— Как, по-твоему, Роберт не посчитает такой наряд слишком ярким? — с тревогой спросила она Джоан.
— Ты выглядишь просто великолепно. Никогда не думала, что сочетание двух оттенков зеленого так прекрасно. Он тебя уже поцеловал? — нетерпеливо поинтересовалась Джоан.
— Конечно, нет, — возмущенно воскликнула Брайенна.
— Значит, сегодня поцелует! Увидишь, изумруды принесут тебе удачу!
— Джоан, ты ужасно порочна! — покачала головой Брайенна, но тут же лукаво засмеялась. Глаза девушки сверкали ярче драгоценных камней.
Подруги спустились в зал, и принцесса Изабел надменным жестом подозвала их.
— Эдуард берет меня завтра на соколиную охоту. Вам придется встать на час раньше.
Джоан за весь день ни разу не удалось увидеть принца, хотя она повсюду высматривала его. Она давно изучила привычки Изабел и знала, что та, если бы могла, ни за что не разрешила бы ей и Брайенне ехать на охоту.
Королева Филиппа спустилась в Трапезный зал, и король не отходил от жены. Они ели из одной серебряной мисочки, смеялись и разговаривали только друг с другом.
Уголки рта принцессы Изабел были капризно опущены, поскольку не она сегодня была центром всеобщего внимания. Ни Эдуард, ни Лайонел не поднялись на возвышение, предпочитая ужинать со своими людьми. Принц Джон Гентский, как обычно, совершенно игнорировал сестру, и та, в свою очередь, не удостаивала его разговором. Хотя Джон был еще совсем молод, умом он значительно превосходил Изабел.
Джоан почувствовала укол разочарования оттого, что не сможет сегодня пофлиртовать с Эдуардом, но вскоре отвлеклась, заметив Роберта Бошема, сидевшего рядом с принцем Лайонелом. Девушка подтолкнула локтем Брайенну.
— Послушай, он смотрит на тебя.
— Сомневаюсь, — прошептала та. — Он глядит на кого-то за нашими спинами.
Джоан, сообразив, что подруга права, обвела присутствующих пристальным взором.
— А знаешь, верно, все уставились куда-то в одну точку. Интересно, неужели на этого араба, как ты думаешь?
Но Брайенна, почти не слушая ее, наблюдала за Робертом. Глаза нареченного почему-то зловеще сужены. Он пьет чашу за чашей наравне с Лайонелом. Роберт, обычно всегда веселый, сегодня мрачен и угрюм.
За ужином менестрель королевы Филиппы Годенал пел прекрасные любовные баллады на фламандском языке. Поскольку королева была еще слаба после родов, она рано удалилась в свои покои и увела короля.
Брайенна и Джоан встали из-за стола, наконец, получив возможность оглянуться. Вокруг принца собралась толпа мужчин, обсуждавших, по всей видимости, что-то важное. Поняв, что разговор затянется надолго, девушки прошли на галерею. Но, к их удивлению, Роберт де Бошем вскоре отыскал их.
— Добрый вечер, милорд, — застенчиво пролепетала Брайенна.
Джоан решила помочь влюбленным.
— Брайенна как раз собиралась показать мне свой пергамент, который королева велела отнести в галерею.
— Пожалуйста, не надо, — неожиданно обрела голос Брайенна.
— К чему излишняя скромность? Уверена, Роберту будет приятно увидеть, как ты талантлива.
Брайенна даже немного позавидовала самообладанию подруги. Сама она с трудом заставляла себя называть жениха по имени. Рукопись, переплетенную в кожу, положили на книжный пюпитр, установленный под огромным витражом эркера. Брайенна перенесла на пергамент легенду о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, вывела заглавные буквы золотом и сопроводила текст изящными иллюстрациями, изобразив волшебный меч короля Артура Эскалибор, волшебника Мерлина и жену Артура — королеву Гиневру.
Роберт де Бошем, нахмурившись, переворачивал листы толстой книги.
— Вы умеете писать? — спросил он Брайенну. Тон был явно осуждающим.
Джоан сразу поняла свою ошибку.
— А вы, насколько я понимаю, не умеете?
— Настоящему мужчине не к лицу заниматься всякой чепухой! Такое занятие больше пристало писцам да священникам, — с иронией заметил Роберт.
Брайенна почувствовала острый укол разочарования, которое не смогла скрыть. Заметив расстроенное лицо девушки, Роберт поспешно заверил:
— Конечно, если это вас забавляет, ничего не имею против такого времяпрепровождения.
Брайенна прикусила язык. Она не должна ссориться с будущим мужем, иначе может навеки остаться старой девой. Подняв голову, она была встревожена ненавистью, которую увидела в глазах Роберта. Но выражение было столь мимолетным, что девушка подумала, что это ей только показалось. Однако Брайенна все же обернулась, желая понять, кто вызвал столь сильное чувство. Но в этот момент в галерее наступила мертвая тишина. Время, казалось, замедлило бег, и все происходило, словно во сне.
К ним подходили двое мужчин, но Брайенна даже не посмотрела на принца Эдуарда: взгляд ее был прикован к его смуглому темноволосому спутнику. Как девушка ни старалась, она не смогла отвести от него глаз. На незнакомце был камзол из алого шелка, на котором распростер черные крылья летящий сокол. С темного мужественного лица смотрели неотразимо притягательные аквамариновые глаза.
Все чувства Брайенны были невероятно обострены.
Она ощущала аромат собственных духов из лепестков фрезии, смешанный с запахом сандалового дерева, исходящим от мужчин. Наряд девушки, камни на поясе, волосы — все неожиданно засверкало, словно переливаясь в солнечных лучах.
Кристиан остановился, будто пораженный громом. Это была она.
Расширенными в неверящими изумлении глазами он любовался несравненной, ошеломляющей, убийственной красотой и не мог наглядеться. Он жадно впитывал возбуждающий запах женщины, тело его напряглось и горело при воспоминании об обнаженной плоти, укутанной покрывалом золотистых, доходивших до щиколоток волос. Едва не шатаясь от головокружения, Кристиан понял, что эта встреча была предопределена судьбой.
Мужчина и женщина замерли, потрясенные, глядя друг на друга так, словно кроме них никого не было в этой галерее. Зрачки его глаз расширились настолько, что казались большими черными озерами, манящими в неизведанную глубину.
Брайенна не понимала, что с ней. Сердце билось все медленнее, кровь, казалось, сгустилась, отказываясь течь по жилам. Она забыла, что нужно вдохнуть воздух, отвернуться, отойти. Рука взлетела к горлу трогательно-умоляющим жестом.
Голос Роберта де Бошема ворвался в зачарованную тишину.
— Это мой брат, Кристиан Хоксблад… леди Брайенна Бедфорд.
— Моя госпожа, — сказал смуглый воин так властно, так пристально глядя на нее, что девушка невольно отступила поближе к Роберту.
Он явно подчеркнул слово «моя». Почему? И что хотел этим сказать?
