— Илья, если летал беспилотник, — спрашивала она после ужина, — По-твоему, зачем он это делал?
— Думаю, он проводил разведку…
— Вот, сокол мой, — воздела палец пенсионерка, — Разведку. А какие тут могут быть враги?
— Какая разница? — хмыкнул я в ответ, — Был бы ударный беспилотник, враги найдутся. Дарья Ильинична, какая разница, что или кого он тут искал? Авиация — это армия, то есть организованная сила. Оказаться врагами организованной силы, это самое плохое, что можно придумать в нашей ситуации.
— Почему ты думаешь, что они могут оказаться враждебными к нам? — с сомнением спросила свирепая пенсионерка.
— Потому что, они прислали сюда ударный беспилотник, увешанный ракетами, — ответил терпеливо я, — Именно сейчас, когда мы начали обращаться в мертвяков. До выживших им дела нет, в лучшем случае. Иначе они прислали бы свой аппарат раньше и не с ракетами, а с грузом листовок, где объяснялось бы что нужно делать, чтобы выжить.
— Ты думаешь, они знают наше положение? — уточнила Ильинична.
— Конечно, если они тут старожилы, — я спокойно подтвердил свои мысли, казавшиеся мне очевидными, — Наверняка знают какие кластеры, с какой скоростью грузятся и соответственно, когда население обращается и начинает жрать иммунных.
Я оглянулся, чтобы убедиться, что Аня вышла.
— Недавно заходил в одну квартиру дома напротив. Мужчина обернулся, после чего съел собаку и двоих детишек.
— Что, отец съел своих детей? — изумилась свирепая пенсионерка.
— Ну, я не знаю, — пожал плечами в ответ, — Может, это сантехник был, но то, что это он их сожрал — наверняка.
— Если всё так, то нам действительно нужно уходить, — согласилась Дарина Ильинична, — Но куда? Ты один мужчина. Я уже стара для всего этого, а Аня… Ты уж прости, но она никогда готова не будет к этому Улью. На Земле… Может быть, и адаптировалось бы после лечения, но здесь…
Вновь пожал плечами. Что тут ответить? Пожилая женщина права. Мне, конечно, одному было бы легче выживать. Но вот именно, что выживать не хочется. Хочется жить. Так, что или пропадём все вместе, или найдём свой место в этом огромном мире и заживём в меру своих способностей.
— Свеча почти прогорела, — заметил я, — Давайте что ли спать ложиться.
— Погоди, сокол мой, — положила мне руку на предплечье пожилая женщина, — У меня есть пара вопросов.
— Давайте, — легко я согласился, налив себе коньяка, — Только если усну прямо здесь, чур не будить.
— Хорошо, — улыбнулась пенсионерка, — Почему это место называют «Улей»?
— Думал над этим, — признался я, — Кажется, всё дело в том, что мир разделён на соты. Такие шестиугольные участки, которые перезагружаются с разной скоростью. Мы находимся на границе с другой сотой, которая прилетела не из нашей Москвы. Сегодня, я шёл в одну сторону и не дошёл до другого края, думаю кластеры довольно большие…
Опрокинул в себя рюмку и налил добавку. Алкоголь не брал, а хотелось добраться до лёгкого чувства опьянения, чтобы уснуть без мыслей и сновидений.
— Это всё, что я знаю…
Дарина Ильинична, кивнула задумчиво.
— Я ни разу не слышала, чтобы какой-нибудь город исчез с лица планеты просто так с домами, транспортом и горожанами. Здесь соты регулярно перезагружаются, я правильно понимаю?
— Вы знаете что-такое мультиверсум? — лениво спросил я свирепую пенсионерку.
— Конечно, — удивила она меня, — Это мироздание, как совокупность миров, одним из которых является вселенная, в которой мы имеем честь обитать.
Заметив моё неподдельное изумление свирепая пенсионерка мило улыбнулась, став на секунду этакой милой и обаятельной пожилой леди.
— Астрофизик я, сокол мой, — сообщила мне Ильинична, — Удивлён?
— Немного, — признался я, — Так вот, в брошюрке написано, что на кластеры прилетают куски из всех возможных реальностей мультиверсума. Сам-то я не астрофизик и не совсем понимаю как это происходит и как такое вообще может быть…
— Думаю, не открою тебе секрет, если сообщу, что большинство астрофизиков тоже не понимает, — вновь улыбнулась Дарина Ильинична, — Но когда можно сюда, значит, и обратно имеется возможность попасть? Что если мы никуда не пойдём, а останемся на этом кластере, чтобы дождаться перезагрузки, мы попадём домой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она смешалась под моим взглядом.
— Я понимаю, что это будет не наш, а другой мир мультиверсума, — зачастила пенсионерка, — Но он всё же нормальный, а не это лоскутное одеяло…
— Нет, в книге по выживанию сказано, что люди, попавшие под перезагрузку, не выживают или сходят с ума, — ответил я, — Да, вы сами почитайте. Называется она «Вводный курс реалий мира Улья для иммунных — новичков», лежит на подоконнике в кухне.
— Не могу, — сокрушённо ответила моя собеседница, — Я, как упырей увидела, начала всматриваться и уронила очки. Вдребезги разлетелись.
— Это не беда, — ободрил её немного, — Скоро такие мелочи перестанут вас беспокоить.
— Потому что меня съедят? — невесело улыбнулась Дарина Ильинична.
— Нет, — твёрдо возразил ей на упаднические настроения, — Потому что, споры, которые нас заразили, это не только минусы, но и плюсы. У меня ссадина на скуле затянулась за несколько часов. Вроде бы даже зрение улучшилось, но пока не уверен. И вы помолодеете. Не уверен, на сколько лет точно, но совершенно ясно — всевозможные недуги, которые так отравляют жизнь пожилых людей, вы забудете.
— Проклятие в том, сокол мой, что искать нам путь назад в нормальный мир заказано. Заразим там всех… Не уверена я, что там у нас со спорами справятся. Слишком уж это зараза какая-то странная, — тяжело вздохнула пожилая женщина, — Помнишь, как мы сидели на карантине?
Ответил кивком, налив себе ещё пятьдесят грамм.
— А ведь серьёзного ничего не было. Ни чума, ни холера, просто народишко начал чихать и кашлять, — сокрушённо закончила мысль собеседница, — Что будет, если в зомби начнёт превращаться? Драться нам тогда на помойке с собаками за просроченную банку кильки в томатном соусе…
Возразить было нечего, поэтому пожал плечами и выпил.
— Завтра хочешь уходить? — спросила меня Ильинична.
— Что значит — «решил»? — поперхнулся я коньяком, откашлявшись, продолжил, — Вы, что? Не идёте?
— Боюсь, я не осилю длительный пеший переход…
— Если вы думаете, что мы отправляемся в длительный пеший туристический поход, то вы неправы, — спокойно возразил я, — Хорошо, если за день сделаем километров десять — пятнадцать.
— Звучит не так страшно, — согласилась пенсионерка, — По молодости исходили туристами весь Крым. Ты — правильный слишком, сокол мой. Возишься со мной и Анечкой, словно должен нам что-то. Почему?
Задумался над этими словами.
— Это норма человеческих отношений? Наше эволюционное преимущество. С каменного века мы выиграли у всех альтернативных веток человечества, только благодаря тому, что держались вместе, заботились друг о друге, — ответил я, — Живун иммунным необходимо пить постоянно, он поддерживает споровый баланс на нужном уровне. Если не пить, будет споровое голодание. Я пережил его один раз, второго не надо. Симптомы не из приятных…
— Ты это к чему? — заинтересовалась Ильинична, развеяв мою задумчивость.
— К тому, что спораны можно добывать, только охотой. Это возвращает нас, к необходимости охотится, возвращает к привычным ролям.
— Ксюше, пусть земля ей будет пухом, было непривычно в традиционной роли. Недовольна она была находиться в зависимом положении.
— Я не очень понимаю эти разговоры про зависимость и независимость, — честно признался я, — Ну, да. Я могу добыть споран. Думаю, что и она смогла бы при некоторой настойчивости. Но, вот, я, например, не могу ребёнка родить. Как не извернись, организм для этого не приспособлен. И кто от кого после этого зависит?
Пенсионерка рассмеялась.
— Тут ты прав, Илья!
— Я спать, Дарина Ильинична, — ухмыльнулся в ответ пожилой собеседнице, чувствуя, как начали слипаться глаза, — Завтра договорим…
