– Их мало, – сказал Ги своим людям, – а с нами Бог. Нам осталось сделать одно усилие, всего одно, и Грааль наш. Наградой вам будет слава или Небеса. Слава или Небеса!
Имея самые лучшие, самые прочные доспехи, Вексий решил идти на штурм лестницы сам, вместе с Фальком. Они пойдут впереди, а сзади их будут прикрывать два арбалетчика, готовые стрелять в ждавших за поворотом лестницы лучников. Как только лестница очистится, Ги проверит помещения в основании башни. Если повезет, Грааль окажется там. Если нет, им придется тем же способом пробиваться на второй этаж, но сомнения в том, что они завладеют драгоценным призом, у него не было. А как только это произойдет, он подожжет замок. Деревянные полы и балки горят хорошо, и те лучники, что стреляли с вершины башни, погибнут в дыму и огне. Торжество его будет полным. Он сможет уйти отсюда обладателем Грааля и изменить мир. Осталось совсем немного, лишь одно маленькое усилие.
Ги забрал у одного из ратников маленький, размером чуть больше столового подноса, щит, предназначенный, чтобы отражать удары мечей, и выглянул с ним из-за угла, желая вызвать на себя стрелы лучников. Он надеялся, что, пока они снова натягивают тетивы, он стремительным броском успеет преодолеть ступеньки. Однако никто не стрелял. Вексий кивнул Фальку, который, чтобы торчавшее из бедра оперенное древко не мешало атаковать, сломал его, оставив торчать короткий обломок.
– Я готов, – сказал Фальк.
– Тогда идем, – скомандовал Ги.
Вдвоем, пригнувшись за щитами, они стали взбираться по винтовой лестнице, ступая по крови своих товарищей. При повороте за угол Ги напрягся, готовясь к удару стрелы, но его не последовало. Осторожно выглянув из-за щита, он не увидел впереди ничего, кроме пустых ступеней, и понял, что Бог даровал ему победу.
– За Грааль! – сказал он Фальку, и оба бойца заспешили наверх.
Им оставалось преодолеть всего дюжину ступеней, а сзади их прикрывали двое арбалетчиков. Торопясь, Ги учуял запах дыма, но не обратил на это внимания: за очередным поворотом лестницы он увидел открытый вход в зал и с боевым кличем устремился туда.
И тут его обдало жаром.
Это придумала Женевьева. Отдав свой арбалет Жилэну, она бросилась наверх, в зал, где лежали больные, схватила один из захваченных после атаки Жослена нагрудников и высыпала в него, как в лохань, полное ведерко взятых из очага тлеющих угольев. Одна из женщин коредоров помогала ей, зачерпывая тлеющую золу и пепел в большущий кухонный горшок. С этими горячими, обжигающими руки емкостями женщины поспешили вниз и при виде двоих атакующих швырнули обжигающее содержимое своих сосудов им навстречу. Казалось бы, угли и пепел не представляли собой смертельной опасности, но раскаленная пыль, разлетевшись по воздуху, попала в глаза арбалетчика за спиной Фалька, и тот, отшатнувшись и непроизвольно схватившись за обожженное лицо, выронил свое оружие. Взведенный арбалет самопроизвольно выстрелил, и стрела пробила Фальку лодыжку. Тот упал на рассыпавшиеся по лестнице уголья и с криком покатился вниз. Ги остался один. Наполовину ослепленный, он поднял щит, словно мог закрыться им от пепла, и тут же был отброшен назад ударившей в щит и едва не пробившей его стрелой. Ги зашатался, пытаясь сохранить равновесие, хотя глаза его слезились от дыма и горячего пепла, и тут Томас повел своих людей в контратаку. Лучник, орудуя укороченным копьем, стал теснить черного рыцаря вниз, а наступавший рядом с Томасом ратник, настигнув раненого Фалька, двумя руками обрушил свой меч на его шею.
Люди Вексия, находившиеся у подножия лестницы, могли бы остановить эту атаку, однако она застала их врасплох. Вопли Фалька, дым, гарь, вид шатающегося, теснимого Ги – все это не прибавляло им куража, и когда из дымовой завесы с ревом появились их враги, они дрогнули и отступили за дверь.
Томас вел всего пятерых человек, но этого оказалось достаточно, чтобы навести панику на маленький отряд Ги. Люди Вексия, подхватив своего господина, выскочили из башни на внутренний двор. Томас, преследуя Ги, выбежал за ним на крыльцо и мощным ударом копья, пришедшимся по нагруднику, сбил своего кузена с ног. Тот, гремя доспехами, скатился вниз по ступенькам и растянулся на камнях внутреннего двора. И тут с башни, впиваясь в кольчуги и ударяя по латам, снова полетели стрелы. Оказавшиеся под обстрелом ратники Вексия не могли вернуться на внутреннюю лестницу, ибо на вершине крыльца находился Томас, а дверной проем, откуда валил дым, был заполнен вооруженными людьми. Им оставалось лишь бежать, что они и сделали. Уже в проеме ворот стрелы настигли двоих из них, швырнув на каменные обломки. Потом Томас крикнул лучникам на башне, чтобы те перестали стрелять.
– Отбой, Сэм! – возвысил он голос. – Слышишь меня? Не стрелять! Не стрелять!
Он выронил укороченное копье и протянул руку. Женевьева подала ему лук, и Томас, достав из холщового мешка стрелу с широким наконечником, воззрился с высокого крыльца на своего кузена. Его люди бежали, и он, оставшись в одиночестве, закованный в тяжелую черную броню, прилагал усилия к тому, чтобы встать на ноги.
– Ты и я, – сказал ему Томас. – Твое оружие против моего.
Ги огляделся по сторонам и понял, что помощи ждать неоткуда. Весь двор замка провонял кровью, рвотой и дерьмом, повсюду валялись трупы. Вексий стал отходить к проему с края баррикады, и Томас последовал за ним, спустившись по ступенькам, но держась на расстоянии дюжины шагов.
– Ты что, не хочешь драться? – спросил его Томас. – Уж не струсил ли?
Ги стремительно рванулся к нему, рассчитывая сократить расстояние и достать противника своим длинным мечом, но стрела с широким наконечником остановила его, с силой ударившись о нагрудник. Томас тут же наложил на тетиву следующую.
– Попробуй еще, – предложил он.
Ги, пятясь, стал отходить через проем в баррикаде, мимо сэра Гийома и его двух людей, которые ничего не сделали, чтобы помешать ему. Лучники Томаса спустились с башни и теперь наблюдали за происходящим со ступенек крыльца.
– Хороша ли твоя броня? – осведомился Томас. – Тебе нужны прочные латы. Имей в виду, пока я стреляю стрелами с широкими наконечниками. Ими, конечно, таких доспехов не пробить. Но у меня есть и другие стрелы.
Он выстрелил еще раз, попав в пластины, прикрывавшие пах. Ги сложился пополам, выстрел отбросил его на груду каменных обломков. Следующая стрела уже лежала на тетиве.
– И что ты будешь делать теперь? – спросил Томас. – Я не беззащитен, как Планшар. Как Элеонора. Как мой отец. Попробуй-ка убить меня, как ты убил их. Давай!
Ги поднялся на ноги и попятился через кучу камней. Он знал, что в городе у него еще есть люди и, добравшись до них, он окажется в безопасности, но, чтобы оказаться в городе, нужно было бежать, а чтобы бежать, повернуться к противнику спиной. Однако стоит ему это сделать, как в спину вонзится стрела, а гордость не позволяла Вексию получить рану в спину. Если уж погибать, то лицом к противнику. Теперь он находился снаружи замка, медленно отступая через открытое пространство, и молился о том, чтобы одному из его людей достало ума взять арбалет и прикончить Томаса, но кузен продолжал надвигаться на него с мрачной улыбкой человека, предвкушающего сладкую месть.
– Это стрела с пробойным наконечником, – сказал Томас, – и она отправится прямиком в твою грудь. Ты хочешь поднять щит?
– Томас… – промолвил было Ги, но вскинул свой маленький щит, прежде чем сказать что-нибудь еще, ибо увидел, как Томас натянул свой большой лук.
Запела тетива, стрела с наконечником-пробойником на утяжеленном дубом древке, пущенная почти в упор, пробила щит, кирасу, кольчугу и смазанный салом кожаный подкольчужник, уткнувшись Вексию в ребро. Этот удар отбросил его назад на три шага, но ему удалось удержаться на ногах, хотя щит был теперь пришпилен к его груди, а лучник уже приготовил следующую стрелу.
– На сей раз в живот, – сказал Томас.
– Я твой кузен! – выкрикнул Ги.
Напрягшись, ему удалось вырвать наконечник стрелы из груди и высвободить щит, но было уже слишком поздно. Вторая стрела, точно так же пронзив броню, вонзилась ему в живот, и, поскольку он не был прикрыт щитом, вонзилась глубоко.
– Первая была за моего отца, – сказал Томас, – эта за мою женщину, а эта за Планшара.
Он выстрелил снова, и стрела, пробив латный воротник, отбросила Ги назад, на камни мостовой. Рука Вексия еще сжимала меч, и, когда Томас приблизился, он попытался поднять оружие. Но не смог. Попытался заговорить, но горло его было наполнено кровью. Он покачал головой, недоумевая, отчего его зрение туманится, почувствовал, как Томас опустился, прижав коленом его так и не выпустившую меч руку, а затем, словно рычагом, приподнял кинжалом его стальное ожерелье. Ги попытался выдавить из себя хоть слово, но его вырвало кровью.
