— Юна, ты еще нецелованная девочка, — выдыхает он, улыбаясь. — Вкусная, сладкая, невинная. Хочу тебя всю съесть, — играет с моими губами, нежно прикусывая.
Я сама не знаю, как мне больше нравится. Его горячие ласки подбрасывают на гребень волны, тело охватывает незнакомое томление, в крови разрастается пожар. Легкие поцелуи медленно опускают в тихие воды, где продолжает гореть пожар…
С губ срывается стон, трусь бедрами о твердую выпуклость в штанах Стаса. Я — будто не я. Когда все резко заканчивается, с губ срывается стон протеста. Верните мне его губы!
— Мы не будем спешить, моя девочка, — произносит Стас, прикрывая глаза. Дышит тяжело, но постепенно берет под контроль свое дыхание. Мне обидно, ком подступает к горлу. — Юна, посмотри на меня, — не просьба, скорее приказ, отданный строгим холодным тоном. Подчиняюсь, хотя внутри продолжаю бунтовать. Я не согласна с его решением. Тут же тону в его глазах, а я не хочу тонуть. — Ты сейчас очень уязвима. Дай себе время расслабиться, подумать и понять, чего ты действительно хочешь. Я рядом, никуда не денусь, — берет мою руку и тянет ее вниз, накрывая свой пах. Хочу отдернуть руку, не получается. — Это мое перманентное состояние рядом с тобой, я так импотентом стану, — невесело усмехается, сжимая зубы. — Мучительно. Ты очень сладкая, и я безумно тебя хочу, но пользоваться ситуацией не стану. Наш секс не будет побегом от реальности. Я возьму все, как только пойму, что ты готова, — сквозь зубы, потому что все это время он моей рукой сжимает каменный член. — Возможно, в будущем мне придется обнажить перед тобой душу, — последнее предложение выжимает из себя. Перекатывается на спину, зажимает переносицу пальцами.
«В твоей душе есть то, что мне не понравится?» — мысленно задаю вопрос. Меня его слова немного отрезвляют, охлаждают разгоряченное тело. А может, его охлаждает то, что Стас отстранился и закрылся?
Я хочу Юматова, но не говорю ему об этом. Прислушиваюсь к себе после его слов и понимаю, что он прав. Я бегу от реальности. Спешу выстроить новый мир без отца и Игоря, но они есть, и когда-нибудь мне придется с ними встретиться. Сложно быть сильной и вернуть себя, когда в спину тебе дышат шакалы. Пока я нахожусь здесь, могу разобраться в себе и понять, чего действительно хочу…
«Стаса!» — подсказывает внутренний голос.
Глава 28
Юна
Просыпаюсь, а за окном уже ярко светит солнце.
Прошло две недели. Я растворилась в атмосфере спокойствия. Леха называет деревню «Глухомань», а мне нравится. Не смущает высокий забор, из-за которого не видно соседей, но они есть. Невозможно их не слышать, порой удается наблюдать с балкона второго этажа, как дородная тетенька на соседнем участке лупит тряпкой щуплого мужа за то, что тот выпил с утра. А тот заискивает, уворачивается от мокрой тряпки и успокаивает женушку ласковыми словами:
— Любавушка, ну что ты нервничаешь, давление себе поднимаешь? Я сейчас все сделаю…
Любовь — она разная. Вот эта грозная тетенька вечером кормит своего мужа на веранде, а потом, прижавшись друг к другу, они сидят и о чем-то тихо беседуют.
«Наш» дом самый большой в округе. И это не все плюсы. Неухоженный участок на десять соток, в зарослях травы можно найти малину, ежевику, смородину. От нечего делать я подрядила парней сделать прополку. Где не было ягодных кустов, Леха прошелся косой. В саду растут фрукты, кислые, еще не дозревшие яблоки, сливы…
— Прекрати это есть, — морщится Стас, наблюдая, как я уплетаю кислую зеленую алычу. — Скажи, что ты хочешь, я все привезу, — Стасу не понять, что мне это приносит удовольствие. Он пугает меня расстройством желудка, а мне смешно.
Никогда не думала, что буду комфортно чувствовать себя в незнакомом месте вдали от «цивилизации». Каждый день — как глоток свежего воздуха. Напитываюсь энергией и силой. Чаще улыбаюсь и смеюсь в голос, чего со мной давно не было.
Здесь очень спокойно. Я не скучаю по интернету, телефону, телевизору, хотя последний здесь есть. Мы вместе говорим обо всем, шутим, сидим вечерами на веранде, пока кого-то не потянет спать. Чаще всего меня.
Единственный человек, о котором переживаю — Миша. Но Стас уверяет, что его выписали, и он находится в особняке. Я бы ему позвонила, но пока нельзя. Миша — единственный, по кому я скучаю, к кому тянутся мои мысли и переживания. Он поймет, почему я не звонила и не беспокоилась о его здоровье. Миша не обидится. Своим отсутствием я защищаю не только себя…
Место на кровати рядом со мной примято, но Стас уже давно встал и сбежал. Мы спим вместе. Стас приходит, когда я засыпаю, и уходит, когда я еще сплю, но соседняя подушка всегда примята, он охраняет мой сон и уходит с первыми лучами солнца. Вот такой у меня телохранитель. Мы стали очень близки, но это ментальная связь, физически Стас держит дистанцию, а мне кажется, я готова ее нарушить.
Быстро встаю, иду в душ. Умываюсь, чищу зубы. Надеваю легкий сарафан из тонкого хлопка. Я удивилась, когда Стас утром первого дня протянул мне сумку с одеждой, в которой, помимо вещей, оказались тапочки, шлепки, балетки, средства личной гигиены и нижние белье.
— Откуда? — сгорая со стыда, пыталась выяснить, кто покупал одежду.
— У нас в команде есть девушка, эту задачу поручили ей. Если ничего не подойдет, попробую что-нибудь достать.
— Да нет, все должно подойти.
И ведь подошло. Сначала я обрадовалась, что одежду, а тем более белье выбирала мне девушка, а потом стала ревновать. Не знаю, в какой момент это произошло. Наверное, когда об этой девушке не захотели рассказывать Стас и Лешка. Кто она, чем занимается в отряде…
— Секретная информация, — был ответ на каждый вопрос…
Выхожу из комнаты, тихо прикрыв дверь. Из гостиной доносятся голоса мужчин, они что-то обсуждают. Спускаясь по лестнице, вдыхаю аромат кофе, ощущая его вкус на языке.
— Стас, поезжай в город. Подключи своих прикормышей, пусть отрабатывают, — застываю на краю, прислушиваясь к разговору.
— Бесполезно. Гаранин продавливает мой бизнес через верхушки, мои прикормыши, как ты их называешь, ничего не смогут сделать. Пусть аптеки постоят пока, — голос Стаса спокойный, но я понимаю, что он не может не переживать.
Для кого-то миллион в день — не прибыль, а кто-то живет на зарплату, но ни тем, ни другим не хочется терять свой доход. А Стас теряет его из-за меня. Мало того, что спасал ценой своей жизни, так его еще и «отблагодарили». Если раньше Игорь был мне противен, то теперь я его презираю.
— Юна, хорошие девочки не подслушивают, — Стас выглядывает из гостиной, улыбаясь, облокачивается на косяк двери. Чем я себя выдала?
— Значит, я плохая, — флиртую со Стасом. Щеки горят, сложно так быстро избавиться от некоторых привычек, которые у меня от неуверенности. Смотрит так, что у меня колени слабеют. Берет за руку, тянет на себя.
— Моя плохая девочка, — понижает голос, заставляет по телу бежать мурашки. Целует в губы, но не углубляет поцелуй. — Кофе будешь? — ведет за собой на кухню.
— Буду, — Лешка встречает улыбкой. Расслабленный, довольный жизнью, будто парой минут ранее не обсуждал с другом серьезную тему. Вот так притворяться нужно уметь.
Стас отодвигает стул, приглашает сесть за накрытый к завтраку стол: сыр, ветчина, омлет, конфеты и печенье в вазочках.
— Я сегодня в город уеду дня на три, — сообщает мне Лешка, пока Стас варит для меня кофе. — Вы тут не хулиганьте, — подмигивает мне. К щекам тут же притекает жар. Он постоянно меня дразнит, а я ведусь. Лешка знает, что мы спим вместе, не упускает возможности каждое утро спросить у меня: «Ну, как ночь? Выспалась?». Когда я отвечаю, что спала отлично, он сообщает: «А вот Юматов, видимо, плохо спал, напряженный какой-то». На что Стас требует у него заткнуться и прекратить шутить.
— Жаров, прекращай! — ставит передо мной чашку капучино.
— Что тебе привезти их города? — спрашивает Лешка, продолжая придерживаться шутливого тона.
