— Рику-сан, — окликнул я подслеповато щурящегося на огонь старика. — Там наш картофель поди уж совсем сгорел.
— А? — спустя двадцать лет старик не только согнулся под старостью своих лет, но и утратил былую остроту слуха. — Да не. Вродь, еще нормально.
— Не томи, давай уже. Подавай на стол.
Так-то этим кабаком уж давно заведовал сын старика Рику, но так как в деревню зачастили шиноби Кири, за прилавок вновь встал отец. Я так понимаю, на тот случай, если кирининам бесноватым вожжа под хвост угодит, и они решат пустить кому-нибудь кровь. Старику себя уже не жаль было, а сына с невесткой и внуками он предпочел уберечь.
— Ну и чего вы хмурые такие сидите? — первым не выдержал лицезрения хмурых мин напарников сидящий справа от меня Кисаме, навалившись локтями на укрытый бамбуковой циновкой глиняный стол. — Хорошо ведь сидим. Задание выполнили, живы остались. И еда, кстати, отличная. Согласись, Кёда.
Обращался Хошигаки к сидящей напротив нас парочке. Это не только Теруми, но и Забуза.
— Отличная еда? — кисло уточнил Момочи, словно не поверив своим ушам. — Запеченные бататы еще можно назвать нормальной едой. А эта вяленая акула — отвратительное дерьмище.
— Вместе с местным бататовым пивом очень даже ничего, — заметил я. — Отлично сочетается.
— Тут только и остается, что это пиво хлестать, — мрачно сверля взглядом мутную жижу в своей чаше, произнесла Мей. — Опять застряли на острове. Всякий раз шторм, всякий раз пробоины и всякий раз мы оказываемся в жопе мира. Эта череда неудач уже в печенках сидит.
— Это точно, — неохотно согласился Забуза. — Только неудачи глобальные сверху еще давят. Задание, говоришь, выполнили? Толку с этого? Заработали в Стране Чая, оттоптались в Стране Волн. А на Узушио вернулись красноволосые. Во всей этой проклятой войне мы одни… Только Кири потерпело поражение. Все нас имели! Сначала Кумо разорвало союз и атаковало в Стране Горячих Источников. Потом Орочимару гонял по материку нашими же мечами. Ива предала и ударила в спину! Даже Конохе, шиноби которой сейчас воюют друг с другом, мы проиграли!!!
— Эй… Тише, тише, — жестом попросив Забузу не вскакивать с татами, недовольно сказал Кисаме. — Руганью и проклятиями ничего все равно не исправить.
— А чем исправить? — горько спросил Момочи. — С этим роком как бороться? Единственное везение — всякий раз теряя джинчурики, биджу каким-то образом удавалось быстро возвращать. А теперь один из них и вовсе потерян с концами.
— Злой там рок или нет, но ошибок наша верхушка наделала, — мрачно поддакнула Теруми.
— Э, нет. Вам двоим больше не наливать, — удрученно покачал головой Кисаме. — Градусов в этом пойле почти нет, но вам, походу, хватило.
— Да что за черт? Ты сам, что ли, не видишь, что творится? — зло спросил Забуза. — Скажи ему, Юки!
— Ну, паршиво эта война для Кири закончилась, — развел я руками, — но хоть сами живы остались.
— А, чего еще ожидать от Юки… — безнадежно махнул на меня рукой Момочи. — О своей шкуре только думаешь.
— Я довольствуюсь тем малым, что у меня еще осталось, — хмыкнув, ответил я киринину.
Самому бы Забузе тоже не мешало руководствоваться схожим принципом, но он так не мог. Как и многие другие шиноби в Тумане. Ряд поражений на полях Третьей мировой больно ударили по гордости кирининов, подавив их моральный дух. Особенно в свете внутренней политики деревни. Ранее какурезато мотивировало жертвовать всем ради силы, кровавые экзамены, беспощадность к себе и другим ради идеала. А в итоге вся эта идеология разбилась о безжалостные скалы, словно плот из крепчайшего дерева, но связанный хлипкими веревками.
Это всеобщее разочарование уже оборачивалось выросшим процентом нукенинов в Тумане. Учитывая и так имеющееся недовольство среди стратифицированных шиноби, думаю, количество дезертиров будет только увеличиваться. Но это еще меньшее из зол. Хуже, когда разочарование толкает не к дезертирству, а к предательству. Для Кири, конечно, хуже. Сам я этим фактом вполне удовлетворен и начал пользоваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Несмотря на то, что дайме оказался крепок к посулам Рюджина, ряд дворян его были не столь морально тверды. Что и говорить, если даже сильнейшие шиноби Кири были готовы к сделкам с совестью. Хотя не у всех она имелась. Но некоторые просто имели старые обиды к Туману. Например, Суикизан Фугуки. Несмотря на признание, выдающиеся способности и силу, наработанный авторитет, он не забыл, что к его предкам по одной из линий отношение было немногим лучше, чем к Теруми или Юки. И его было достаточно легко купить.
— Какая ты все-таки иногда сволочь, Забуза, — Мей с каким-то брезгливым восхищением посмотрела на Момочи. — «Чего еще ожидать от Юки»? Скажи еще что-то подобное про Теруми. И Хошигаки тоже не забудь. Давай, не держи в себе.
— Именно, именно, — охотно поддакнул я. — Я ж Кахьё передам, как ты ее ценишь.
— Отстаньте! — недовольно отмахнулся от нас парень. — А ты, Кёда… Прости. Я знаю, что Юки такие же, как прочие шиноби, просто меня бесит, когда шкурные интересы ставятся выше прочих.
— Так-так, а кто такая эта Кахьё? — загорелся интересом Кисаме, проигнорировав прочее. — Кто-то из Юки, по имени судить если. Красивая?
— Да, кстати. Что за Кахьё? — подозрительно сузив глаза и повернувшись к Забузе, не предвещающим ничего хорошего тоном спросила Мей.
— Эй! Да что б вас всех! — ошарашено выругался Забуза, внезапно оказавшийся под прицелом глаз команды. — Ну, Юки это, да. Девушка, как девушка, ничего не обычного. Но куноичи сильная.
— Это я их познакомил, когда он начал в очередной раз заливать, что среди низшей касты сильных шиноби быть не может, — поведал я остальным. — Чтоб понял всю глубину своего заблуждения.
— Ну, у вас, конечно, жизнь не сахар, но это не значит, что нет возможности развить навыки, — задумчиво поскреб подбородок Кисаме.
— Кахьё уже восемнадцать, а ее брату и вовсе двадцать один. Слабые Юки до такого возраста просто не доживают, — хмыкнув, заметил я.
Это в какой-то степени даже любопытно. Всячески угнетая кланы с кеккей генкай за пятьдесят лет существования Кири устроила крайне жестокий отбор для них. В поколениях Юки и прочих Теруми выживали и могли оставить потомство только сильнейшие и смекалистые шиноби. Остальным не везло. При этом, естественно, уменьшалась сама популяция и генофонд, что заставляло выживших часто отказываться от многолетних традиций династических браков и разных видов бытовой селекции. Они начинали искать мужей и жен в других кланах и отдаленных ветвях своих семей. А так как сегрегация в Кири сильна, то браки часто заключались между членами одной касты, то есть обладатели кеккей генкай смешивались друг с другом.
Вкупе со многими годами борьбы за выживание до эпохи какурезато, в нынешних поколениях рождались крайне уникальные для естественного размножения индивидуумы. Например, Теруми Мей с ее двумя кеккей генкай. Или Рахьё и Кахьё, родители которых были из разных ветвей Юки, часть предков которых несла кровь тех же Казахана из Страны Снега. В результате на свет появились своего рода гибриды, силы и способности которых оказались увеличены благодаря эффекту гетерозиса. Наверное, будь у них возможность нормально в детстве тренироваться, питаться и получить клановые техники, то они могли бы соперничать даже с Каге. Впрочем, если с тренировками и питанием время уже упущено, то кое-какие техники им я еще мог передать.
— Вообще, так не может долго продолжаться, — мрачно произнес Забуза, проводив взглядом выставившего на стол плетеную корзинку с горячими, запеченными на углях бататами Рику. — Мы уже проиграли везде, где только было можно. И где нельзя тоже. А этот Каге-недоросль продолжает устраивать кровавые экзамены. Кири уже погорело, когда из-за нехватки шиноби мы просто не могли вести войну на два фронта. На кой продолжать эту традицию? Прошлый Каге успел создать наш отряд, с теми, кто кеккей генкай имеет. А нынешний снова начал гнобить кланы низшей касты. Нам нужна сила! Так на кой уничтожать кеккей генкай?!
