— А наедине, ваше высочество? — кокетливо улыбнулась Джоан.
— Мое единственное желание — остаться с тобой наедине, — пожаловался он, лихорадочно соображая, как осуществить эту заветную мечту.
— Можно встретиться в саду у фонтана, — предложила Джоан.
— Слишком много дворцовых окон выходит туда. Нет, я буду ждать тебя на парапетной стене моей башни.
— А стражники? — выдохнула Джоан.
— Доверься мне, со стражниками я договорюсь, — успокоил принц.
— О, я доверила бы тебе собственную жизнь, — шепнула Джоан.
Эдуард немедленно исчез. Джоан подождала несколько минут и уже огляделась в поисках ближайшего выхода, как заметила приближавшегося Уильяма де Монтекьюта.
Не зная, что делать, девушка умоляюще взглянула на Кристиана, о чем-то беседовавшего с людьми принца Эдуарда. Он тут же поднял глаза, словно прочитав мысли Джоан, и — чудо из чудес! — успел подойти к ней мгновением раньше Уильяма.
— Могу я пригласить вас на танец, миледи? — спросил де Монтекьют, глядя на нее полными телячьего обожания глазами.
— Сожалею, милорд, но мой брат желает поговорить со мной и прислал сэра Кристиана, проводить меня.
Хоксблад повел девушку к двери.
— Вы обладаете острым языком и склонностью к интригам, леди Кент. Из вас вышел бы превосходный шпион.
— Ах, вот, значит, кто вы такой на самом деле?
Кристиан, откинув голову, расхохотался:
— Так вот какие про меня ходят слухи?!
Джоан заметила, что он ответил вопросом на вопрос.
— Мне показалось, что я должен отвести вас к кузену, а не к брату, — проницательно заметил Кристиан.
Серебристый смех Джоан рассыпался звонкими колокольчиками.
— Как вы догадались?
— Разве сплетники еще не доложили вам, что я колдун?
Возвращаясь к себе, Брайенна услышала смех и безошибочно узнала Джоан. Приглядевшись, она увидела, что подруга, забыв обо всем, беседует с темноволосым свирепым рыцарем, появление которого так изменило их жизнь. И неожиданно девушка обиделась на Джоан. Поделом будет подруге, если такой необузданный мужчина вообразит, что она кокетничает с ним! Посмотрим, удастся ли Джоан спастись, как сегодня Брайенне! Но, может, она и не подумает убегать? Почему же эта мысль непереносима? Разве Хоксблад и Джоан не будут прекрасной парой? Разве Кристиан не годится ей в мужья?
— «Нет! — хотелось кричать Брайенне. — Нет! Это мой рыцарь, рыцарь моих грез, и я хочу его только для себя!»
О, как она может быть такой порочной, ведь только что жених обнимал ее! Почему же она не перестает думать о его брате?
Глава 8
Добравшись до верха башни принца Уэльского, Джоан бросилась в объятия заждавшегося возлюбленного. Принц властно прижал девушку к горячей груди. Джоан была такой маленькой, что едва доставала головой до того места, где билось его сердце. Она могла теперь молча наслаждаться, вдыхая пьянящий запах мужского тела. Его близость заставила Джоан судорожно вздохнуть от желания. Эдуард поспешно скинул плащ, завернул в него крошечную фигурку девушки и, просунув под него руки, взял в ладони маленькие прекрасные грудки с розовыми бутончиками.
Джоан застонала от неведомого доселе блаженства: сильные пальцы Эдуарда сначала осторожно гладили нежные холмики, а затем играли с сосками, пока те, затвердев, не вытянулись, словно маленькие стрелы. Стоны быстро перешли в крики, когда Эдуард освободил ее груди из оков корсажа и наклонил голову, чтобы коснуться их кончиком языка. На миг оторвавшись, он проговорил:
— Ты слаще сдобренного медом вина, крошка Жанетт. Я никогда не смогу насытиться тобой.
Сжав ее груди, он притянул Джоан к себе, опершись спиной о зазубренные камни. Девушка покорно прижалась к нему, ощущая своей мягкой плотью его мускулистое стальное тело. Ее венерин холм, прижатый к его бедру, восхитительно пульсировал. Твердое, как мрамор, любовное копье Эдуарда напряженно вздрагивало у ее живота.
— О, Господь в небесах, если я сейчас не остановлюсь, то не смогу совладать с собой, — выдавил Эдуард.
Голова Джоан шла кругом от желания. Она совершенно потеряла голову и ни в чем сейчас не могла бы отказать Эдуарду. Она вцепилась в возлюбленного, чтобы не упасть. Жесткий рельеф его мускулов воспламенил девичье воображение. Джоан просто умирала от страсти: ей хотелось дотрагиваться до загорелой кожи Эдуарда, пробовать ее языком на вкус, ей хотелось сбросить одежду и лежать обнаженной в объятиях любимого.
Когда он играл с ее грудями, каждое прикосновение, казалось, достигало самой глубины сердца, жар распространялся по всему телу и тяжело оседал внизу живота, воспламеняя узкую расщелину между ног.
Эдуард начал нежно гладить серебристые волосы, пытаясь успокоить любимую.
— Моя маленькая любовь, прости за то, что возбудил в тебе такие бурные чувства, не имея права унести тебя в свою постель… Твое благополучие сейчас важнее моего желания. Сначала нужно найти уединенное местечко, где мы спокойно могли бы провести несколько часов вместе.
— Может, завтра удастся отыскать тихую полянку в лесу, подальше от охотников, — прошептала Джоан.
Они условились встретиться в том месте, где играли еще детьми.
Эдуард поцеловал ее на прощание, сдерживая из последних сил неистовое желание.
— Или! Уходи сейчас, пока еще есть время. Я незаметно последую за тобой и постараюсь убедиться, что ты благополучно добралась до своей комнаты.
У Джоан не оставалось сил сопротивляться. Она понимала, что будет повиноваться Эдуарду и сделает все, что он захочет.
Брайенна полночи просидела за столом, обнаружив, что тяжелые мысли сразу улетучиваются, стоит лишь погрузиться в работу над рукописью.
Уже через два часа своих занятий она почувствовала себя гораздо лучше. Спокойствие посещало Брайенну, когда она создавала что-то на радость другим. Она пересказывала легенды своими словами, заставляя читателя смеяться и плакать.
Брайенна работала над жизнеописанием святых и терпеливо восстановила сказание о Святом Георгии и драконе, безжалостно погубленное юным Рэнделом. Особенно тщательно Брайенна выписывала заглавные буквы «Т», превращая их в изумительно украшенные мечи. Все великие воины в истории относились к своим мечам с большим почтением, давая им имена, словно людям. Меч Роланда назывался Дюрендаль, меч Шарлеманя — Жуайез — радостный, любимый меч короля Эдуарда — Инвинсебл — непобедимый.
Отмывая перья и кисточки, Брайенна неожиданно для себя поняла, что думает о смуглом рыцаре с ястребиным профилем и именем ястреба. Наверняка у этого воина меч тоже имеет собственное имя. Как странно, что он тоже Бошем! Если она выйдет замуж за Роберта, араб станет ее деверем! Девушка вздрогнула. Старая нянюшка сказала бы в этом случае, что гуси топчутся на ее могиле. Брайенна встряхнулась и постаралась взять себя в руки. Если она не проявит осторожность, то потеряет с таким трудом обретенный покой и снова начнет мучиться.
