И вдруг сквозь влажную зелень, преломляясь в ней, падая яркими пятнами на пышные цветы и мрачные корни, прорвался солнечный свет.
Еще несколько шагов – и в лицо пахнуло жарой, как из печи. Мы вышли на просеку.
Эллен огляделась, словно осматривала свои владения. Здесь росли банановые деревья с могучими листьями, на каждом из которых во весь рост мог бы вытянуться человек.
– Рой! Способны вы построить нам хижину? – воскликнула Эллен, подняв руки и заложив ладони за узел волос. Она распустила их, и они волной упали на плечи.
Если бы она потребовала от меня небоскреб, я тотчас же принялся бы рыть котлован для фундамента.
Для шалаша этого не понадобилось. Мы стали ломать банановые листья, которые должны послужить и стенками и крышей.
Неожиданно она села в тени бананов. Я сорвал несколько серповидных плодов, лег около нее и стал очищать их.
Эллен кормила меня, давая откусить нежную мякоть и смеясь.
Я почувствовал взгляд. Оглянулся.
Сзади, как цапля, поджав ногу, стоял черный мальчишка и с любопытством глазел на нас.
Он не кричал, как когда-то мой Том: «Э-э, голубочки, целуются, целуются!..» Он просто смотрел, не в силах оторвать от нас взгляда.
Эллен смущенно оглянулась. Я нахмурился. Черномазый мальчонка вздрогнул, но Эллен улыбнулась ему. Она могла бы быть укротительницей тигров, львов, змей… Поманив негритенка, Эллен достала из сумочки, висевшей на длинном ремне у нее на плече, мягкую от жары шоколадку.
Мальчик вращал белками глаз и не двигался с места. Он чем-то походил на Тома. Как-то он там? Ездит на своем тракторе, помогает на ферме? А это дитя природы может протянуть руку и сорвать банан, который отныне становился для меня священным напоминанием о минутном рае.
Мальчик подошел и взял шоколадку. Эллен ухватила его за руку и потянула вниз. Он сопротивлялся, потом уступил и сел. Он уплетал шоколад, а мы с Эллен умиленно смотрели на него.
Да, я не узнавал себя. Чего только не сделают колдовские чары! Мальчишка казался удивительно симпатичным.
Из-за банановых листьев на нас смотрело еще несколько пар огромных глаз. Эллен стала перемигиваться с ними. Тогда под круглыми белками появлялись белые полоски зубов. Маленькие дикари вышли из зарослей и уселись вокруг нас. Они были нагие, но здесь это было красиво!.. Пугливость сменилась доверчивостью.
Эллен раздала все содержимое своей сумки: круглое зеркальце, миниатюрные ножницы, блестящую пудреницу, яркую помаду, даже душистый носовой платочек.
Я расстался со своим перочинным ножом, с сигаретами, с маленьким компасом, готов был даже отдать наручные часы…
Эллен дала знак продолжать строительство. У нас появились рьяные маленькие строители. Работа закипела. Ребятишки смеялись, и я подумал, что смех на всех языках одинаков. Мы сооружали шалаш, обмениваясь шутливыми пинками и щелчками со своими маленькими друзьями.
Шалаш был готов. Мы с Эллен уселись у его входа. Из шалаша пахло орхидеями, которые ребята натаскали туда, мягкая трава устилала его пол, связки бананов висели, как украшения…
Маленькие черные помощники уселись кружком против нас. Откуда-то взялся трехлетний кудрявый малыш с такими огромными глазами и такими смешными надутыми губками, что казалось, будто он сделан Диснеем.
Эллен приманила ею, и он устроился у нее на коленках, доверчивый и счастливый. Я трепал его по курчавой головке – волосы у него были жесткие, как пружинки.
Я поймал себя на том, что ведь это все черномазые, и тотчас стал оправдываться перед собой. Такое уж у нас чувство ко всем маленьким животным: к жеребенку, к щенку, котенку… даже медвежонку или львенку. Природа заложила в нас снисходительность к тем, кто еще не вырос… Кажется, ведь даже хищник не загрызает олененка… Впрочем, не знаю! Человек-то ест телятину…
Нет, сейчас я готов был всю жизнь питаться одними бананами. Я лежал около Эллен. Она положила мою голову к себе на колени. И тогда упала тьма. Ведь мы были где-то у экватора, здесь не бывает сумерек. Просто солнце выключается, как электрический светильник.
Черные ребятишки растворились в темноте. Мы остались одни.
В небе видны стали звезды. Эллен поднялась, я различал ее силуэт.
Ее удивительно низкий голос заставлял мурашки пробегать по спине.
Она пела на неизвестном варварском языке непонятную волнующую песню.
Эллен оборачивалась и переводила мне ритуальные слова заклинания:
Нас венчали не в церкви,Не в венцах со свечами,Нам не пели ни гимнов,Ни обрядов венчальных…Венчала нас полночьСредь шумного бора……Леса и дубравыНапились допьяна…Столетние дубыС похмелья свалились…
Она пела эту сумасшедшую песню, от которой должны были бы содрогнуться все ханжи на свете, и обращалась к звездам. Она сказала, что мы с ней стоим перед звездным алтарем…
Я уже не относился к этому как к шутке. Я был пьян, как сказочный лес сказочной песни, я готов был свалиться столетним дубом к ее ногам.
И вдруг гадкая мысль ударила меня, словно свистящим бичом. Я уже получил пощечину за пододеяльник. Но почему она здесь? Ведь после нашей довольно долгой разлуки она ничего, решительно ничего мне не говорила.
И мы стояли с ней перед звездным алтарем, нас венчали звезды и орхидеи, брачное ложе нам приготовили черные ангелочки…
Эллен хлопотала внутри шалаша. Я сидел и, несмотря на жару, дрожал. Я чувствовал, что Эллен снова рядом, гнал от себя мерзкие мысли и не мог взглянуть в ее сторону.
Впрочем, было так темно, что разглядеть что-нибудь все равно нельзя. Из джунглей слышались странные звуки: чье-то мяуканье, переходящее в рычание, клекот, потом завывание, замершее на высокой лунной ноте.
Я сказал, что, может быть, надо разжечь костер. Но она возмутилась.
Я все еще не смотрел на нее. Протянул к ней руку и… отдернул.
Она рассмеялась.
– Знаменитый путешественник Марко Поло, – сказала она, – писал об удивительной стране, через которую ему привелось проезжать. Там росли деревья, кора которых была нежна, как кожа женщины…
Она сидела в темноте рядом со мной с распущенными волосами, такая же дикая и непонятная, как джунгли и ночь, и так же непонятно говорила о коже женщины, которую я только что ощутил.
– Береза, – пролепетал я. – Разве Марко Поло проезжал через Канаду?
– Березы растут не только в Канаде, – сказала Эллен. – Вы хотели бы, Рой, прикоснуться к березке?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
