманском судне в Шанхае, ежедневно связывался с десятками иностранных судов и по характеру работы на ключе безошибочно определял национальную принадлежность оператора. Первой задачей нового главного радиста БВС стало обучение элитных радиооператоров. Они готовились из числа курсантов коммерческой школы радистов, служившей прикрытием секретного вербовочного центра в Шанхае, а дальнейшем проходили обучение в Академии полиции в Ханьчжоу. В марте 1933 года были выпущены первые двенадцать специалистов высшей квалификации, а всего до июля 1937 года состоялось 11 выпусков. Все выпускники были приняты на службу в БВС.
Органы радиоразведки и оперативные органы множились. К 1938 году Гоминьдан располагал пятью крупными спецслужбами, руководители которых ежемесячно проводили совещания с целью координации деятельности. Этими структурами являлись:
— Центральное бюро расследований и статистики под руководством Сю Еньцзэна;
— Бюро военной статистики под фактическим руководством Дай Ли;
— Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм под руководством Вэнь Юйцина;
— 2-е (разведывательное) отделение Управления военных операций под руководством адмирала Янь Сюаньчэна, а затем — генерала Чжэн Цзэминя;
— Институт международных исследований (ИМИ) под руководством Ван Пиныпэна.
Кроме перечисленных, существовало еще не менее десяти оперативных и радиоразве-дывательных органов, временами поглощавших друг друга или входивших в состав указанных пяти крупнейших служб.
Криптоаналитики БВС в течение длительного времени достигали успехов только во вскрытии шифров коммунистической партии, тогда как дипломатическая и военная переписка японцев оставалась для них недосягаемой. Дай Ли не мог смириться с этим упущением и для его восполнения пригласил на работу в качестве консультанта опального американского криптографа, знаменитого Герберта Осборна Ярдли. Помощник военного атташе чунцинского правительства в Вашингтоне майор Сяо Бо в 1937 году по поручению Дай Ли подписал с ним в Куинсе контракт, согласно которому американец за сумму, приблизительно эквивалентную 10 тысячам долларов США, приступал к исполнению обязанностей советника китайской разведки по криптографии. В мемуарах Ярдли утверждал, что приглашение исходило лично от Чан Кайши, однако это являлось обычным для автора “Черного кабинета” преувеличением, генералиссимус лишь дал согласие на приезд американца. В сентябре 1938 года под прозрачным псевдонимом Герберт Осборн он прибыл в Чунцин, где прежде всего занялся обучением будущих дешифровальщиков и проведением структурной реорганизации службы.
К этому времени конкуренты Дай Ли занялись тем же самым. Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм в марте 1936 года получило задачу начать атаку на японские коды и уже летом достигло первых успехов. Криптоаналитики Вэнь Юйцина взломали слабый дипломатический код противника и получили возможность читать переписку некоторых его консульств с посольством и с МИД, но Дай Ли уже готовился перехватить у них инициативу. В июле 1937 года он достиг соглашения с руководством академии ВВС и совместно с авиаторами использовал их посты перехвата, отслеживавшие ситуацию в эфире в треугольнике Тайвань — Южный Китай — Японские острова. Анализ радиообмена переговоров самолетов и некоторых кораблей противника позволял в течение 3–5 минут определить национальную принадлежность, скорость и курс объектов, а для самолетов также и высоту полета.
14 августа 1937 года китайские радиоразведчики достигли первого серьезного успеха и сумели засечь вылет 18 бомбардировщиков противника с баз в Вэньчжоу и Хейшане. Японцы намеревались нанести бомбовый удар по Нанкину и Шанхаю в отместку за налет китайской авиации на их корабли, однако служба Дай Ли предупредила своих авиаторов за 30 минут до достижения японцами точки сброса бомб. Благодаря этому китайские истребители заблаговременно успели не только взлететь, но и набрать высоту для атаки с верхней полусферы. Ценой двух своих потерянных в этом бою машин они сразу же сбили шесть японских самолетов, еще несколько бомбардировщиков из-за полученных повреждений упали на обратном пути. 14 августа до сих
