на столе.
Гу Лунмин сразу подошёл ближе и пробормотал:
— Получается, мы оставим её? — Он взял лампу в руки и вдруг застыл. — Погоди-ка, кажется, нашу лампу кто-то заменил.
— Заменил? — Линь Цюши не заметил никаких отличий.
— Ага, — Гу Лунмин был абсолютно в этом уверен. — Не веришь, сам посмотри. — С такими словами он запустил руку в карман и что-то достал.
Когда Линь Цюши разглядел, что именно, потрясённо уставился на парня:
— Постой, ты же не мог…
— Мог, — ответил Гу Лунмин. — Не уходить же с пустыми руками.
В руке Гу Лунмина оказалась новенькая масляная лампа, масло в которой уже затвердело до состояния молочно-белой пасты. Вне всяких сомнений, он стащил её из комнаты хозяйки, когда они только зашли в дом. Линь Цюши, глядя на лампу, сначала даже не знал, что на это сказать.
— Хе-хе, как хорошо, что я всё предусмотрел, — Гу Лунмин, впрочем, был весьма доволен собой. — Посмотри, лампы ведь различаются по цвету?
Подойдя ближе, Линь Цюши убедился, что цвет действительно разный. Только отличие совсем небольшое, лампа в комнате чуть светлее, и если не сравнивать с другой лампой, заметить невозможно.
— Я прав, я прав? — затараторил Гу Лунмин. — Я ведь не ошибся?
— Не ошибся-то не ошибся, — Линь Цюши взял лампу из рук Гу Лунмина. — Но ещё нужно проверить другие комнаты.
Он хотел сравнить эту лампу с остальными.
— Идём вместе, — предложил Гу Лунмин.
Выйдя из комнаты, они увидели спокойно стоящую посреди двора женщину в красном платье.
Она стояла к ним спиной, но Гу Лунмин всё равно не решился долго смотреть на неё.
А Линь Цюши вновь заметил, что женщина держит в руках красное одеяльце, то самое, в которое днём был завёрнут ребёнок. Только сейчас оно оказалось пустым…
Мужчины прошлись по другим комнатам и, сравнив лампы, обнаружили следующее.
Во всех комнатах, где ночью плакал скелет младенца, лампы оказались такими же, как теперь в их комнате. Иными словами, они отличались от той, что Гу Лунмин стащил из дома хозяйки.
И судя по тому, что произошло вчера ночью, именно такие лампы и притягивали тварей, а лампа, заполненная маслом из мертвецов, опасности не сулила.
Но от этого легче вовсе не становилось, даже наоборот, ведь получается, они должны освещать комнату останками себе подобных…
Так что вечером Гу Лунмин и Линь Цюши не стали зажигать свет и легли спать пораньше, немного поболтав перед сном.
Гу Лунмин любил поговорить и прихвастнуть был не дурак, Линь Цюши с удовольствием слушал его истории из реальной жизни парня.
Только перед тем как уснуть Линь Цюши всё же бросил взгляд на окно.
Снаружи было темно, свет горел только в двух комнатах, одна принадлежала Янь Шихэ и Сяо Цянь, в другой жила ещё одна пара старых игроков. Остальные окна чернели темнотой, очевидно, потому, что их жители выбросили масляные лампы, либо оставили, но не стали зажигать.
Линь Цюши вернулся в кровать и закрыл глаза, медленно погружаясь в сон. Но в голове у него роились мысли, поэтому крепко заснуть так и не получилось, и когда снаружи послышались тихие шаги, они сразу пробудили Линь Цюши от чуткого сна.
Линь Цюши открыл глаза. Комната утопала в темноте, и только тусклый свет луны падал через окно, оставляя белый след на полу.
Через бумажное окно Линь Цюши увидел ряд низеньких силуэтов, принадлежащих маленьким детям. Мужчина невольно вспомнил вчерашнее происшествие.
А самое неприятное, он услышал шорох от пальцев, трущихся о бумагу.
Вчера женщина проделала отверстие ногтем в их окне, а днём Линь Цюши специально заклеил его. Теперь он лежал на кровати и с замиранием сердца слушал. Ему казалось, шорох подобен удавке, которая в любой момент может затянуться у него на шее.
В конце концов, спустя довольно долгое время, шорох прекратился, словно твари снаружи не смогли проделать дыру в окне и медленно двинулись дальше, к следующей комнате.
А проверка, которую устроил Янь Шихэ, заполучила результат: лампы, наполненные маслом мертвецов, действительно не несут никакого вреда, а наоборот — защищают их.
Но когда Линь Цюши уже почти расслабился, вдруг увидел боковым зрением, что снаружи появилась ещё одна тень. Это была хозяйка двора, которая теперь стояла во весь рост и заглядывала в их комнату сквозь тонкое стекло окна.
Линь Цюши задержал дыхание и вдруг вспомнил о вчерашнем случае с неожиданное зажегшейся лампой.
Что если существуют и другие условия смерти, помимо масла в лампах? Он как раз думал об этом, когда лампа на столе снова, точно как вчера ночью, внезапно зажглась слепящим светом…
Исчезнувшие лампы
Всё произошло так быстро, что Линь Цюши даже понять ничего не успел, но уже машинально бросился к столу. Он хотел, как вчера, погасить лампу, только от неожиданности запаниковал и перевернул её. Фитиль, конечно, сразу погас, но вот лампа со звоном упала на пол, и масло из неё вылилось.
Комната вновь погрузилась в темноту. Линь Цюши приник на одно колено у окна, его посетило очень нехорошее предчувствие… Над головой послышался шорох пальцев о бумагу. Но теперь было ясно, что тварь явно не одна.
Линь Цюши задержал дыхание и сосредоточился, поднял голову и на просвет увидел множество детских рук, шарящих и царапающих по бумаге. В следующий миг раздался звук разрыва, и снаружи в комнату проникла мертвенно-бледная маленькая ручка.
Словно уловив какой-то сигнал, ручка сначала проделала в бумаге дыру, затем исчезла вновь. А следом в отверстии показалось лицо ребёнка, который разевал кроваво-красный рот и издавал писклявый плач.
Ребёнок попытался протиснуться в комнату через окно. На месте его глаз виднелись лишь чёрные щёлки, бледное лицо распухло, как от воды. Живые дети не должны так выглядеть.
Тварь старательно пыталась пролезть в комнату и вот уже протиснулась наполовину, грозясь свалиться на пол.
Линь Цюши невольно отшатнулся, но плач ребёнка напомнил ему стишок из подсказки, который он тут же быстро зачитал вслух:
— Растревожится земля, небо растревожится,
Моё малое дитя никак не успокоится,
Кто мимо пройдёт, пусть трижды прочтёт,
Тогда мой малыш до рассвета уснёт.
Движения твари замедлились, однако не прервались.
Тогда Линь Цюши прочитал стишок ещё раз и ещё, и вот на третий раз уже почти проникший в комнату ребёнок наконец замер, повиснув в окне, будто бы заснул.
Линь Цюши вздохнул с облегчением. Ранее, во
