– О! Поздравляю, – Эрилив улыбнулся, а я только мрачно зыркнула на него. – Пойдем?
– Угу, – я осторожно наступила на ногу, тут же скривилась от боли и снова поджала ее. – Не пойду. Могу поползти.
Охранники, совершенно забыв, что им не полагается на меня пялиться и тем более хихикать над хозяйкой дома, уже вовсю веселились. Нет, конечно, они не смеялись. Но по глазам-то видно! И вот глаза их ясно говорили, что в глубине суровой мужской души они надо мной смеются.
– М-да, – телохранитель покачал головой и подхватил меня на руки. – И куда?
– Ко мне в комнату, буду ногу лечить, – я снова шмыгнула носом.
– Ну ты даешь, – Эрилив хмыкнул и понес меня наверх. – Это ведь замечательная новость. Почему ты так расстроилась? – спросил, когда мы отошли подальше от лишних ушей.
– Потому что мне и одно баронство не нужно. Рил, ну не умею я со всем этим хозяйством управляться. Я ведь обычная земная девушка, у меня свой собственный дом-то появился всего четыре месяца назад. А до того я с родителями жила или на съемных квартирах. У меня и титула-то никакого не было, не приняты они на моей родине. Нет у нас аристократов. А теперь баронство… Точнее два баронства! Ну что мне с ними делать? Зачем они мне?
– Ты все-таки очень странная, – он с улыбкой глянул на меня. – Да у нас за титул и земли готовы глотки грызть. А тебе дарят, и ты расстраиваешься.
– Вот такие мы феи загадочные, – печально вздохнула я.
– Почему феи? Это какая-то шутка? Почему тебя все называют феей? Крестьяне в Ферине, малышка эта, твоя фрейлина…
– О, господи, Эрилив. Я же уже говорила – я фея. Не очень хорошая, правда, но фея. Ну, присмотрись же, – и, не выдержав, рассмеялась.
– Ну да. А где же твои крылышки, фея? – он с улыбкой, аккуратно сгрузил меня на диван в моей гостиной.
– В шкафу лежат, чтобы не помялись, – я попробовала пошевелить пальцами и поморщилась. – Больно.
– Сейчас.
Присев рядом, телохранитель расстегнул ремешки на босоножке и снял ее. Потом осторожно ощупал мне отбитые пальцы.
– Так больно? Ничего не сломала?
– Больно. Сломала вряд ли, но ушибла прилично. Будь добр, сходи в ванную? Там на полочке стоит узкая голубая прозрачная бутылка с завинчивающейся крышкой. Без всяких этикеток и наклеек. Принеси, пожалуйста?
– Туда? – он кивнул в сторону двери, ведущей в смежную маленькую гостиную.
– Угу, и через спальню.
Вернувшись через пару минут, лирелл принес мне бутыль с живой водой и присел на диван.
– Что теперь?
– Надо смочить этой жидкостью ногу, – я протянула руку за бутылкой.
– Сиди уж, болезная, – покачав головой, Эрилив отвинтил крышечку и, налив на ладонь немного воды, растер мне ею ногу. – А почему у тебя те комнаты не обставлены? – спросил, продолжая осторожно втирать воду в пальчики.
– Нет времени придумать или найти что-то такое, чтобы мне нравилось. Абы как не хочется, а что-то нравящееся никак не находится, – я снова пошевелила пальцами на ноге. – Я и кабинет с гостиной только обставила. Вот как раз перед твоим приходом.
– Ну ты даешь, – в очередной раз повторил он и хмыкнул. – Как нога?
– Хорошо. Все, можем идти, – и я попыталась опустить ногу на пол. Но сделать мне этого Эрилив не дал – сам поднял босоножку, сам надел мне ее и застегнул ремешки.
Уже на выходе из комнаты я помедлила и, кивнув Рилу, попросила подождать. А потом, подойдя к стене и приложив к ней ладошки, потянулась к Замку.
– Прости меня, домик. Я не со зла, – прошептала еле слышно.
От Замка пришла волна эмоций. Не то чтобы сердитая или обиженная, но скажем так – выражающая его 'фи' на мое поведение.
– Ну, хочешь, я что-нибудь сделаю для тебя? – я погладила стену. – Прости, пожалуйста. Давай я сама пропылесошу пол? Или даже помою? Честно-честно. Не сердись.
Замок подумал пару мгновений, и следующая его эмоция была со смешком. Простил он меня. Но отработать-таки придется – Замок пожелал, чтобы я уделила внимание территории земли вокруг. Чтобы стало красиво.
За ужином, как и планировалось, мы потчевали дорогих, во всех смыслах, гостей пельменями и водкой.
Король Албритт сначала скептически осмотрел запотевший графинчик и, не выдержав, спросил:
– Это вода? – и непонимающе взглянул на меня. – А почему в такой посудине?
– Нет, ва… маркиз. Это наш национальный русский алкогольный напиток – водка.
– Вот как? То есть, вина нет?
– Вина нет, есть водка. Она намного крепче вина. Попробуйте. Наши мужчины ее очень уважают, думаю, вам понравится.
– Да-а? Тогда попробуем, – вмешался князь Кирин. – Как ее правильно пить? Есть какие-то правила?
– Ну… У нас принято сначала чокнуться рюмочкам за какой-то тост. А пить нужно одним глотком. Водка должна пролиться в горло одним движением на выдохе, а глоток совершается уже на вдохе, – подумав, выдала я свои познания. – А потом выдохнуть и закусить. Лучше всего соленым огурцом. Вот.
– Как интересно, – князь переглянулся с королем, и они подняли свои рюмки. Все остальные мужчины за столом последовали их примеру. – Тогда, за хозяйку этого дома!
Рюмки короля и князя хрустально зазвенели, мужчины глотнули, соблюдая мою инструкцию, и дружно захрустели солеными огурцами.
– Вещь! – выдал в итоге Албритт и отправил в рот пельмешку – Маркис, не смотри, пей давай. Это тебе не гоблинский самогон, который ты мне контрабандой доставляешь.
Мужчины рассмеялись своей шутке, мне непонятной, и принялись активно уничтожать угощение на столе. Стоит ли упоминать, что одной бутылкой водки дело не ограничилось? А потом они все действительно смотрели фильмы до глубокой ночи. Впрочем, я их ждать не собиралась.
На следующий день ничего интересного не происходило ровно до обеда. Что-то показывала гостям, куда-то ходила с ними, накормили их обедом. Король сообщил, что сразу после ужина они отбудут обратно в Керисталь, так как завтра утром у него запланированные дела и встречи. Князь, подумав, тоже сказал, что раз у него теперь есть амулет переноса, который он уже настроил под присмотром Маркиса, то оставаться дольше он не станет. И отбудет вслед за королем, но уже в столицу своего княжества – Анделлу. Всех лошадок забрали из Листянок и расположили за воротами. В Ферине и Лилирейе соответственно.
А сразу после обеда случилось нечто из ряда вон выходящее. Вернулись те, кто отправлялся на ловлю разбойников. И не с пустыми руками… Разбойников, которых они привезли, было немного, всего пятеро. Заросшие грязные мужики с гнилыми зубами выглядели отвратительно.
– Леди, – Ассер дер Мурал спрыгнул с седла. – Ваш приказ выполнен. Банды больше нет. В живых остались только эти пятеро, мы привезли их на ваш суд.
– А… сколько было? – я сглотнула комок, подкатившийся к горлу.
– Четырнадцать. Девять не пожелали сдаться, и были убиты на месте в бою. Этих поймали. И вот еще ее нашли в яме, – он мотнул головой на одного из солдатиков Летания. С ним в седле сидела грязная, избитая и изможденная женщина в рваном платье. – Говорит, что она местная, из одного из соседних сел.
Меня замутило, и я не глядя схватилась рукой за кого-то стоящего сзади.
– Ассер, – вышел вперед Назур. – Раненые есть?
– Из наших нет. Солдатика порезали и охранника маркиза подстрелили. Стрелу мы вынули и обоих перебинтовали, но надо заняться ранами.
Пока мы разговаривали, мои демоны осторожно сняли с седел бледного до синевы солдата и охранника короля в окровавленной одежде, и повели их в замок.
– Назур, скажи Алексии… – я мотнула головой на раненых.
– Не волнуйтесь, Виктория. Жена Тириса лекарь, она займется.
Тем временем с седла спустили и спасенную женщину, и она, пошатываясь, двинулась к нам.
– Леди, – не дойдя несколько шагов она упала на колени передо мной. – Леди… Я уже и не надеялась, – из ее глаз хлынули слезы. – Я последняя осталась… Думала, что уже все, – и она зарыдала в голос.
Я смотрела на нее и не могла ничего сказать. В горле прочно стоял ком, такой, что даже дышать было тяжело. Я и хотела, и не могла спросить ее о том, что с ней было, и что она пережила. Просто не могла. Я никогда не смотрела по телевизору всякие программы о криминальных ужасах или ток-шоу с героями всяких жутких историй. Потому что не умела абстрагироваться от этого кошмара, и смотреть именно как нечто познавательное. И вот сейчас передо мной рыдала на земле женщина, которая все это пережила. А чуть в стороне стояли те, кто все это сотворил.
А пока я смотрела на них, пытаясь взять себя в руки, из замка уже высыпал народ. Король со своими приближенными, князь с прочими лиреллами. А их Листянок все прибывали и прибывали селяне. И как раз они роптали, гул в толпе все нарастал, пока не раздался женский выкрик: 'Повесить их, сволочей'.
– Леди, на сук их, – поддержал другой голос из толпы.
