— Ты хочешь осмеять меня, Сократ?
— Друг Писарро, я испытываю к тебе лишь глубочайшее уважение. Но дай мне договорить. Я пошел к другим мудрецам. Они тоже были уверены в собственной мудрости, но не смогли дать ни одного вразумительного ответа. Те, кто слыли величайшими мудрецами, вовсе таковыми не оказались. Я пошел к знаменитым поэтам и драматургам. В их произведениях была мудрость, потому что их вдохновили боги, но сами поэты и драматурги не были мудры. Я пошел к каменотесам, гончарам и прочим ремесленникам. Они были искусны в своем деле, но большинству из них казалось, что это делает их мудрыми во всем. Однако они заблуждались. Я продолжал поиски, но не мог найти ни одного настоящего мудреца. Так что оракул, может, и был прав: хоть я и невежда, но нет человека мудрее меня. Оракулы зачастую правы, хотя их слова не всегда важны. Думаю, пифия имела в виду, что среди людей вообще нет мудрецов, а мудрость присуща только богам. Что скажешь, Писарро?
— Скажу, что ты большой дуралей, да и настоящий урод к тому же.
— Ты говоришь правду. Значит, все-таки ты мудр. И честен.
— Честен, говоришь? Я на это не претендую. Честность для дураков. Я лгал, когда было нужно. Я мошенничал. Я не держал слова. Учти, я этим не горжусь. Просто иначе в этом мире ничего не достичь. Думаешь, я хотел всю жизнь убирать за свиньями? Я жаждал золота, Сократ! Я жаждал власти над людьми! Я жаждал славы!
— И ты получил все это?
— Получил.
— Ты удовлетворен, Писарро?
Писарро пристально поглядел на Сократа, а потом скривил губы и сплюнул:
— Все это оказалось никчемным.
— Ты так думаешь?
— Да, никчемным. У меня нет иллюзий на этот счет. Но все же лучше, когда они есть, чем когда их нет. Вся наша возня тщетна, старик. Чего бы мы ни добились — все равно умрем, честные и негодяи, короли и шуты. Жизнь — обман. Нам говорят: борись, завоевывай, хватай — а для чего? Зачем? Чтобы несколько лет пускать пыль в глаза. А потом все уходит, будто никогда и не было. Говорю тебе — обман.
Писарро помолчал. Посмотрел на свои руки так, словно никогда их раньше не видел.
— И что я тут наговорил? Разве я это имел в виду? — Он расхохотался. — Что ж, думаю, именно это. Но как бы там ни было, жизнь — это все, что у нас есть, так что пытаешься получить от нее как можно больше. То есть золото, власть и славу.
— Что у тебя и было. И очевидно, больше нет. Друг Писарро, где мы находимся?
— Хотел бы я знать.
— И я, — сдержанно сказал Сократ.
— Он настоящий! — восхитился Ричардсон. — Они оба настоящие. Теперь система налажена, и мы получили захватывающее зрелище. И оно будет пенным не только для ученых. Думаю, мы создали потрясающее развлечение, Гарри!
— Гораздо больше, — загадочно сказал Таннер.
— Что ты имеешь в виду?
— Я пока не уверен. Но тут, несомненно, кроется что-то значительное. Это пришло мне в голову только сейчас и пока до конца не оформилось. В твоей затее есть нечто, способное изменить весь наш постылый мир.
Ричардсон был поражен и озадачен.
— Да какие, к черту, изменения, Гарри?
— Может, это новый способ улаживать политические разногласия. Как тебе идея этакого единоборства между двумя странами? Что-то наподобие средневекового турнира. Стороны используют бойцов, которых мы для них создадим: величайшие умы прошлого вновь оживут и будут состязаться… — Таннер неопределенно повел рукой. — Что-то в этом роде. Я знаю, тут работы еще невпроворот. Зато какие перспективы!
— Средневековый турнир… Единоборство моделей… Так ты выразился?
— Словесное единоборство. Не настоящий турнир, боже упаси!
— Я пока не представляю себе, как… — начал было Ричардсон.
— Я пока тоже. Зря я вообще завел этот разговор.
— Но…
— Потом, Лу. Потом. Мне нужно все обмозговать.
— У тебя есть хоть какие-то догадки насчет этого места? — спросил Писай».
— Никаких. Но уверен: это не тот мир, в котором мы жили. Выходит, мы мертвы? Откуда нам знать? Мне ты кажешься вполне живым.
— И ты мне.
— Но, думаю, мы живем теперь какой-то иной жизнью. Дай-ка руку. Чувствуешь мою?
— Нет, ничего не чувствую.
— И я тоже. Но вижу, как наши руки сомкнулись. Два старика стоят на облаке, пожимая руки, — засмеялся Сократ. — Ну ты и плут, Писарро!
— Конечно. Но скажу тебе кое-что, Сократ. Ты тоже. Болтливый старый плут. Ты мне нравишься. Подчас твоя болтовня просто сводит с ума, но ты меня и развлекаешь. Ты и в самом деле был солдатом?
— Когда это нужно было моему городу.
— Должен сказать, для солдата ты слишком наивен относительно того, как все устроено в мире. Но, думаю, я смогу тебя кое-чему научить.
— Научишь?
— С удовольствием.
— Буду перед тобой в долгу.
— Вот возьмем Атауальпу, — начал Писарро. — Как тебе растолковать, что его необходимо было убить? Нас было менее двух сотен, а их — двадцать четыре миллиона! Его слово было законом, и когда он умер, некому стало командовать. Так что, конечно, мы должны были от него избавиться, если хотели их покорить. Так мы и сделали и в результате добились победы.
— Как у тебя все просто.
— Не у меня, а на самом деле просто. Послушай, старик, он бы все равно умер, рано или поздно, правильно? А так я сделал его смерть полезной всем: Богу, Церкви, Испании. И Франсиско Писарро. Можешь это понять?
— Думаю, да. А вот понял ли правитель Атауальпа?
— Любой правитель поймет такое.
— Тогда он должен был убить тебя, как только ты ступил на его землю.
— Да, если бы Богу не было угодно, чтобы мы их завоевали, и Он позволил бы Атауальпе это понять. Но случилось именно так, как случилось.
— Если он тоже попал сюда, мы могли бы с ним поговорить, — сказал Сократ.
Глаза Писарро сверкнули:
— Матерь Божья, конечно! Отличная мысль! И если он не понял, то я попытаюсь ему объяснить. Может, с твоей помощью. Ты знаешь, как говорить, как играть словами. Ну, что? Поможешь?
— Если мы встретим его, я с удовольствием с ним побеседую. Очень хотелось бы узнать, согласен ли он с тобой, что его смерть была полезна.
Писарро ухмыльнулся и сказал:
— Ну, ты и скользкий тип! Но ты мне по душе. Очень по душе. Пошли. Будем искать Атауальпу.
Сон и забвение
© Перевод Б. Жужунавы
— Ченнелинг?[48] — спросил я. — Ради всего святого, Джо! Ты притащил меня сюда ради подобной чепухи?
— Это не ченнелинг, — ответил Джо.
— Парень, который вез меня из аэропорта, сказал, что у вас тут есть машина, умеющая разговаривать с покойниками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
