сказать, что эти дети — и есть речные боги?
— Умница, — заметил Янь Шихэ. — В обычной ситуации безвременно погибшим детям нельзя поклоняться в храме предков. Но эти — другое дело. Они уже не просто дети, они — боги.
Именно поэтому расположение табличек с детскими именами намного выше, чем с именами старейшин клана. Линь Цюши понимающе покивал, осознавая причину.
— И ещё, не знаю, заметили вы или нет, — продолжал Янь Шихэ, — но на одной табличке написало имя Юй Цайчжэ.
Линь Цюши и Гу Лунмин покачали головой, этого они не заметили.
Янь Шихэ сразу заулыбался.
— Теперь расскажите, что нашли в доме хозяйки, а я поведаю вам об этом Юй Цайчжэ. Всё-таки обе стороны должны доказать свою искренность.
Подумав минуту, Линь Цюши рассказал:
— Мы спрятались во дворе и увидели, как хозяйка порубила мёртвое тело, затем положила в вок и пожарила. Это были те двое, что исчезли ночью.
Янь Шихэ подскочил.
— Пожарила? Но для чего?
Сяо Цянь тут же заскулила:
— Ведь не для того, чтобы накормить нас?!
Те, кто ничего не знал о масляных лампах, легко могли подумать совсем о другом, услышав такой рассказ.
Линь Цюши усмехнулся, но объяснять не стал, вместо этого спросил:
— Кто такой Юй Цайчжэ?
Янь Шихэ понял, что встретил достойного противника, и пускай с виду от него не исходило угрозы, справиться с этим парнем оказалось непросто.
— Ты знал, — медленно произнёс мужчина, — что фамилия хозяина этого дома — Юй?
Гу Лунмин не понял:
— Это что, его табличка?
— Нет, — возразил Янь Шихэ, — это табличка его сына. — Он развёл руками. — В одной из комнат я нашёл их семейное древо.
— Это сын хозяйки? Значит, он превратился в речного бога? — тут Линь Цюши вспомнил бледного младенца с полным ртом острых зубов, которого на руках держала хозяйка. Неужели это и был тот самый Юй Цайчжэ, о котором рассказал Янь Шихэ? Но если он обернулся речным богом, как получилось, что ребёнок опять вернулся к матери?
Линь Цюши нахмурился, чувствуя, что сведений недостаточно.
— А что насчёт трупов? Зачем хозяйка их пожарила? — улыбнулся Янь Шихэ. — Ни за что не поверю, что мы сегодня ели именно их.
— Почему это? — зловеще прищурился Гу Лунмин. — Ты что, пробовал настоящую человечину?
— Конечно, нет, — спокойно ответил Янь Шихэ, бросив взгляд на Гу Лунмина.
По какой-то причине Линь Цюши посетило странное ощущение, что мужчина не до конца честен, однако он не стал высказывать свои мысли вслух, вместо этого говоря:
— Мы видели, как она вытопила масло из трупов и залила его в лампы.
— Лампы? — нахмурился Янь Шихэ. — Те, что стоят у нас в комнатах?
— Да, — подтвердил Линь Цюши. — Именно те, что стоят в комнатах.
Янь Шихэ ненадолго погрузился в молчание, затем снова спросил:
— И каково назначение этих ламп?
Линь Цюши покачал головой — этого он пока и сам не знал.
Заполучив желаемые сведения, Янь Шихэ поднялся и сказал Линь Цюши:
— Ну тогда мы пойдём. — Посмотрев на Гу Лунмина с насмешкой, он добавил: — Если ты ещё голоден, можешь пойти доесть.
Парень вместо ответа закатал рукава на мускулистых руках и прохладно усмехнулся.
Янь Шихэ тут же удалился, как будто испугался и с позором отступил.
Линь Цюши это показалось несколько смешным.
— Мать его, он что, умственно отсталый? — выругался Гу Лунмин. — Нашёл, кого обижать — меня, бедную, слабую, беспомощную старшеклассницу…
Линь Цюши молча отвёл взгляд от крепких мускулистых рук «старшеклассницы».
Сведения, полученные от Янь Шихэ, оказались весьма полезны — по крайней мере, Линь Цюши теперь узнал, что собой представляет так называемый речной бог. Но пока они ещё размышляли над тем, как связан речной бог и масляные лампы, Янь Шихэ рассказал о лампах остальным членам команды.
Он сделал это за ужином, совершенно спокойно и буднично.
Большинство тут же перестали есть, а двое новеньких выбежали прочь. Неизвестно, о чём они подумали, но их явно затошнило.
— Так что лампы в наших комнатах наполнены маслом из мертвецов, — закончил Янь Шихэ. — Я пока не знаю, в чём их предназначение, но всё-таки решил, что стоит рассказать об этом всем вам.
Гу Лунмин сидел с мрачным видом, он был очень раздосадован тем, что Янь Шихэ разболтал всем добытую ими подсказку. Зато Линь Цюши никак не отреагировал, спокойно продолжив трапезу.
Некоторые члены команды, услышав такую новость, сразу поднялись и вышли. Судя по всему, собрались выбросить лампы из своих комнат.
Линь Цюши, посмотрев в сторону Янь Шихэ, столкнулся с ним взглядом, но тот лишь улыбнулся и сразу отвёл глаза.
— Чего он этим добивается? — недовольство поведением Янь Шихэ в глазах Гу Лунмина достигло апогея, когда они возвращались к себе. — Просто взял и рассказал всем!
Но Линь Цюши уже понял замысел Янь Шихэ.
— Он хочет проверить, для чего именно нужны эти лампы.
— В смысле?
— Проще говоря, у ламп может быть только два назначения — хорошее и плохое. Поэтому ему нужно, чтобы кто-то проверил это на себе.
Гу Лунмин понял, о чём говорит Линь Цюши, и застыл:
— Хочешь сказать, он специально всё рассказал, чтобы они со страху выбросили лампы?
— Так и есть.
— Но что если… что если лампы как раз и привлекают тварей?
— Помнишь комнату, которую мы осмотрели сегодня утром?
— Помню…
Они осматривали комнату двоих исчезнувших.
— Лампа в той комнате стояла пустая.
Гу Лунмин округлил глаза — он совершенно не обратил внимания на эту деталь.
— Янь Шихэ знал об этом, поэтому сделал ставку на другой вариант. — Линь Цюши открыл дверь в их комнату. — Мир за дверью — это всегда тотализатор. Выбросить лампу или нет — вероятность умереть равняется пятидесяти процентам. Он хочет знать наверняка, поэтому решил пожертвовать чужими жизнями для проверки. — На лице Линь Цюши отразилось неприятие таких методов.
— А почему мы не сказали им…
Линь Цюши наклонил голову и слегка беспомощно ответил:
— Потому что мы тоже не знаем правильного ответа. Что если ошибкой будет именно оставить лампу в комнате?
Гу Лунмин не нашёл, что на это сказать.
Переступив порог комнаты, они первым делом обратили внимание на масляную лампу
