Хотвайер бездумно щелкал пультом, переключаясь с канала на канал, когда Клер вдруг его остановила:
– Подожди, я ее знаю.
– Кого?
– Вернись на местный бесплатный кабельный канал. Хотвайер вернулся назад, и на экране возникла пожилая женщина, беседующая с молодым человеком.
– Это же Куини! Что, скажи на милость, она делает на телевидении?
– Кто такая Куини?
– Моя приятельница из Бельмонт-Мэнора. Из интерната для престарелых.
Женщине со взбитыми седыми волосами и бледно-зелеными глазами было не меньше семидесяти. Ну и приятельница у Клер! Но Хотвайера это не удивляло. Клер была доброй, и пожилые люди, с которыми она работала, наверняка любили ее ненавязчивое общество.
– О чем она говорит? – спросил у Клер Хотвайер. – О какой конспиративной деятельности правительства?
– Понятия не имею. Тихо. Давай слушать. – Клер выхватила у Хотвайера пульт и прибавила громкость.
Куини совсем не производила впечатления милой пожилой леди. Глаза ее покраснели и горели гневом.
– Я абсолютно уверена в том, что это дело тайных правительственных служб. Лестер имел информацию, которая могла представить власти в весьма невыгодном для них свете...
Глава 8
– Итак, напоминаю вам, дорогие телезрители, что у нас в студии местная жительница Куини Гантер, близкая подруга недавно скончавшегося Лестера Уилсона, – говорил репортер, глядя в камеру. Затем он повернулся лицом к Куини: – Вы полагаете, что в смерти вашего друга кто-то замешан?
– Должно быть, сегодня новостей совсем нет, раз такое показывают, – протянул Хотвайер. Между тем Куини на вопрос репортера ответила утвердительно.
– Это местный канал. Участникам передачи платят по часам. Куини когда-то вела на нем свое ток-шоу. У нее еще остались старые связи.
– Мой бедный Лестер, это я виновата в его смерти, – сказала Куини. Она выглядела по-настоящему расстроенной. – Я написала заметку о его деятельности, и вот двумя неделями спустя его не стало.
– Вы не против поделиться содержанием вашей заметки с телезрителями?
Хотвайер невольно задался вопросом, какова аудитория у этой программы. Едва ли такого рода передачи вызывают интерес у многих. Другое дело – реалити-шоу.
– Я узнала, что мой дорогой друг был в юности наемным убийцей, – сообщила Куини, и даже сейчас, в минуты скорби, глаза ее возбужденно загорелись. – В основном он работал на правительство, но выполнял и частные заказы.
– И вы считаете, что правительство прикончило его, чтобы он молчал?
– Прикончило, – брезгливо прокомментировал Хотвайер. – Кто пишет реплики для этих ведущих?
Клер укоризненно нахмурилась, давая понять, чтобы of. замолчал.
Куини страстно закивала: – Да.
– С тех пор много воды утекло. Кому какое дело до того, что происходило лет сорок назад? И кто бы стал мстить за дела сорокалетней давности!
Куини окинула молодого ведущего ледяным взглядом. Его замечание явно отдавало отсебятиной.
– Я видела дневник Лестера. Последний заказ у него был в начале восьмидесятых.
Хотвайер натянулся как струна. Молодой ведущий заерзал на неудобном стуле.
– И все же и это событие произошло двадцать лет назад.
– Молодой человек, у моего Лестера были связи в правительстве, и, если бы они раскрылись, кое-кому было бы весьма неловко.
– А где сейчас его дневник?
– Пропал. – Куини произнесла эту фразу таким тоном, словно сам факт пропажи уже доказывал насильственный характер смерти Лестера.
– Вы в этом уверены? Может, дневник забрали уже после его смерти?
– Он пропал ночью накануне смерти моего друга. Лестер мне говорил. Он переживал из-за этого. Мы вместе с ним обыскали его комнату, и потом я обыскала его комнату уже после случившегося с ним сердечного приступа. Дневник определенно пропал...
Вскоре интервью закончилось, и Хотвайер выключил телевизор.
– Бедная Куини, она себя винит, – печально сказала Клер.
Хотвайер встал и окинул Клер внимательным взглядом. Он мысленно перебирал возможные сценарии.
– Почему?
– Она написала статью в «Газету ветеранов», в которой клеймила правительство за то, что те оплачивают киллеров.
– Так об этой заметке она говорила в начале интервью? Она была опубликована в «Газете ветеранов»?
– Да.
– Сколько людей могли ее прочитать?
– Тираж этой газеты вполне приличный. Она бесплатно доставляется всем проживающим в Бельмонт-Мэноре и еще в три похожих интерната. Еще ее выписывают члены политической группы, поставившей во главу угла заботу о пожилых. Есть у газеты и другие подписчики.
Выходит, статью прочло больше людей, чем увидело интервью по телевизору.
– Она и в статье сообщила о том, что видела дневник киллера?
– Она не написала об этом прямо, но дала недвусмысленный намек.
Хотвайер определенно завелся.
– Этот киллер, Лестер, он тоже жил в Бельмонт-Мэноре?
– Да.
– И он тоже был твоим другом?
– Да, мы были очень близки. – Глаза Клер наполнились слезами. – Он умер в ночь накануне нападения. Я так по нему скучаю, – жалобно протянула Клер.
В Хотвайере боролись два желания: успокоить Клер и собрать побольше информации. Вторая потребность оказалась сильнее. Сейчас главным было обеспечить безопасность Клер, и, кажется, он приблизился к разгадке мотива преступления.
– Ты много времени с ним проводила?
– Больше, чем с кем бы то ни было, включая Куини. Он вызывал меня каждое мое ночное дежурство. Мы подолгу разговаривали.
– Он рассказывал тебе о своем прошлом киллера?
– Да. Но вначале я думала, что это его фантазии. И только недавно поняла, что он вспоминает реальные события из прошлого.
– Он говорил тебе, кого убивал?
– Да, он называл некоторые имена, но не одно имя не было мне знакомо.
– Как его звали?
– Я говорила тебе. Лестер Уилсон.
– Я имею в виду его профессиональное имя.
– Откуда ты знаешь, что оно у него было?
– Он прожил долгую жизнь. Дожил до пенсии, не прожил бы столько, если бы не работал под вымышленным именем или псевдонимом.
– Арван – так он себя называл.
– Кельтский бог смерти.
– Именно, – с некоторым удивлением подтвердила Клер.
Хотвайер насмешливо поднял бровь.
– Мы тоже кое-что читали.
Клер улыбнулась ему, и глаза ее задорно блеснули.
– Как трогательно.
– С кем еще, кроме тебя и Куини, он мог поделиться своими тайнами?
– Ни с кем из тех, кого я знаю. Рассудок его все больше мутился с годами. Но в разговорах со мной он всегда преподносил свои откровения как великую тайну. А когда Куини опубликовала свою статью, постояльцы Бельмонт-Мэнора и обслуживающий персонал отреагировали на нее недоверчиво.
