Эллен, Эллен… Милая, загадочная колдунья, злая волшебница с добрыми глазами ангела и бесовскими, сводящими с ума линиями плеч, талии, бедер…
Здесь полно девчонок, у которых такие же бедра, такие же волосы, которые так же ходят маленькими шажками, подчеркивая женственную слабость, вызывая умиление, восхищение, желание, но… у всех у них нагло зовущие глаза. И они отталкивали меня этими жадными глазами. У Эллен были совсем иные глаза. Они не звали, они вели за собой в омут, в пропасть, в бездну…
Здесь не было дока и некому было «проявить» мою фотокарточку. Я пил, сосал, хлестал виски, джин, ром, пунш, коктейль… Мне даже подсунули какого-то экзотического негритянского зелья, которое приготовляют беззубые старухи, пережевывая стебли чертовых растений и бережно сплевывая пьянящую слюну. Вполне понятно, что все мои внутренности протестовали и вырывались наружу…
Дока не было, но в отеле наконец-то ждала депеша, подействовавшая на меня лучше всех патентованных докторских средств.
Босс приказывал мне быть в самом пекле!
Уж если будут бросать атомную бомбу, то именно туда!..
Разрыв между африканскими странами был неизбежен. Только самолеты нейтральных стран еще курсировали между малой Америкой и страной гор и джунглей, несметных богатств, сырья, бездорожья и местных марксистов.
Ирония судьбы! Я летел на советском самолете, только он гарантировал безопасность перелета в эти грозные часы… И вот я уже в другом африканском городе.
Он спроектирован белыми архитекторами, он оборудован белыми инженерами, он так же отличается от крытых листьями хижин туземцев, как отличаются дворцы от неандертальских пещер, но в этом городе с широкими бетонными улицами, тенистыми садами, белыми виллами, с многоэтажными зданиями банков и компаний, пробудивших континент ото сна, в этом городе белой культуры хотят хозяйничать черные!..
Печально их хозяйствование. Не работает ни водопровод, ни канализация, а черномазые хозяева не умеют это наладить. Видите ли, у них нет специалистов!
Нет специалистов? Так живите себе в пригороде в незатейливых своих хибарках из глины, прутьев, жести и дерева, не лезьте в просторные холлы с роялями, в библиотеки с сокровищами человеческой мысли.
Черные хозяева распевали красные песни. И в одной из них говорилось об их желании разрушать. Они хотели разрушить все, что создано до них, разрушить до основания, а затем что-то там построить! Что они могут построить! Нет! Таких надо было усмирять. И хорошо, что в этом деле можно обойтись силами одной малой Америки, африканской цитадели свободы, чтобы не делать конфликта всемирным.
В черном автомобиле советской марки, с черным шофером я ехал по белому городу, захваченному черными марксистами.
До аэродрома вела прекрасная, вполне американская дорога, по которой ездили с правой стороны. Посредине она была разгорожена кактусами, чтобы уберечь машины от столкновения.
На аэродроме, в белых костюмах и даже в пробковых шлемах, ходили черные. Они тут выполняли все функции, которые никогда прежде им не доверялись: они были пограничными офицерами, таможенными чиновниками, диспетчерами. Черномазая ватага одетых в летную форму детин завидного роста сидела в баре, а их обслуживала… белая стюардесса.
Я не смог здесь пить и вышел на летное поле.
Самолет босса ждали с минуты на минуту.
С тех пор как босс, не занимая никакого официального поста, обрел удивительную власть, его посещению в любой стране придавали особое значение. Его называли государственным «сверхсекретарем». Говорили, что якобы настоящим руководителем государственного департамента был… Ну, не будем повторять того, что говорят досужие языки.
Я ждал босса с непонятным волнением.
Что я думал тогда о телепатии? Что? Слышал, читал, догадывался о передаче мысли на расстоянии. Допускал, что мать за тысячу километров неведомо как узнает о внезапной смерти сына, что какие-то медиумы в далеких закрытых помещениях общаются между собой, по заказу рисуют квадраты и треугольники. Не подозревал я в себе ни таких могучих чувств, ни острой чувствительности сомнамбулы, но…
Я смотрел в небо, где должна была показаться стальная птица под эскортом истребителей, и сердце у меня билось, словно я встречал совсем не босса…
Темный полустанок, страшное слово «никогда», рельсы, на которых я остановился, ощущая вкус поцелуя на губах…
Клянусь негритянским зельем беззубых старух, это было смешно! Стоять в лютую жару на месте возможного радиоактивного кратера, встречать самого государственного «сверхсекретаря» – и распустить нюни! Похож ли я на злополучного Тома Стрэма? Впрочем, и Том Стрэм, заработавший миллион на руанской истории, был человеком…
По сравнению с истребителями самолет босса, несмотря на отогнутые назад крылья, казался неуклюжим. Наши не умели летать, как русские, над самой землей, и были уязвимы. У босса неплохие нервы.
Истребители кружили над аэродромом, а серебряный гигант, выпустив шасси, коснулся громоздкими колесами бетона дорожки. Он остановился вдали от зданий, и мы побежали к нему.
В колледже я хорошо бегал на двести ярдов. Я обогнал всех встречающих и даже не задохнулся, хотя сердце готово было выскочить из груди. Неужели я так растренирован? И вообще глупо было бежать.
К самолету подкатили лестницу с ковром на ступеньках. С боссом считались и здесь!..
Он вышел первым, сощурился на яркое солнце, чуть бледный, совсем не загорелый, как все мы тут. Он увидел меня и усмехнулся, поманил рукой.
Я подошел к трапу.
Вокруг щелкали фотоаппараты, жужжали кинамо. Я тоже спохватился и нацелился на босса, потом на выходящую из самолета за ним свиту. Два генерала, детектив в мягкой шляпе и темных очках…
Я увидел ее в видоискатель. Руки опустились, я бы уронил аппарат, если бы он не повис на ремне. Холодный пот покрыл мой лоб.
Босса окружили какие-то люди. Он быстро шел и давал на ходу указания. Фотографы бежали следом.
Так вот оно что! Какой же я ублюдок с зародышем мозга без извилин! Так вот зачем надо было сулить ей голливудские павильоны, а мне супружеское ложе!.. Он таскал ее с собой, чтобы согревать простыни в отелях! Они успели сговориться еще до дурацкой нашей поездки на ферму к отцу…
Эллен увидела меня и улыбнулась, помахала рукой и крикнула:
– Хэллоу, Рой!
Она легко сбежала по ступенькам.
– Пропустим по стаканчику, Рой? Есть здесь приличный бар? – И подставила щеку для поцелуя.
И я, бесхвостый осел, я чмокнул ее, промямлив:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
