- Гм… - буркнул Рон, - это кому же мы навязываем свои порядки?
- Давайте разберемся, - предложила британка, - В начале вы создаете в некоторой стране туземную группировку, вооружаете ее, даете ей инструкторов, она захватывает власть и передает руль вам. Потом вы проводите там модернизацию, мобилизацию, и туземными силами вторгаетесь в соседнюю страну. И порядки, конечно, везде устанавливаете свои.
- Разбираться – так разбираться, - согласился он, - Как называется некоторая страна?
- Мпулу, - ответила она, - Надеюсь, вы не будете отрицать, что у руля там меганезийцы, а президент Нгакве пьет мартини и жмет руки на презентациях экологических кэмпингов и туристических маршрутов по Мадагаскару и Сейшелам.
Ллаки Латтэ отвернулась от экрана.
- У! Миссис Палмерстон, а чем занимается премьер вашей страны? Я иногда вижу его по TV, по-моему, он вообще бездельник. А наш президент занимается бизнесом. И пускай. А рулим мы сами. Президент же не для этого нужен. Меганезийцы наши друзья. Как будто, у британцев нет инструкторов из Америки и из Японии.
- В каком смысле вы сами рулите? – поинересовалась Кейт.
- В обыкновенном. В моей родной деревне, в Макасо, выбрали шерифа. И в других местах тоже выбрали шерифов. Потом шерифы собрались и договорились, как сделать порядок на дорогах, и кто будет заниматься армией. Потом наняли разных людей, чтобы они нам помогли построить кое-что из агрономии, транспорта и промышленности.
- Разных людей – это меганезийцев?
- Ну, да, - подтвердила Ллаки, - Они с самого начала тут были, зачем искать кого-то еще, если они хорошо платят за наши горы и землю? А президент нужен, чтобы подписывать бумаги, потому что у цивилизованных людей принято записывать, о чем договорились.
- Допустим, - согласилась несколько обескураженная британка, - А кто объявил войну? Кто решил отправить вашу армию в Шонаока? Кто провел у вас мобилизацию?
- Это не война, а международная гуманитарная операция, Все участвуют. Американцы, меганезийцы, китайцы. Например, вон там, - Ллаки махнула рукой на запад, - Китайская гуманизационная зона. Мы тоже участвуем, как соседи. А мобилизация была так: наш президент объявил, сколько получит каждый, кто будет гуманизировать. Люди решили: хорошая цена. Сели на трайки и поехали. Командиры есть, инструкторы есть, деньги на это есть. Что еще нужно для гуманитарной операции?
- А откуда, кстати, деньги? - встрял Фарли.
- Я же сказала: меганезийцы хорошо платят за наши горы и землю. Вообще-то мы и сами делаем хорошие деньги на трифи, но еще деньги нам пригодятся.
- Трифи – это то, что называют меганезийскими бананами? - уточнил британец.
- Да. Меганезийцы их к нам завезли. Теперь у нас всегда есть пища, корм для свиней, и товар для рынка. А еще из трифи делают фанеру, и будут делать ацетатный шелк.
После этого гордого заявления об экономической самостоятельности, Ллаки закурила сигарету и выпустила облачко дыма в уже потемневшее небо, примерно в сторону восходящей вечерней звезды.
- Гуманитарная операция, - задумчиво повторила Кейт.
- Да, - подтвердила Ллаки, - Президент Ндунти, лидер шонао, пригласил нас навести порядок в его стране, и кое-кого отсюда вышвырнуть. Это как если бы к вам залезли грабители, а у вас не было бы автомата, чтобы их убить. Вы бы позвонили соседу, у которого есть автомат, он пришел бы, и убил грабителей. Правильно?
- Я читала про Чоро Ндунти в интернете, - вмешалась Жанна, - Там пишут, что он очень сомнительный тип. Сначала у него была шайка гангстеров, потом он захватил городок Лумбези, а в разгар какой-то очередной конго-самбайской войны, под шумок, объявил себя президентом земли шонао. Еще пишут, что вся эта пакость с торговлей органами происходила не без его участия. Потом он запутался в интригах со своими партнерами в Сарджа, Швейцарии и Зулустане, и решил выскочить из этого вагона, свалив все на них.
Ллаки фыркнула и выпустила еще одно колечко дыма.
- Мало ли, что пишут в интернете. Ты всему там веришь?
- Не всему. Но такой тип, как Ндунти, вряд ли позволил бы такому бизнесу существовать рядом со своей столицей, если бы не был там в доле.
- Ндунти говорил нам, что исламские боевики силой принуждали его терпеть у себя этот преступный бизнес, - заметил Фарли.
- Он не похож на парня, которого легко заставить силой, - возразила Жанна, - Версия, что бизнес придумали швейцарцы из МККК, охраняли исламисты, людей поставляли зулусы, а белый и пушистый Ндунти только терпел и ждал, когда созреет народный гнев…
- Если даже твой интернет-источник прав – что тогда? – перебил Рон.
- Тогда его надо судить. Есть международный Гаагский трибунал…
Пума игриво пихнула канадку плечом – черным, упругим и твердым, как полицейская резиновая дубинка.
- Меня тоже надо судить в этом Гаагском, как его...?
- Тебя-то за что? – удивилась Жанна.
- Я долго воевала в армии полковника Куруе. Такая же армия, как у генерала Ндунти. Куруе не повезло. Его армию убил команданте Хена. Если бы повезло - Куруе мог бы стать президентом чего-нибудь. А Ндунти повезло. Это как играть в покер.
- Вы были военным инструктором у бандитов? – изумилась Кейт.
- Нет, - ответила Пума, - Меня маленькую продали в армию, просто воевать. Я воевала, а потом нас разбили. Я нашла своего мужчину, уехала на Пелелиу и стала инструктором.
- Так вы родом из этих мест? – догадался Фарли.
- Не из этих, - ответила та, - миль двести отсюда.
Рон потянулся, зевнул, и лениво поинтересовался:
- Зачем Гаагскому трибуналу так далеко ходить за клиентами? Парни, которые правили здесь, в Конго-самбайских странах, и далее на северо-запад до самого Сенегала, сейчас получили политическое убежище во Франции или в Марокко, а деньги, которые они тут награбили, получили убежище в банках Швейцарии.
- Кое-кто не добежал, - уточнила Ллаки, - Генерала Ватото наши ребята зачистили.
- Да, - согласился Рон, и продолжил, - Или, например: все арабские шейхи практикуют терроризм и геноцид, и с гордостью говорят об этом с трибун всяких международных женевских и нью-йоркских лавочек. Почему их там не арестуют?
- Ладно, - согласилась Жанна, - допустим, гаагский трибунал ни к черту не годится. Но есть же местный суд.
- Есть. Но Пума тебе уже намекнула, а я скажу прямо: если выяснять, кто что делал за последние 10 лет, то надо пол-региона сажать в тюрьму. Одни были бандитами, другие были фермерами и массово убивали беженцев, чтобы те не воровали урожай, третьи - были наемниками и стреляли за деньги в кого угодно…
- Надо наказать, по крайней мере, главных виновников, - перебила Кейт, - этого требует элементарная справедливость.
Жанна кивнула и добавила:
- В том, что Ндунти – один из главных виновников, по-моему, нет сомнений.
- Начнем с того, - сказал Рон, - что нет парня по имени «Справедливость», а есть люди, которые хотят жить, без войны и голода. Им, по большому счету, плевать, будет Ндунти президентом, или его поставят к стенке. Если реальное благополучие проще обеспечить, оставив его президентом – то и хрен с ним.
- Почему проще? – спросила канадка.
- Это как раз понятно, - заметил Фарли, - Он компромиссная фигура для меганезийцев и китайцев. Он далеко не глуп, и понимает: ему оставлены строго определенные рамки и, если он выйдет за них хоть на миллиметр, то его раздавят в лепешку.
- Гуманист поневоле? – не без иронии, спросила Жанна, - а вам не противно оставлять у власти негодяя и убийцу?
- Во-первых, - сказал Рон, - Он уж точно не больший негодяй, чем любой из правителей в Европе или Америке. Во-вторых, он убивал только ради выгоды, или ради того, чтобы не быть самому убитым. Он совершенно нормальная беспринципная и жадная сволочь, а не какой-нибудь идейный псих с манией исправлять нравы и воспитывать народ.
Кейт озадаченно тряхнула головой.
- Я не понимаю, мистер Батчер. Вы хотите сказать, что исправлять нравы – это криминал, а разбойничать – это нормально?
- Нет, миссис Палмерстон, разбойничать – это криминал, но и только. Дайте разбойнику немного приворовывать, пригрозите ему расстрелом за любое произвольное насилие над жителями – и получится вполне приличный президент. А борьба за чистоту нравов – это не криминал, это гораздо хуже. Субъекта, который желает воспитывать народ, надо сразу ставить к стенке, пока он ничего не натворил.
- У вас странные представления о правосудии, - заметила она.
- Ты просто не в курсе, дорогая, - сказал Фарли, - мистер Батчер излагает официальную меганезийскую политическую философию.
- Какой ужас! – воскликнула Кейт.
- Да, да, ужас! - поддержала ее Пума, - вон там (она махнула рукой в сторону маленькой площади рядом с колодцем) уже пляшут, а мой мужчина говорит о скучной политике.
