работы кокона из Тьмы, окружавшего собеседницу зелёного духа. И, сопоставив свои знания и то, что он не видел сквозь пелену почти ничего, Тёмный пришёл к выводу, что женщина владела Материей на уровне, значительно превосходящем Королей Тирии. Закрадывались пугающие и одновременно с этим пробуждающие дичайший интерес мысли о том, что, возможно, она даже сильнее Императоров, но это были лишь догадки. Ведь кто может быть сильнее Императоров, если они сами — наивысший из достигнутых рангов?
Женщина, спустя буквально несколько секунд увидев, что Астерот сидит и усиленно изучает закрывающее её заклинание, фыркнула:
— И до чего всё дошло? До того, что из-за тебя я… Пф! — мотнув головой, вскидывая несколько переливающихся оттенками фиолетового волос, она качнула кистью, и пелена содрогнулась, теряя прозрачность. Откуда-то повеяло ужасным холодом, таким, что эфемерный Астерот чуть не окоченел за те несколько секунд, что сначала сама женщина кинулась в портал, а потом за ней нырнул дух. От леденящего Душу ветра чуть не выстудило комнату, в которой это всё происходило, и Астерот чувствовал, что замёрзло не только его почти прозрачное тело, но и Душа.
Оставшись наедине с собой, Тёмный сначала крепко задумался, пытаясь понять, что же тут сейчас произошло. Кем была эта женщина, и что за зелёное нечто оказалось каким-то совершенно непостижимым образом в глубинах его Души? Почему его коллега по тёмной магии назвала зелёного «сыном»? И связан ли этот дух с его рапирой? Быть может, именно он тогда, у Испытательного Полигона, поставил на него свою метку? Быть может, именно с ним он разговаривал, наблюдая за зеленоватым блеском рапиры? Но кто это такой, и почему от его «матери», если это всё правда, он не почувствовал ни капли сходства с «сыном»? Да и как сущность, управляющая Материей Жизни, — а он уверен, что это была именно она, ведь других зелёных Материй он не встречал, — может быть сыном Императрицы Тьмы?
Из размышлений его вырвало ощущение, что кто-то очень сильно трясёт его за плечи. И, причём, сильно так трясёт. Лира так не может, Микторат для этого слишком стар и костляв, оставался единственный вариант — Шианхут. Только он мог издеваться над его бессознательным телом с такой поразительной самоотверженностью и нечеловеческим старанием, что ощущения, видимо, пробивались даже сюда. Аккуратно встав, Астерот задумался было, как ему выбраться из глубин своей Души, как вдруг его сознание прошибло мыслью о том, что он не знает, сколько времени здесь провёл. Ему казалось, что не больше часа, или, ну, максимум полутора. Но в Витере мог пройти и день, и два… или там прошла уже неделя?
Одновременно и раскаиваясь, что столь надолго задержал их поход, нужный, вообще-то, именно ему, и радуясь какой-то из частичек своей Души, воссоединившейся с другой его частью, он кинулся к выходу. Фиолетовые камни прощально мерцали, провожая Астерота, а он рассыпался, понемногу растворяясь в своей Душе так, как совсем недавно растворялся в Материи.
Вот он перестал чувствовать свою бесплотную руку, вот пропала нога, исчезла другая пара конечностей… Окинув заинтересованным взглядом едва заметно пульсирующий барьер, он лишил себя эфемерного тела, насильно вливаясь в тело физическое.
Глава XI. Подземные ходы
— Очнись, морда темномагическая! Эй!
За секунду до звонкой пощёчины, призванной выбить Астерота из забытья, но на деле грозящей обернуться отлетевшей головой последнего, широкую руку Шианхута обхватила кажущаяся тростинкой на её фоне ладонь Тёмного. За время его «самокопания», если так можно назвать пребывание в глубинах собственной Души, кожа мага побледнела, отчего он самую малость начал напоминать Миктората, роющегося сейчас в чужом уцелевшем рабочем столе одного из жителей поместья. Пожалуй, различать магов теперь стоило лишь по одежде, да глазам. Глаза Тёмного были будто прикрыты какой-то мрачной завесой, делающей радужку почти неотличимой от зрачка, а у некроманта глаза были абсолютно неживые, почти полностью белые, с чёрными точками зрачков.
— Руку… убери… — прохрипел Тёмный, выкручивая ладонь Шианхута и отдаляя её от себя. Воин дёрнулся и вырвал конечность из цепкой хватки похожего на мертвеца Астерота, Лира, лежащая немного поодаль прямо на холодном камне, встрепенулась, услышав скрипучий голос, Микторат заинтересованно повернул голову на звуки разговора, отвлёкшись от созерцания гор, отлично видных сквозь небольшое окошко. — Воды… можно? — с надеждой спросил маг, приподнимая голову и оглядываясь по сторонам.
— Какой-то ты, однако, хрипучий… — с ухмылкой сказал некромант, отряхивая ладони от пыли. — Не знал, что нежить воды не пьёт? Могу только крови предложить, её у этих садистов немало.
— Чего?! Ты его хочешь кровью напоить?! А если… если они туда что-то подмешали? — вскинулась Лира, удивительно быстро переборов отвращение к идее питья алой жидкости в небольшом флаконе, которым сейчас поигрывал Микторат.
— Это только его решение. Но вряд ли кровососы варили из этой крови что-нибудь. Скорее, они хранят её чистой, чтобы потом уже добавить чего-нибудь по вкусу. — спокойно сказал некромант, как будто говорил о чём-то совершенно обыденном, вроде чашки чая, но никак не о человеческой, — ну, а чей ещё? — крови.
— Да… давай её… сюда… — просипел Тёмный, уже сев на останках полуразвалившегося шкафа, куда закинули его бездыханное тело. Ему было абсолютно неважно, что там в этой небольшой склянке, но судя по тому, что оно булькало, там была жидкость, значит, этим можно напиться. Он выпустил из пальцев немного Материи Тьмы, и пробка вылетела из горлышка с громким «Чпок!». А через мгновение небольшой флакончик размером не больше нескольких пальцев оказался опустошён.
Когда тягучая, видимо, уже постоявшая и оттого немного загустевшая, кровь попала на его язык, он, даже не поморщившись, проглотил её. От падающей вниз красной жижи по шее, затем по груди и по животу распространялись волны пробирающего до костей холода. Но когда они уходили, что случалось всего через несколько секунд, вместо них оставалось приятное тепло, а амулет-накопитель на шее начинал тихо жужжать, впитывая в себя Материю Смерти, при помощи которой, видимо, Вампиры и сохраняли кровь жидкой столь долгое время.
Выдохнув, Астерот резко пришёл в себя. Если до этого его сознание работало, так сказать, на резервных ресурсах, то сейчас, после нескольких глотков ледяной крови он будто бы очнулся от полуреального сна. Невидящим взглядом он посмотрел на зажатый в ладони флакон, а потом облизнул пересохшие губы. Да, сомнений не было — его и вправду напоили чей-то кровью!
— Сколько… прошло времени?
— Полтора дня. Видишь, — Микторат отошёл, и из открывшегося окна по комнате рассеялся режущий глаза свет, — уже день. — он хмыкнул и качнул рукой, со звоном ударив друг
