Она до сих пор скрывается в своих подземных лабиринтах?
— Заварра на нашей стороне и готова сражаться, — ответил я как можно спокойнее. — А ты сама что скажешь?
Она приблизила лицо к моему лицу.
— Когда-то давно все боялись Колидов. Вот, что я скажу. Они были слишком сильны и неуправляемы. Как и ты сейчас.
— Мы можем объединиться. Теперь у нас один враг — Ладислав.
При упоминании его имени по лицу Санидаг пробежала тень угрозы.
— Ему уготована страшная участь, и твоя сила, Колид, пригодится всем нам, чтобы уничтожить Ладислава, хоть ты мне и не нравишься. — Ведьма неожиданно повернулась к Мичи, ухватила его за ворот кителя и притянула к себе. — А вот он мне очень даже нравится.
У того чуть глаза от шока не вывалились.
— Эй... погодите... — выдавил он. — Зачем так сразу...
Девушка ухмыльнулась и отпустила его, но не забыла нежно погладить пальцем по его щеке.
— Какой экзотичный боец. Таких у нас в горах ещё не бывало.
Она резко отвернулась от него и посмотрела на императора.
— Откройте свиток моей матери, богини Ковентины! Посмотрим, что молвит нам великая мать гор!
Император приказал принести свиток, а когда слуги доставили ларец, то без промедления выполнил просьбу ведьмы. Хинто Пачуа подкинул свиток над головой, и тот завис в воздухе, а затем начал разворачиваться и мерцать.
То, что на нём было изображено, я увидел только мельком и мало что из него понял. А вот все три брата Пачуа увидели что-то совсем другое.
Они в шоке уставились на свиток.
— Он снова поменялся... — прошептал Эмпей.
— Хвала богине Ковентине, — выдохнул Дао Фергас.
Один только император молчал. Он внимательно изучал раскрывшееся перед ним полотно, его взгляд падал то вверх, то вниз.
— Значит, род Пачуа будет процветать, если выполнить волю богини, — наконец произнёс он.
В его тоне послышалось облегчение, хоть он и скорбел по погибшей племяннице.
Санидаг взглянула на свиток только раз, а потом сразу же обернулась и посмотрела на меня.
— Моё воскрешение и твоё предложение о союзничестве поменяли свиток! Род Пачуа действительно будет процветать, если ты избавишь наш род от проклятия. А если не избавишь, то род будет прерван на линии Нуто Пачуа, самого младшего из ныне живущих наследников. Этот мальчик умрёт, не успев оставить потомков, если ничего не поменять.
Фергас прижал к себе сына.
— Ни за что на свете. Мой Нуто не умрёт.
— Всё зависит от нас! — Император вытянул руку, и свернувшийся свиток лёг ему в ладонь.
Затем он подошёл к опрокинутым тронам и мощным потоком воздуха поднял все три. Усевшись в тот, что посередине, мужчина объявил на весь зал:
— Воздушные маги империи Фатору должны вступить в войну на День Сидха! — Он обратился к Санидаг. — Ты согласна со мной, дочь великой матери гор?
Та продолжала смотреть на меня и хмуриться.
Не знаю, о чём она думала: о будущем рода или о том, как отомстит Ладиславу. Её глаза отливали синевой, потом темнели до черна, после чего светлели, становились небесно-голубыми, а затем — почти белыми.
Наконец она заговорила.
— Я должна увидеть тела великих предков рода Колидов. Прямо сейчас.
* * *
Когда в зал внесли два саркофага, украшенные драгоценными камнями, у меня замерло дыхание.
Ещё два года назад я даже не знал о том, что моими предками были боги, а теперь стоял и смотрел на то, как вносят тела моих божественных прародителей.
Ратибора Колида и Камэко Чи.
Сына богини судьбы Шуан и дочери бога мудрости Дженга.
Мне первому предоставили возможность взглянуть на них, даже Санидаг не стала лезть вперёд. Я поблагодарил императора Пачуа за то, что эти тела сохранили и уложили в саркофаги.
Прямо на моих глазах слуги императора убрали тяжёлые каменные крышки, и я наконец увидел тех, кто стал родоначальниками племени Колидов.
Их тела сохранились почти в неизменном виде, в каком и были похоронены. Это казалось невозможным, ведь прошло столько веков.
С колотящимся сердцем я посмотрел на Ратибора. На его бледном лице застыло умиротворение. Казалось, он просто уснул, и его закрытые веки вот-вот распахнутся под густыми седыми бровями.
Он умер в пожилом возрасте, но сохранил богатырскую стать. Крепкий, высокий, широкоплечий воин с седой бородой. Его голову украшал королевский венец из алхимического золота, а тело покрывала рыцарская броня. Руки были сложены на животе, в ладонях он крепко сжимал рукоять меча.
— Великий воин севера, Ратибор Колид, — прошептала Санидаг.
Ведьма склонила голову в глубоком почтении:
— Каюсь перед тобой, могущественный сын богини судьбы и возмездия, что наказала меня своим проклятием. Прости меня за мою слабость, прости за пролитую кровь твоих потомков.
Я тем временем перевёл взгляд на Камэко.
Она, как и её муж, тоже была в возрасте. Только её красота не увяла. Это была женщина с чертами лица янамарки: восточный разрез глаз, чёрные, как смоль, волосы, остроскулое лицо. Странно, но мне показалось, что она одновременно похожа и на Джанко, и на Мидори, если бы им было уже за сорок.
«Прекрасная Камэко, которую невозможно забыть» — так про неё говорил мне свиток.
Неудивительно, ведь её знаком силы была Сфера Памяти — Нагину.
Воздушная ведьма подошла к телу Камэко и точно так же поклонилась ей, как Ратибору.
— Великая волшебница южных лесов, Камэко Чи. Каюсь перед тобой, могущественная дочь бога мудрости и влияния. Прости меня за мою слабость, прости за пролитую кровь твоих потомков.
Вместе с ней склонили головы все воздушные маги, что находились в зале.
Я тоже поклонился, как и Мичи. Мы оба сделали это по-янамарски — низко, почти в пояс. Крышки саркофагов снова вернули на место, скрыв тела от глаз.
Санидаг внезапно поклонилась и мне.
Её злость прошла, она хоть и выглядела воинственной, но была спокойной.
— Мы поддержим тебя, Колид. Мы отправим лучших воинов на битву с Ладиславом. Мы сделаем всё возможное, чтобы победить. За это ты снимешь с нас проклятие и посчитаешь наш долг уплаченным. Независимо от того, чем завершится эта война. Погибнем мы или нет, ты выполнишь своё предназначение, а мы — своё.
В ответ я поклонился Санидаг и императору.
— Да, мы сделаем то, что должны.
Император перевёл дыхание, принимая окончательное и судьбоносное решение.
— Воздушные маги вступят в войну с Ладиславом и его
